Великая война. 1914–1918 - читать онлайн книгу. Автор: Джон Киган cтр.№ 133

Именно из России и были переброшены ударные дивизии, которые принесли с собой во Францию уверенность, обретенную в череде побед над царской армией, войсками Керенского и Ленина. Однако теперь этим дивизиям противостояли британцы, а не русские. Лучше вооруженные, лучше обученные и до сих пор не потерпевшие ни одного поражения на Западном фронте, они вряд ли прекратили бы сопротивление из-за пробитой в их фронте дыры. Людендорф тем не менее угадал с направлением главного удара, выбрав сектор Соммы. Здесь фронт удерживала 5-я армия, самая немногочисленная из четырех армий Хейга, которая понесла тяжелые потери в боях у Пасхендале и еще полностью не восстановилась. Кроме того, ею командовал генерал Хьюберт Гоф, военачальник отнюдь не блестящий, хотя его участок являлся самым сложным для обороны во всем британском секторе.

Части Гофа, кавалериста, однополчанина и любимца Дугласа Хейга, сыграли главную роль в наступлении у Пасхендале, и они же понесли самые большие потери. Офицеры, служившие под началом Гофа, пришли к выводу, что такое число погибших в боях, которыми он руководил, стало следствием неспособности координировать действия артиллерии с атакой пехоты, ставить достижимые цели, прекращать явно неудачные операции. Действия Гофа не соответствовали стандартам эффективного управления — в отличие от действий его соседа, командующего 2-й армией Пламера. Зимой 1917 года Ллойд Джордж пытался отправить Гофа в отставку, но того спасло покровительство Хейга. И вот теперь лихому кавалеристу предстояло справиться с двумя проблемами, решение которых ему было явно не по силам.

Безусловно, создал эти проблемы не Гоф. Они были системными. Первую обусловила общая реорганизация армии. В начале 1918 года британцы осознали необходимость мер, принятых Германией в 1915-м, а Францией в 1917-м, и начали уменьшать численность дивизий с 12 батальонов до девяти. Эта перемена объяснялась тенденцией изменения в каждой дивизии соотношения численности артиллерии и пехоты — по мере того как война превращалась в противостояние не только людей, но и пушек, было признано возрастающее значение огневой поддержки. Конечно, сыграла свою роль и нехватка солдат как таковых. Военный кабинет подсчитал, что лишь для пополнения потерь в 1918 году Британскому экспедиционному корпусу потребуется 615.000 человек, но в стране, несмотря на всеобщую воинскую обязанность, можно было набрать не более 100.000 призывников ^[674]. Последовало решение спешить некоторые кавалерийские части, а также расформировать 145 батальонов и направить их личный состав для усиления остальных. При этом почти четверти батальонов пришлось покинуть дивизии, в составе которых они прослужили не один год, и привыкать к новым командирам, батареям артиллерийской поддержки, инженерным ротам и соседним частям. По неудачному стечению обстоятельств наибольшее число расформированных и перемещенных батальонов приходилось как раз на 5-ю армию Гофа — она была недавно сформирована и состояла из новых частей, на которые распространялся приказ о реорганизации дивизий. Началась реорганизация в январе и в первой декаде марта еще не завершилась, а административные промахи Гофа привели к тому, что до полной интеграции было далеко.

Другая его проблема заключалась в том, что воевать предстояло не только на сложном, но и на плохо знакомом поле боя. Чтобы помочь французам после развала их частей в 1917 году, Хейг согласился взять себе часть линии фронта именно в том секторе, который Людендорф выбрал для масштабного весеннего наступления. Таким образом, Гофу пришлось растянуть правое крыло своей армии и занять позиции за Соммой, в скверно оборудованной французской системе траншей, одновременно пытаясь усилить и углубить импровизированные укрепления, сооруженные британцами перед старым полем боя на Сомме после выдвижения к линии Гинденбурга годом раньше. Задача чрезвычайно трудная. Дело не только в том, что траншеи повсеместно оказались неглубокими, а рук не хватало. Боевые действия во Франции были окопной войной со всеми ее особенностями, а в ослабленных батальонах Гофа не хватало и пехотинцев, и саперов. В феврале оборонительные сооружения в 5-й армии возводили всего 18000 человек. Привлекая всех, кого только можно, в том числе китайских и итальянских рабочих, в начале марта это число удалось увеличить до 40.000, однако большинство было занято на дорожных работах ^[675]. Собственно оборонительные сооружения строили только 20 % военнослужащих, и если главная линия обороны 5-й армии была в достаточной степени оснащена опорными пунктами и артиллерийскими позициями, а первая из трех линий закончена, то третью, или последний рубеж обороны, лишь наметили. Это означало, что глубина окопов не превышала глубины штыка, проволочные заграждения установили далеко не везде, а пулеметные гнезда пока обозначили табличками ^[676].

Именно на эти едва намеченные укрепления утром 21 марта пришелся основной удар. Мощный кулак из 76 первоклассных немецких дивизий обрушился на 28 британских, значительно уступавших им в боеспособности. Немцы наступали после внезапного артобстрела на фронте шириной 80 километров под прикрытием утреннего тумана, к которому прибавились облака газов — хлора, фосгена и слезоточивого. Слезоточивый газ заставлял британскую пехоту снимать противогазы, хлор и фосген убивали.

«Из-за густого тумана было невозможно что-либо разобрать на расстоянии нескольких метров, а отовсюду доносился свист снарядов и взрывы, со всех сторон появлялись яркие вспышки, — писал А. Х. Флиндт, рядовой Королевского военно-медицинского корпуса. — Мы ждали, что скоро все закончится, но конца этому не было» ^[677]. Артиллерийский обстрел, когда действие фугасов чередовалось с действием кожно-нарывного горчичного газа, продолжался пять часов, с 4:40 до 9:40. В ту же минуту согласно приказу Гинденбурга от 10 марта немецкие штурмовые батальоны поднялись из окопов, прошли через проходы в своих проволочных заграждениях, пересекли нейтральную полосу и обрушились на позиции ошеломленного противника.

^{Немецкое наступление, 1918 г.}

«Артиллерия была великим уравнителем сил, — писал рядовой Т. Джейкобс из 1-го западного йоркширского полка, который находился во Франции с самого начала войны. — Никто не в состоянии выдержать более трех часов непрерывного артиллерийского обстрела, не почувствовав себя словно одеревеневшим. После этих трех часов любого можно брать голыми руками. Такое ощущение, что ты под анестезией и сопротивляться не можешь. <…> На других фронтах, где я побывал, как только немцы открывали огонь, наша артиллерия отвечала и заставляла их умолкнуть, но на этот раз не было никакого ответа. Они могли делать с нами все, что угодно…» ^[678]