Семь дней Мартина - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Мансуров cтр.№ 24

Правич обматерил дровосеков, дрова и деревенское трудолюбие, и полетел к речке приводить себя в порядок: появляться в деревне испачканным в саже нельзя — иначе за лешего примут, теми же колунами забросают, а потом утопят в болоте, от греха подальше. И всё, концы в воду.

Через двадцать минут Константин смотрел из-за веток ели на работающих дровосеков и ждал, когда они выдохнутся и решат передохнуть, а еще лучше — пойдут поужинать: чем меньше народу его увидит, тем лучше. Но дровосеки кололи чурки на дрова, как заведенные. Количество дров поражало, но не грело совершенно. Как и костры, от которых до Правича доносился лишь дым.

Тулупы лежали рядышком с дровосеками.

— Дразнятся, сволочи! — пробормотал помощник колдуна. — Как не вовремя похолодало!

Холод в последние сутки стал намного злее, ясно чувствовалось приближение зимы. Еще день-два, и выпавший снег не растает, останется до весны.

Правич приказал ступе спуститься на землю, и усталым шагом направился к дровосекам. Проходя мимо костра, не сдержался, и постоял у огня, протягивая к нему ладони и нежась под удивительно приятным теплом.

Дровосеки перестали рубить чурки и уставились на Правича. Тот прикрыл глаза от удовольствия, и наслаждался долгожданным теплом до последнего: ноги отказывались двигаться прочь от костра до тех пор, пока Константин не почувствовал, что еще немного, и он перегреется.

— Добрый вечер, уважаемые! — поздоровался он, заставляя себя не смотреть на колуны в руках дровосеков. На ходу выдумывая легенду о появлении в здешних краях, он старался не привирать: чем больше обманешь, тем сложнее выпутаться. Не та ситуация, чтобы напрягать фантазию, хватит минимума лжи. — Не подскажете, куда я попал?

— А куда ты шел, добрый человек? — спросили дровосеки. Колуны все еще были у них в руках, и Правич понял, что обращение «добрый» звучит скорее из вежливости. Дровосеки рассматривали его лицо: после ударов Мартина оно несколько видоизменилось, и не сказать, что в лучшую сторону. С подобной физиономией нельзя совершать ошибки и злить людей: дровосеки моментально вспомнят классическую фразу о том, что «хороший незнакомец — мертвый незнакомец», и приведут реальность в соответствие с изречением.

— Собственно, я иду, куда глаза глядят! — пояснил помощник колдуна, наблюдая, как вытягиваются лица дровосеков. — Да вы не подумайте чего лихого! Я не беглый каторжник, а добровольно странствую по миру. Позвольте представиться: путешественник-исследователь дальних земель, Константин Правич! А что костюм такой — так это я спасался от волков. Изрубил их оружием, сам весь в крови, — Правич повернулся спиной, чтобы дровосеки увидели окровавленную спину. — Забрался от них на дерево, но во сне упал, изодрал шубу, на лице синяков наставил. На спине сплошная болячка, могу даже показать, если не верите!

Кажется, поверили.

— Может, у вас найдутся лишний тулуп и брюки? — спросил Правич, — Я заплачу, не беспокойтесь, деньги у меня есть!

— Проходи в дом, добрый путешественник! — предложили дровосеки, — Там и поговорим. Нечего замершему человеку стоят на улице.

— Спасибо, уважаемые! — Правич искренне пожал им руки. Дровосеки прикинули, что на сегодня нарубили достаточно, набросали в костры с полсотни поленьев, и пошли в дом — поужинать и послушать рассказы нового знакомого о путешествиях.

Иван-царевич перелистывал страницы журнала, любуясь роскошными фотографиями космических просторов. Юлька исхитрилась-таки заинтересовать его инопланетными пейзажами настолько, что за последний журнал они взялись одновременно и теперь вырывали его друг у друга. Точнее, царевич размахивал журналом, стараясь отцепить от него куклу, намертво ухватившуюся за корешок обеими руками. Упрямая Юлька не сдавалась и возмущенно кричала:

— А-а-а! Я первая к нему подошла!

— А я первый на него посмотрел! — возмущался царевич. — Это ты перехватила мой взгляд и из вредности сиганула с кресла, словно тебя пнули в одно место! Отцепись от журнала, а то порвешь!

Кукла приросла к журналу, словно рыба-прилипала к акуле.

— А еще кричала, что сил у нее нет! — возмущался царевич, — Хватка, как у медвежьего капкана!

— Отдай журнал по-хорошему! — пригрозила Юлька. — А то укушу — больно будет!

— А вот и не укусишь! — Иван выставил перед лицом куклы правую ладонь. — Кусай, чего присматриваешься?

— Сначала руки вымой, грязнуля! — процедила кукла. — Я такие руки не кусаю, себе дороже.

Царевич отпустил журнал, тот вместе с Юлькой упал на пол и накрыл ее с головой.

— Ничего они не грязные! — сказал он. — Между прочим, мне скоро умирать, а тебе существовать до тех пор, пока моль не съест. Могла бы и подождать недельку.

— Ложка дорога к обеду! — сурово сказала кукла, карабкаясь на кресло. — Царевич, хватит стенать. Лучше подай мне журнальчик на умственное пропитание!

— Так и быть, читай, — Иван поднял журнал с пола и протянул его кукле, — Между прочим, я упомянул в завещании, чтобы после моей смерти духу твоего на этой планете не было!

Потрясенная кукла ахнула и воскликнула:

— Какой ты злой, царевич!

Иван укоризненно покачал головой.

— Глупая ты. Я же исполняю твою мечту о путешествии к звездам! — сказал он. — Увидишь космические дали воочию, а не в альбомах посредников. А этот журнал, бумажный суррогат реальности, оставь мне, смертельно больному человеку.

Кукла фыркнула.

— Ты — смертельно здоровый человек, царевич! — заявила она. — И не надо «ля-ля-тополя»! Твоему здоровью позавидуют миллионы. Не говори о том, что готов обменяться с ними, не сходя с места. Ты сидишь в доме, в тепле…

— …и слушаю нотации вредной куклы, — договорил Иван. — Ты не права, миллионы мне не завидуют, а сочувствуют, потому что твои подколки любого загонят в могилу раньше назначенного срока.

Юлька показала длинный язык и демонстративно развернула журнал.

— Ты лучше рубашку поправь! — указала она пальцем на царевича. Иван осмотрел себя, поправил рубашку, но внезапно замер и нахмурился. Прислушался к внутренним ощущениям, схватил рубаху на груди двумя пальцами, и потянул ее от себя. Прижал и снова потянул.

— Ты чего? — удивилась кукла.

Иван отпустил рубашку, и посмотрел поочередно на правое и на левое плечо. Все еще хмурясь внимательно изучил ладони, ничего необычного не обнаружил, и снова дернул за рубашку.

— Ничего не понимаю! — пробормотал он.

— В чем дело? — забеспокоившаяся Юлька заерзала в кресле.

— Не знаю, — Иван взялся за края коротких рукавов рубашки и дотянул их до локтевого сгиба. — Такое чувство, что я… уменьшаюсь, что ли?

— Иван, не майся дурью. Ты с утра был таким же, как и вчера! — не терпящим возражения тоном заявила кукла. — У меня точный глазомер, можешь не сомневаться: я в людей гнилыми помидорами попадала за двести метров! Чего уставился? Можно подумать, сам в театре не кидался в халтурщиков помидорами?