Вдали от рая - читать онлайн книгу. Автор: Олег Рой cтр.№ 29

Юра ждал его у подъезда, брезгливо отряхивая руки и безнадежно пытаясь вернуть приличный вид разорванному, видимо, в пылу борьбы рукаву рубашки.

– Я его в скверик оттащил, тут, неподалеку, – сказал он при виде хозяина, отвечая на его немой вопрос. – На лавочке пристроил. Пусть посидит, проветрится немного, придет в себя. Больной он на всю голову, Виктор Петрович, это уж ясно. Надо же было этой женщине так с ним влипнуть… И что он на нее окрысился?

Волошин махнул рукой, прекращая ненужный разговор. Ему отчего-то тяжело было слушать все это и неприятно даже мысленно представить себе безумную фигуру, притулившуюся где-то в «скверике неподалеку». Но один вопрос не давал ему покоя, и, помолчав немного, он все-таки его задал, с усилием выдавливая из себя слова:

– Он что-нибудь конкретное говорил… о ней?

– Да нет, какое там «конкретное»! Ругань, слезы и ничего больше. Да не думайте вы о нем, Виктор Петрович, видно же, что он просто псих!

В голосе Юры так отчетливо прозвучало стремление успокоить, утешить шефа, что Волошина аж передернуло от этой сочувственной жалости. И, разозлившись на себя за то, что раскрылся перед своим телохранителем, невольно обретая в целях самозащиты всегдашний уверенный тон – только так и можно говорить с обслугой, – он коротко и сухо приказал:

– Поехали домой, Юра.

Но водитель, похоже, совершенно не уловил нюансов его настроения.

– Не застали, да? – как-то уж совсем панибратски поинтересовался он. – Так что ж тут удивительного? Я же вам говорю – время-то рабочее! Она наверняка где-нибудь на службе. Давайте-ка приедем часа через три-четыре, тогда скорее всего застанем.

– Послушай, Юра! – одернул его шеф. – Что мне делать, я решу как-нибудь без тебя. А ты доставь меня на Гоголевский и езжай к своей Лизочке. До завтра ты свободен.

– А вы точно никуда больше сегодня не поедете? – озабоченно уточнил непрошибаемый охранник.

– Если куда-то и пойду, то это не твое дело! – Виктор повысил голос. – Ты мне на сегодня больше не нужен, понял?

Только после этого Юра наконец сообразил, что перебрал лишнего в своей фамильярной заботе о хозяине. Он молча наклонил голову и направился вслед за Волошиным к своей машине.

Виктор сам не понимал, что вынудило его так резко ответить Юре, который всегда вызывал у него симпатию… Сейчас симпатии у него не вызывал ни один человек. И более всего были отвратительны люди во дворе, уже начавшие с любопытством поглядывать на них. Вездесущие бабки и тетки в сатиновых халатах, глупая мамаша с отвратительным орущим младенцем, какие-то синюшные алкаши… Все они выглядели омерзительно и почему-то угрожающе, точно были не живыми людьми, а ходячими мертвецами.

И вновь стало страшно. Как тогда, в Большом Гнездниковском, когда он чуть не убил итальянца осколком стекла.

«Что это со мной происходит?» – мелькнула в голове мысль. Но Виктор не стал зацикливаться на ней, поторопился скорее сесть в Юрину машину.

Как только они покинули двор, он тут же вынул мобильный, позвонил в службу безопасности и приказал собрать всю возможную информацию о Вере Игоревне Соколовской, проживающей на Сиреневом бульваре.

Это был один из самых длинных, самых пустых вечеров в жизни Виктора Волошина. Вздрагивая от каждого шума за окном или за дверью, надеясь всякий раз, что уловленный им звук – это знак прихода Веры, то и дело проверяя, есть ли в трубке гудок и не разрядился ли его мобильник, он слонялся по собственному дому, не узнавая его, и с каждой минутой все глубже погружался в тоскливую прострацию. Он, разумеется, помнил, что не давал Вере номеров своих телефонов, но это казалось ему сейчас несущественным – в конце концов, она могла узнать этот номер так же, как он сам узнал ее координаты, или же, ничего не узнавая, просто вернуться сюда и позвонить в его дверь… Каждые пятнадцать минут он снова и снова набирал ее номер – то с городского аппарата, то с сотового, – насчитывал двенадцать длинных гудков и сердито отключался. Около половины девятого он не выдержал, поняв, что не успокоится, если тотчас же, сию же минуту не поедет к ней. Схватил мобильный, стал набирать номер Юры, но спохватился, вспомнив, что сегодня отпустил водителя на свидание с этой, как ее, Лизой… Да еще «Вольво», как назло, в ремонте… Впрочем, все эти мелкие помехи уже не могли остановить Волошина. Наскоро собравшись, он вылетел из дома, проголосовал у дороги и, вскочив в первую попавшуюся машину, какой-то еле живой от старости «жигуленок»-«шестерку», снова помчался на Сиреневый бульвар.

Вечером здесь было еще более оживленно. Сейчас, когда жара уже начала спадать, во двор, казалось, выбрались все жильцы окрестных домов: высыпали дети на роликах, со скейтами и велосипедами, молодые мамы выкатили коляски с малышами, люди постарше просто вышли подышать свежим воздухом – мужчины покурить, женщины обменяться новостями. У нужного Виктору подъезда три пожилые дамы обсуждали что-то криминальное, не иначе очередной милицейский сериал:

– …подошел посмотреть – а он мертвый!

– Да что вы говорите? Совсем мертвый? Насмерть?

Провожаемый их взглядами, Волошин вошел в дом и, сопровождаемый доносящимся из-за какой-то двери высоким, с надрывом, голосом: «Я свободен! Точно птица в небесах…», принялся второй раз за день карабкаться на шестой этаж. Но, конечно, его визит вновь оказался безрезультатным. Прерывистая серебристая трель звонка повторялась вновь и вновь, но обитая грязным коричневым дерматином дверь так и не открылась. Квартира, в которой, судя по общемосковской базе данных, была прописана Соколовская В.И., не подавала никаких признаков жизни.

Виктору очень хотелось расспросить о Вере женщин у подъезда, все еще бурно обсуждавших сериал, но он почему-то не решился это сделать. Вышел на шоссе и, подняв руку, остановил проезжавшее мимо такси. Он точно знал, что и завтра, и послезавтра снова приедет сюда, на Сиреневый бульвар, где были теперь сосредоточены все его планы и помыслы. Но в глубине души все же надеялся, что Вера сама найдет его, сама проявится сквозь туман недоразумений и тайн, сама придет к нему, как возвращаются в родной дом люди, уставшие от дальних странствий. Прибыв к себе на Гоголевский, он снова продолжал как неприкаянный бродить из угла в угол, от входной двери к телефону и обратно.

Если еще вчера Волошин с убийственной самоиронией мог сказать себе: «Не узнаю тебя, приятель. Ты что, влюбился?» – то сегодня ни о самоиронии, ни о сарказме уже не могло быть и речи. Ему не хотелось копаться в себе или подтрунивать над собой, не хотелось разбираться в хитросплетениях собственных чувств. Он просто хотел, чтобы светловолосая зеленоглазая женщина по имени Вера, которую он позавчера увидел первый раз в своей жизни, снова сидела на его кухне, наблюдая за витиеватым дымком тонкой и длинной сигареты, снова молчала с ним рядом, вдыхая горьковатый аромат крепкого кофе, снова поднималась по узенькой лестнице на второй этаж его квартиры и, конечно же, снова бы – о, пожалуйста! – раздевалась в его гостевой комнате, сбрасывая невесомое платье и поворачиваясь к нему с выражением, которого он еще не видел на ее лице, но которое очень хотел увидеть…