Дитя фортуны - читать онлайн книгу. Автор: Элис Хоффман cтр.№ 27

Если бы тогда она решилась войти в ресторан на Третьей авеню, то не оказалась бы в той кошмарной душной спальне совсем одна, скрючившись на постели, которая была ей мала уже с двенадцати лет. Вместо этого она рожала бы в доме Хэнни, а потом еще несколько дней провела бы в постели, и ей приносили бы горячий чай и тонкие тосты, и ей не нужно было бы вставать, и ее дочь была бы рядом с ней, и она смотрела бы, как ребенок спит.

— Вы подумайте, — сказала Рей. — Я ведь больше ни о чем не прошу.

В течение двух недель Лайла только об этом и думала, но звонить Рей не стала. Она просто не могла сказать ей «нет», хотя прекрасно знала, что это такое — находиться одной в комнате, где нет ничего, кроме темноты, которая окружает тебя со всех сторон и душит, забивая тебе горло при каждом вздохе. Тогда ее спас свет, который хлынул в ее темную комнату из коридора. Лайла до сих пор чувствовала этот свет на своей коже, слышала каждый шаг кузины, которая подошла к ней, мягко обняла за плечи и помогла забраться в постель.

Если бы в чашке Рей не было того знака, если бы Лайла не была уверена, что ребенок родится либо мертвым, либо увечным, она согласилась бы помочь. Но чайные листья сделали свое дело — и Лайла перестала подходить к телефону, сказав Ричарду, что ей названивает какая-то сумасшедшая. После этого они лежали в постели неподвижно, словно каменные, и слушали пронзительные звонки телефона, раздававшиеся среди ночи. Гадание пришлось забросить, и не потому, что клиенты не могли ей дозвониться, просто у Лайлы больше не осталось сил лгать другим после того, как она так солгала Рей. Ее предсказания стали одно другого хуже. Старые клиенты отказывались от сеансов на дому, а новые отходили от ее столика в ресторане в слезах и бежали жаловаться ресторанному начальству. Но Лайла уже не могла остановиться. Пожилым дамам она советовала поскорее написать завещание, а молодые разражались слезами, узнав, что их возлюбленный, который взял отпуск, на самом деле сидит не у постели больного друга, а весело проводит время со своей женой. Менеджер ресторанчика «Салаты сближают» дал Лайле еще один шанс, но, когда за один вечер поступили сразу три жалобы — развод, увольнение с работы и обвинение в употреблении наркотиков, — он ее уволил.

В каком-то смысле ей стало легче. В тот же день Лайла вынула из шкафчиков все банки с чаем и швырнула их в мусорный контейнер. После этого она заставила Ричарда позвонить в телефонную компанию и сменить номер их телефона. Свой белый шелковый тюрбан она изрезала садовым секатором, а красную шаль, которую использовала в качестве скатерти, вышвырнула вон. Когда же она решила, что каждое утро будет ходить в автомагазин и покупать там книги, о чем сообщила Ричарду, тот был в шоке. Но Лайла объяснила, что больше не может видеть человеческих страданий. Чтение книг о ремонте «БМВ» и «ауди» — вот что поможет ей привести нервы в порядок. Но днем, когда Лайла оставалась одна, она испытывала такое беспокойство, что не могла усидеть на месте. Однажды, выглянув из окна, она увидела Рей, сидевшую в автомобиле, и даже не удивилась, только в горле у нее пересохло. Лайла давно ждала появления Рей, и, что хуже всего, она этого хотела. Лайла накинула свитер и вышла из дома. Забравшись на сиденье рядом с Рей, она захлопнула дверцу.

— Я все никак не могла решиться вот так просто прийти к вам, — сказала Рей. — А вы могли хотя бы взять трубку. Могли бы просто сказать мне, что не желаете быть моим тренером. — Она посмотрела на Лайлу. — Если только вы не согласны.

— Я не тот человек, который вам нужен, — объяснила Лайла.

— Но ведь это совсем ненадолго, — настаивала Рей. — Всего шесть недель занятий у Ламаса, а начнутся они не раньше февраля. До этого вы меня даже не увидите.

— Вам нужен другой человек, — повторила Лайла, покачав головой.

— Неужели вы не понимаете? — спросила Рей. — У меня нет другого человека.

Они сидели, уставившись в лобовое стекло. Рей готова была расплакаться, но страшно было не ей, а Лайле: если во время родов эта девочка протянет руки и обнимет ее за шею, она может провалиться во тьму. Она уже слышала хлопанье гигантских крыльев.

— Вот что я вам скажу. — Лайла старалась говорить равнодушно. — Мне кажется, вам нужна не я. Вам нужен ваш друг. Должен же он когда-нибудь вернуться.

— Мой друг! — воскликнула Рей. — Могу себе представить. — Однако в ее взгляде сквозил интерес. — А почему вы решили, что он вернется?

— Просто я это чувствую, — ответила Лайла. — Он еще не ушел.

В конце концов, Лайла дала согласие. Она будет тренером Рей, если не вернется Джессап. Вот до какой степени Лайла была уверена, что ее помощь не понадобится. Но когда Рей уехала, Лайла, возвращаясь в дом, почувствовала острое сожаление, словно это была ее идея — присутствовать при родах. Она остановилась на крыльце, окруженном розовыми кустами. Дверь была открыта. Лайла обернулась, чтобы бросить взгляд на улицу, но Рей уже изо всех сил нажала на газ — а вдруг Джессап и в самом деле вернулся? — и старый «олдсмобиль» скрылся из виду. И на улице Трех Сестер не осталось ничего, кроме нескольких голубых облаков посреди западного неба: верный признак того, что погода скоро переменится.

На следующей неделе дождь лил, не переставая, и все же управляющий домом, где жила Рей, уже развесил во дворе гирлянды белых рождественских фонариков. Ребенок шевелился больше обычного, меняя свое положение. Поэтому Рей иногда теряла равновесие и едва успевала ухватиться за какой-нибудь предмет мебели или опереться о стену, чтобы не упасть. Это было самое ненастное время года — между Днем благодарения и Рождеством, когда одиночество ощущается особенно остро. Рей уже махнула рукой на предсказание Лайлы относительно возвращения Джессапа. Это ожидание порождало в Рей еще большую тоску, чем обычно. Каждое утро, выбравшись из постели, она, прежде всего, включала телевизор, просто для того, чтобы услышать чей-то голос. Потом она забирала телевизор с собой на кухню и ставила на стол, чтобы смотреть его за обедом. Через некоторое время Рей внезапно поняла, что делает то, что в свое время делала ее мать, и пришла от этого в ярость, ибо сейчас, когда ее наконец-то перестал преследовать запах духов Кэролин, она начала приобретать ее привычки. Однажды, когда Рей собралась добавить горчицы в салат с яйцом, она с ужасом вспомнила, что так делала Кэролин, а не она, Рей. Она слишком много времени проводит одна — вот в чем дело, вот почему она стала смотреть за обедом новости и класть в пищу горчицу. Когда она жила с Джессапом, то считала дни до уик-энда. Теперь же ей было все равно, и Фредди даже иногда приходилось напоминать ей, какое сегодня число.

Была пятница, по-прежнему шел дождь, и Рей, чтобы не промокнуть, бегом побежала домой. Дверь в квартиру была слегка приоткрыта, и Рей сразу поняла: там Джессап. Слышался звук работающего телевизора, вкусно пахло свежим кофе. Рей стояла во дворе и думала о том, что с тех пор, как началась та ужасная жара, почти ничего не изменилось. Но, войдя в квартиру и увидев на кухне Джессапа, она поняла, что очень даже изменилось. Джессап перестал походить на самого себя: деревянный стул, на котором он сидел, казался слишком мал для него, ноги в сапогах торчали из-под стола, куртка висела на спинке соседнего стула — с нее на пол капала вода. Плита была включена, чтобы куртка поскорее просохла, и Рей стало неприятно жарко. Она стояла в дверях, смотрела на Джессапа и не знала, что сказать.