Багряно-алая - читать онлайн книгу. Автор: Кира Сладкова cтр.№ 29

– То заключаешь сделки, то хочешь их разорвать, – потешается, откровенно демонстрирует свое очевидное превосходство. – Какая ты непостоянная.

Двусмысленно вскидывает брови, и я обреченно выдыхаю. Он имеет ввиду не только договор, но и моих мужчин. С этим не поспоришь. Но он не знает всего. Мнимое преимущество, но смотря как подать.

– Я задала вопрос, Проклятый, – даю кличку ему я.

А он ласково мурлычет, словно кот. Снова приближается, задерживается в теплом дыхании от моих губ.

– Так ты будешь меня называть, когда я буду в тебя кончать? – Ласково нашептывает, туманит разум, призывает моего демона…

Нет!

Строго смотрю ему в глаза, снова стискиваю ногти на его коже, он только демонстрирует свои личные предпочтения томными стонами. Глаза мутнеют, взгляд пронзает насквозь желанием.

– Если не угомонишься, так я буду называть тебя, когда буду пронзать твое сердце ножом, – угроза из уст суккуба, конечно, малое достижение, она его скорее забавляет.

Умиляет. Да, не так я себе представляла запугивать демона.

– Это… – он выдыхает в губы – я хочу слышать… – перебирается к моему уху – когда ты будешь стонать.

– Я задала тебе вопрос, – снова шипение, отпихиваю его от себя, смотрю исподлобья, а он не двусмысленно облизывает губы.

– Технически можно, – и вот один лишь штрих мгновенной вспышки, а он уже лишь профессионал своего дела. Ненавижу его метаморфозы. Ненавижу его самого. – Но потребуется жертва.

– Что отдам я?

– Слишком многое.

– Конкретнее.

– Свою душу.

– Не мог предусмотреть? – Огрызаюсь.

Улыбается.

– Лазейки я оставил, – убирает руки в карманы брюк, – не думай об мне слишком плохо.

– Что за лазейки?

– Если колдун решит, что будет здорово просто трахать тебя по субботам, возможность трахать тебя у него внезапно пропадет, – вскидывает брови.

Думаю. Если он меня трахал, значит пока он делает то, что я прошу. Это и хорошо и… ладно.

– Что еще?

– Оставь игроку хоть пару карт в рукаве, – ласково просил Балтасар. – В конце концов… – снова начинает приближаться – должны же в жизни быть сюрпризы.

Снова отталкиваю его и отхожу, даже не глядя на него, бросаю:

– Проваливай, ты мне больше не нужен.

Успевает до исчезновения напомнить:

– Не забудь, что ты обещала мне.

Останавливаюсь и чуть оборачиваюсь, Балтасар уже исчез, я лишь делаю глубокий вздох. Я помню об обещании, но понятия не имею, как его освободить. Это вообще возможно? Что я могу против воли Ойелета?

Снова изучаю свой язык, он все еще пульсирует его силой, мощью, тело отзывается на воспоминания. Суккуб подбрасывает палений в огонь этой страсти…

Прекрати! Ненавижу, как же я ненавижу этого чертового суккуба. Когда же он уже сдохнет?!

Делаю перерыв на глубокие вздохи, пытаюсь успокоиться, но тело трясет от возмущения. Знаю, что нельзя, знаю, что это уже точно делу не поможет, но не могу, уже не выдерживаю. Одна только похоть, одни только влажные видения…

Требуется больше времени, чем обычно. Пытаюсь не слишком надеяться, но все же обдумываю слова Арона. Они могут меня спасти… как я могу им доверять? А как не могу? Ведь они меня не убили. Да, они вроде как меня вербовали в свое сопротивление. И на фоне всей той тьмы, что окружает меня со всех сторон, их кружок «белые крылышки» вот вообще не внушает доверия.

Что они сделают против толпы демонов? А дьябольеров? А Ойелета? В мире столько тьмы, что и не вообразить.

В голову внезапно приходит шальная мысль: но ведь даже за самой темной ночью наступает рассвет.

Если бы все было так просто…

Возвращаюсь к Эриху, пытаюсь заставить себя смириться, укладываюсь на край кровати и представляю, что это Тэон. Закрываю глаза, вспоминаю его прикосновения, его мирное дыхание, доверие, наше полное единение… засыпаю…

Просыпаюсь только утром, когда Эрих находит меня в своей постели. Кривлюсь на его попытки меня потрогать за все места, но тут же сдерживаю раздражение и подавляю желание сбросить его ладони с себя.

Надо притвориться.

Усмиряю сопротивление, улыбаюсь, разворачиваюсь. Только-только проснулся, но свое требование выдвигает. Забираюсь на него сверху, соприкасаюсь промежностью с его членом. Просыпается быстро, жаждет новых утех.

Но нет, сначала дело.

– Ты нашел что-нибудь против паучихи? – Спрашиваю.

Выдыхает накатывающее вожделение, сжимает мои бедра, с жадностью рассматривает мою голую грудь.

– Зелье, что тебе нужно, будет готово не скоро, да и к тому же не так эффективно, нужно действовать иными способами, – неохотно рассказывает. Эрих, ну неужели ты действительно рассчитывал, что я буду играть свою роль всегда и до конца? – Но у меня есть один яд. Он, конечно, паучиху не убьет, но ей придется повозиться, чтобы избавиться от последствий.

Ухмыляется, улыбаюсь в ответ, провожу ладонями по его мускулистому торсу.

– Расскажи, – прошу, массируя его грудь.

Заводится, нравится. Естественно.

– Яд действует хитро. Он распространяется быстро, но избавиться от него полностью практически невозможно. Только светом. Но паучиха от этого далека.

Улыбаюсь, размышляю о своем хоть и маленьком, но преимуществе. Хорошо. После всего, что паучиха учинила и сделала мне, сколько раз пыталась меня убить, я буду рада поквитаться с этой ведьмой.

– А что до ритуала?

Эриху уже не до рассуждений, он неоднозначно пытается заставить меня двигаться на его члене. Не поддаюсь, настаиваю на том, чтобы ответил. Отвлекается нехотя, но все-таки встречается с моим взглядом.

– Не стоит заморачиваться на счет него, – с сомнением замечает он, – тебе это не по плечу, а привлекать кого-то… нет таких дураков.

– Ты не поможешь?

– Я пока еще не настолько хочу умереть, – улыбается.

– Но зелье…

– …зелье будет готово позже, – прерывает и призывает.

Делаю над собой усилие и призываю биение его сердца. Откликается, член тут же твердеет, настраиваю его и насаживаюсь… сжимает меня, заставляет двигаться быстрее, как будто кончить не успеет и эффект от моего пробуждающего прикосновения скоро закончится. Даже не пытаюсь изображать удовольствие, просто прыгаю на нем, словно он просто член и довожу его до оргазма. Эрих и не смотрит, просто сжимает мои бедра, а сам где-то далеко в своих фантазиях, представляет явно больше, чем есть на самом деле.

Больше, чем я ему когда-нибудь позволю.