(без) Право на ошибку - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Вознесенская cтр.№ 18

Мне достаточно было нескольких движений, чтобы я тоже кончил.

И это был один из лучших оргазмов в моей жизни.

Я повалился рядом, хрипло дыша, вслушиваясь в ее глубокое и тяжелое дыхание, всматриваясь, как дрожат ресницы на щеках.

И потом сам же выругался на себя. На свое желание рассмотреть.

Будто почувствовав изменения в моем настроении, она открыла глаза и повернула ко мне голову.

Во взгляде все еще полыхали угли наслаждения, из которых так легко было раздуть пламя. А она уже готовилась сказать что— то гадкое. Я это почувствовал за секунду до того, как чувственные губы произнесли:

— Все, на что ты способен, ведмедик? Туда-сюда и…

Я заткнул ее рот поцелуем.

А потом разорвал мешающий мне бюстгальтер и искусал не маленькую, но торчащую грудь с каменными сосками. И снял, наконец, всю одежду, чтобы осязать ее каждым миллиметром тела, чтобы наш пот смешался и впитался в кожу друг друга. Я даже не заметил, как она выпуталась из своих оков, но тут же почувствовал это, потому что в мою спину впились острые ногти, царапая меня до крови и доводя до исступления. Я покрывал поцелуями ее лицо, шею, снова возвращался то к ее губам, то к соскам, которые всасывал и грыз, и целовал в сопровождении восхитительных, порочных звуков, что слетали с ее губ. А потом, когда понял, что снова не выдерживаю, перевернул ее, распластал по кровати, прихватил зубами шею, как ненасытное животное, и вошел между ее сомкнутых ног, врываясь в потрясающую узость так, как мы с ней любили…

Блядь, не думать об этом!

Я навалился на нее всем весом, ощущая, насколько она горячая, сладкая, живая подо мной. Глаза закатывались от дикого наслаждения, которым упивалось все мое тело, от того, что она двигается вместе со мной, хрипит, выгибается, голова мечется по кровати, а руки вцепляются в подушку в такт моим движениям.

Я вбивался в нее, как сумасшедший, словно она была живительным сосудом, а я путником, почти сдохшим в пустыне от жажды. И мне все было мало, мало этого единения, я просунул руку под ее живот, прижал еще сильнее, настолько мне хотелось растворить ее в себе, а потом почувствовал, как сжимается она вокруг моей плоти, как мычит, вцепившись зубами в свою руку и приказал:

— Кричи… Кричи для меня…

И вместе с ее криком кончил и сам закричал, будто и не было ничего раньше между нами. Будто всегда было так — по— правильному.

* * *

Как же я ее ненавидел.

Тогда. Только тогда? Я же вычеркнул эту историю из своей жизни, разве нет? Не собирался тратить время на таких, как она, на эмоции, направленные на людей. Слишком бессмысленно.

И в то же время понимал — ненавижу. И это чувство ядом расползается у меня внутри.

Потому что ненавидел ее за то, что она сделала не тогда. А сейчас. Просто поехала со мной и отдалась так остро и разрушительно, много раз — будто я обещал заплатить.

И я не мог не думать о том, скольким мужчинам она вот так отдавалась. Со сколькими орала, изгибаясь в оргазме. Скольких имела совершенно беспринципно — и сколько имело ее?

Я хотел встряхнуть ее, скинуть с кровати, вышвырнуть за дверь…

Но вместо этого смотрел на Настю и не мог не смотреть.

И не мог спать.

А она, утомленная, заснула. Как всегда, на животе, подогнув под себя подушку, с чуть полураскрытыми губами, опухшими от бесконечных ласк, и исцарапанными руками.

Мы были как сумасшедшие — даже не замечали, что наносим друг другу повреждения. А сейчас мне фантастически нравились эти отметины, что я оставил на ней.

Чуть сдернул простынь, которой она была укрыта.

Царапины, синяки на боках — у нее все еще была нежная, чувствительная кожа. Багровые засосы на шее. Лицо чистое, умытое — я лично умывал ее. Залез с ней в душ и намыливал раз за разом совершенное тело и лицо, а потом поставил ее на колени, вбивался в ее рот, выгибаясь от удовольствия до боли в пояснице. И трахал ее стоя, прижав спиной к стенке кабины, чувствуя как заливает вода наши лица, рты, трахал до искр в глазах, до тех пор, пока она не начала всхлипывать от сумасшедшего оргазма.

Спутанные волосы, гибкая спина, тонкие, длинные пальцы. Она одинаково умело печатала ими и обхватывала мой член.

Слишком умело.

Не выдержав, я встал, натянул спортивные штаны, снова налил себе коньяк и уставился в окно, за которым занимался рассвет.

У нас была целая ночь, и я чувствовал себя полностью опустошенным. И не только физически. Но на этом все. Хватит. Иначе я не выдержу и убью эту сучку, будто она что-то для меня значит.

Подавил в себе желание разбудить ее и отхлестать по щекам, чтобы призналась, сколько мужиков через нее прошло, и сделал еще один глоток.

Сопьюсь так к хренам собачьим, если одни только мысли о ней вызывали желание снова уйти в запой…

Но я не стал ее будить. Стоял и смотрел, как поднимается солнце над городом, которого больше не будет существовать в моей личной географии. И когда она зашевелилась и потянулась, медленно обернулся.

И снова поразился насколько неэмоциональной она стала — по ее лицу ничего нельзя было прочесть.

Она присела, чуть размяла себе затекшую шею, отчего простыня сползла с ее груди, задев соски. Рот моментально наполнился слюной, будто и не было этой ночи.

Я сглотнул.

Ну уж нет, второй раз я на нее не поведусь. Точнее, третий. И не собираюсь говорить с ней ни о чем — вызову такси и пусть валит.

Хм, а она ведь знает, какой эффект производит на меня ее обнаженное тело и это совершенно невинное выражение лица.

Какого же хрена тебе не хватало?!

Это снова вопила память…

— С Артемом ты так же кончала? — спросил вопреки своим собственным решениям, впиваясь взглядом в ее лицо, чтобы не пропустить ни малейшего отблеска эмоций.

Я надеялся на сожаление, но там мелькнуло что-то, отдаленно похожее на страх.

Бред.

Я тут же отбросил эти ненужные сведения.

Она чуть наклонила голову, наполовину скрываясь за своими волосами, и ответила уже привычным мне насмешливым голосом:

— А ты думаешь твой член какой-то особенный?

— Не более особенный, чем то, что у тебя между ног— Это тоже была перчатка. Но насмешница даже не дернулась. Только прищурила глаза.

— Так с чего же ты так бесишься?

А ведь и правда бесился. Как поняла? Я был уверен, что в совершенстве овладел искусством притворяться истуканом с острова Пасхи. Но и Настя в совершенстве научилась разбивать мое каменное укрытие своей хрустальной шпилькой, будто заделалась Золушкой в нашей совсем не детской сказке.

Она встала, подхватила с пола одежду и скрылась в ванной. А спустя несколько минут вышла, в одном только платье и вышла — ее белье все еще валялось среди смятых простыней.