Я так же молча расстегнул пряжку и уронил на землю пояс с саблей, кинжалом и клевцом. Потом снял с плеча самострел.
То, что говорят на людском языке, уже неплохо. С какими-нибудь тварями договориться будет гораздо трудней. Так что противиться смысла никакого нет. Если не пристрелили сразу, значит, хотят взять живым. Пусть берут, а дальше посмотрим. Силу у меня отобрать не получится, да и засапожник в голенище остался.
В кроне послышалось шуршание, а потом, ловко спрыгивая с ветки на ветку, вниз спустились трое мужиков. Коренастые и приземистые, вонючие и лохматые, аки звери лесные, да в юбках, вернее, в намотанных на бедра и переброшенных через плечи кусках замызганной ткани. Вооружены небольшими сильноизогнутыми луками, а за широкими поясами торчат длинные кривые ножи.
Двое сразу взяли меня на прицел, а третий подбежал, быстро подобрал клинки и радостно отрапортовал своим:
– Знатное оружье, дорогое. Эка нам повезло! Сразу завалим али к Вышате поведем? Если поведем, отберет же.
– Сразу, – после недолгого раздумья согласился второй. – Можить, у него в котомке еще чего сыщется. Одежка тожить ничего. Бей в глаз, абы не замарать кровищей.
– Тока сапоги мои! – сварливо предупредил третий, вскидывая лук.
– Не очень-то вам повезло. – Я решил, что пора вмешаться в разговор. Нет, в самом деле пора. Не хватало еще, чтобы пристрелили. В глаз. Ишь чего удумали.
– Чего это? – Один из лохматых удивленно поднял брови.
– А того…
Все трое стояли рядом друг с другом, так что вместе попали под сотканный из воздуха кулак. Я уже неплохо научился контролировать Силу, поэтому постарался ударить так, чтобы оглушить, а не убить. Окончательно ссориться с местным народцем в мои планы не входило. Впрочем, может, уже поссорился, потому что слегка переборщил.
Раздался резкий хлопок, в воздух взметнулось облако сухих листьев и веток, лучников в мгновение ока снесло с ног и с размаху шмякнуло о дуб, с которого они спустились.
Невольно поморщившись от болезненного отката, я подобрал с земли пояс со своим оружием и самострел, а уже потом сволок бесчувственные тела в одну кучу.
Первым пришел в себя тот, что позарился на мою обувку.
– Ты чего, чего?.. – Активно суча ногами, мужик попытался отползти от меня на заднице, но наткнулся спиной на пенек.
– Ничего, угомонись.
Лучник замолчал, настороженно уставившись на меня.
– С добром, говорю, пришел.
– С этой стороны никто добрый не приходит, – просипел мужик, утирая локтем сочащуюся из носа кровь. – Здесь таких вообще нет.
– Значит, я первый буду. Как зовут?
– Влах, сын Влаха. Из племени рыгов. Полянами еще нас кличут.
– Я Горан, сын Ракши. Давай, Влах, буди остальных и пошли.
– Куда?
– К вам в стойбище. Или в поселок. Где-то вы ведь живете?
Мужик отчаянно замотал головой:
– Не поведу, хоть режь!
– Ладно, сам найду. – Я вытащил нож и приставил к шее лохматого.
Перед лицом суровых, не подлежащих обсуждению аргументов мой собеседник отступил и принялся приводить в чувство своих товарищей. Правда, с реанимацией затянулось, приложил я их неслабо. Одного вообще пришлось отливать водой.
Но, слава Старшим, в конце концов мы двинулись в путь. Впереди гуськом перли местные, следом за ними я, неся в руках их оружие. Напасть на меня поляне даже не пытались, только опасливо косились и вздрагивали, когда я с ними заговаривал.
Шли недолго, уже через четверть часа между деревьев и скал показалось поселение. Хорошо укрепленное, вплоть до рва и засеки перед высоким тыном из заостренных толстенных бревен. Колья с человеческими головами тоже присутствовали. Правда, хорошо разбавленные бошками разной нечисти.
– Стоять! – скомандовал густой хрипловатый бас из стрельницы над воротами. – Влах, я не понял, это вы его ведете или он вас?
– Мы это… – замялся Влах. – Того… вместе…
Его товарищи промолчали, уныло понурив головы.
– Вместе? – изумился голос. – А чего он ваши луки несет? Гвор, Тиша, Матяш, вы слышали, что плетут эти остолопы?
– Помогаю, – вступил я в разговор. – Приболели они, не видишь, что ли? Я Горан, сын Ракши, словен. Гостем к вам.
– Дело, говоришь? – протянул бас. – Гостем? Ну смотри, сам напросился. Робяты, открывай ворота!
Пронзительно взвизгнув, створки стали открываться. А за ним обнаружилась целая орда персонажей, очень похожих на моих «сопровождающих». Таких же вонючих, лохматых, с расписанными охрой мордами, вдобавок ощетинившихся копьями и прочим дрекольем. Только на некоторых просматривалась разнокалиберная броня: кольчуги, бахтерцы, даже латы по румийскому образцу, а остальные щеголяли в запыленных овчинных шкурах.
– Эвона как вы добрых гостей встречаете! – невольно вырвалось у меня. Возможно, слишком язвительно.
– Вертели мы тебя, добрый гость, знаешь на чем? – Вперед вышел приземистый крепыш со свернутым набок носом и густой сединой в космах. – Я Боян, а ты кто таков? Зачем приперся? И пошто побил наших?
– Дык мы сами… того-этого… – встрял Влах, но тут же заткнулся под тяжелым взглядом седого.
– Горан я, сын Ракши, – спокойно повторил я. – Славен со Звериных островов. Говорил уже. К людям выхожу, сам не знаю, как здесь очутился. Вот вышел к вам. А ваших… Так само получилось. Они не виноваты. Ну что, примете гостя или наплюете на законы гостеприимства?
– Дерзок ты больно, – проворчал Боян. – Заходи, чего уж тут. Тока сначала сымай все железо.
– Неужто боитесь, что порублю всех вас здесь? – Я улыбнулся как можно язвительней. – Если так, то сами возьмите.
– Он чародей! – пискнул Влах.
– Эвона как… – Боян почесал бороду. – Но ладно, ни один человек в Стоозерье не скажет, что племя рыгов не приняло гостя. Проходи. Тиша, Матяш, проводите его к Вышате…
Поляне расступились, пропуская меня, но по бокам сразу встали вооруженные короткими копьями двое крепких парней, бдительно следивших за каждым моим движением.
Едва я сделал шаг за ворота, как… В общем, едва не развернулся и не ушел обратно в лес. Старшие Сестры, за что?!
Поселок оказался довольно обширным, по периметру стен стояли сложенные из камней и крытые корой деревьев небольшие домишки, загоны для скота, еще какие-то немудрящие постройки и длинный барак – надо понимать, либо обиталище вождя, либо какое-то общественное здание. Или храм, на что намекали вкопанные по углам деревянные идолы с измазанными чем-то алым мордами и алтарь Старшим Сестрам у входа. Но не это меня встревожило, такое смешение язычества и веры в Сестер было вполне обычным для Упорядоченного. Меня встревожило другое. Даже не встревожило, а повергло в дикое уныние.