Три седьмицы до костра - читать онлайн книгу. Автор: Ефимия Летова cтр.№ 35

Я тряхнула головой, прогоняя лишние мысли. Что толку думать об этом сейчас? 

На третий день моего пребывания в городе Риза пришла домой раньше. Я стыдливо захлопнула без спроса взятую-таки книгу, услышав её тихие быстрые шаги. Турен спал, как младенец с картинок уличных художников, облюбовавших одну из бесчисленных улочек города, на которую я наткнулась вчера, - глубоко и крепко, умильно посапывая, развалившись на спине - не то что тревожная Нита, моргающая от любого шороха...

Нет, я не завидовала Ризе с ее богатством, семейным покоем, ощущавшемся в каждой вышитой салфеточке, каждом уголке этого чудесного дома. Разве что самую чуточку. Может быть, умей я правильно просить свою тьму, могла бы получить что-то подобное. Но у этого подарка навсегда осталось бы горькое послевкусие,  вяжущий неприятный привкус краденного, ненастоящего  счастья. 

Риза зашла на цыпочках, оглядела с улыбкой благостный домашний пейзаж.

- Как это ты все успеваешь, Тайка? Явно же сама порядок наводила, и застирала тут все, к тому же... А я с Реном часа три повожусь - и уже словно пару ночей не спала. И вроде пока в город не уехала, такая же была, а за полтора года совсем разленилась. Не спеши выходить замуж, Тася...

Едва удерживаюсь, чтобы не пожать плечами. Пока и выходить-то не за кого, было бы о чем говорить. 

- Из тебя бы вышла прекрасная горожанка, - улыбается Санина подруга. - Можно, я тебя причешу?..

Прикосновения ее аккуратных рука и острых зубчиков большого деревянного гребня навевают щемящую ностальгию - о том, как меня причесывала мать или Саня, давным-давно, в детстве. И тут же, резкое воспоминание - о том, как мы с матерью готовились идти к служителю, просить благословения неба на союз с Гойбом. 

...Нет, не хочу вспоминать. Убаюкивающие мерные движения усыпляют. Я прихожу в себя, только когда Риза легонько хлопает меня по плечу.

- На, посмотрись, - и протягивает мне еще одну роскошь городского мира - небольшое овальное зеркальце. Безупречно гладкая поверхность невероятно четко и беспристрастно отражает темные брови, удивленно распахнутые, как у ребенка, светло-карие глаза, немного курносый нос, лёгкую россыпь золотистых веснушек на нем и щеках, пухлые приоткрытые губы. Вместо привычной косы - волосы какими-то хитрыми завитками обрамляют лицо, делая меня старше, загадочней... строже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Как жаль, что Вилор меня такой не увидит.

- Таська, - спохватывается Риза. - У меня просьба к тебе, если ты не против, конечно. На днях у нас день усопших прошел, но я же Рена кормлю, мне нельзя... можешь съездить? У мужа там и отец, и мать. Цветов бы отнести, фруктов...

- Конечно, - с готовностью киваю я. - Поеду прямо сейчас.

- Сейчас? - с сомнением говорит Риза. - До сада усопших седьмиц десять добираться, не поздно ли будет?

- Ещё даже не стемнеет, - как можно беспечнее говорю я. - Только мне бы помочь с вызовом экипажа.

***

Сады усопших в городе - совсем не те скромные захоронения, что в деревне. Здесь за порядком следят привратники, рядом для утешения упавших духом обычно строят служительский домик, для посетителей стоят аккуратные скамеечки, а на самих захоронениях есть деревянные таблички с краткой информацией о вернувшихся к небу. 

Ещё не стемнело, но сумерки все же неторопливо сгущались, пространство постепенно заполнялось типичным для светеня густым влажным туманом. Посетителей было немного - со дня усопших, одного из семи дней в году, когда официально принято навещать умерших  родственников - прошло всего несколько дней. В деревнях эти дни не соблюдают вовсе... Темные фигуры бродящих, стоящих или сидящих людей из-за тумана виднелись неотчетливо и казались духами, навещающими собственные могилы. 

Место последнего приюта родителей Джада, мужа Ризы, я нашла без труда, хоть и не без помощи разговорчивого приветливого привратника. Подмела предусмотрительно поставленным кем-то облезлым веником, подравняла податливую рыхлую землю - больше для порядка, чем по необходимости - привратники явно не зря получали жалование. Разложила принесённые цветы и фрукты, выращенные в домашней теплице Ризы. Интересно, где берут их те, кому не так повезло?

Хотя, наверное, все просто - покупают привозные из тёплого Гриона, на рынке.

Когда я первый - и единственный до сегодняшнего дня раз - была в саду усопших, лет пять назад, вместе с родителями, навещая не помню уже кого - меня удивила эта традиция. Ладно, цветы, но фрукты - они будут гнить. 

- Смотри! - сказал тогда отец, доставал пару спелых садовых груш, кладя их на землю и делая пару шагов в сторону. Спустя десятую часть горсти пара чернильно-чёрных, довольно больших птиц спикировала с какого-то из ближайших деревьев, ухватила лакомство и взмыла в небо.

- Их тут специально прикармливают, - пояснил отец. - Угощение вороки символически уносят в небеса, передавая усопшим и весточку о любви и памяти оставшихся на земле. 

Соблюдая установленную традицию, я положила яблоки и груши на землю. Отошла. Стала ждать.

Птицы появились не сразу. Металлически хлопнули крылья, чёрные бусины глаз взглянули на меня - умно, с каким-то вопросом.

- Для родителей Джада Варина, - тихо сказала я. - С любовью от их сына, невестки и внука.

Птицы не улетали. Ждали.

- И если вы можете... передайте, пожалуйста, светлому небу, что я не хотела. Я не хотела!

Птицы посмотрели на меня без особой симпатии. Но фрукты схватили и полетели наконец. Не то что бы в небо - в сторону расположенного рядом парка. Но я все равно помахала им рукой.

...пару яблок я оставила в мешке. Не зная сама, для кого.

***

Почему-то уезжать отсюда не хотелось. Слишком здесь было спокойно, тихо, ощущение времени терялось напрочь, а туман размывал границы пространства. Экипаж я отпустила, так что никто и не торопил. Я пошла по дорожке вглубь. Помимо цветов на могилах, по большей части засохших, то тут то там стояли пустые каменные клумбы. В тёплые месяцы здесь будет действительно цветущий сад. 

Иногда я наклонялась к холмикам, читая незнакомые имена, приписки  от родных и даты, считая прожитые годы, сама не зная, зачем. Ни одно из этих имён не было мне знакомым и быть не могло, но я упрямо шла в глубину сада. Здесь не было уже никого, изредка пролетающие птицы, чёрные тени, разрывающие молочную пену тумана, не обращали на меня внимания.