Ворон и роза - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзен Виггз cтр.№ 43

— Не стоит извиняться, Дэниел. Отец Джулиан получил известия из Парижа от Жозефа Фуше.

Лорелея внимательно смотрела в его лицо, пытаясь увидеть хоть тень страха или вины. Мужчина спокойно взглянул на нее и подсказал:

— Продолжай.

Лорелея мысленно обругала себя. Глупо с ее стороны ожидать, что человек типа Дэниела Северина выдаст себя. Это известие не могло смутить такого опытного наемника.

— Ты знаешь месье Фуше? — спросила она.

— Он глава полиции и не очень приятный тип. Во времена Революции был известен как Лионский палач.

— Он прислал отцу Джулиану письмо со сведениями о тебе. Он называет тебя шпионом, соблазнителем женщин и убийцей.

Дэниел усмехнулся.

— Ну? — нетерпеливо воскликнула девушка. — Это правда?

Мужчина закрыл глаза и словно выдохнул свой ответ:

— Да.

Лорелея не ожидала такого откровенного, без всяких оправданий и извинений, подтверждения сказанному. В глубине души девушка надеялась на яростное опровержение ходивших о нем слухов.

— Ох, — мучительно простонала она. — Есть еще вопросы?

— Да, — помедлив, произнесла Лорелея. — Расскажи мне об Ами де Ронзак.

Дэниел застыл. Ветер с гор растрепал его волосы, и он смахнул их с лица.

— Она была дочерью моего друга. Я был немного знаком с ней.

— Фуше утверждает, что Ами отравилась из-за тебя.

— Вот здесь он лжет. У девушки было нарушено душевное равновесие. Она наблюдалась у врача, который в качестве успокоительного для нее использовал опий. Однажды она приняла смертельную дозу.

— А как насчет других его обвинений?

— Я не буду отрицать правдивость данной мне оценки.

У Лорелеи поникли плечи.

— Ты образованный человек и, наверное, хороший солдат. Но ты выбрал жизнь преступника. Почему, Дэниел?

— Потому что я устал жить с чувством вины и ненависти, Лорелея. Было лучше пренебречь всеми заповедями. Так, отчасти, было легче.

— Я не понимаю.

— Вспомни побоище 1792 года. Я был их капитаном. Погибшие швейцарцы были под моим командованием.

— Но король не позволил вам защищаться.

Взгляд, полный ненависти и боли, сжигал ее.

— Это правда, — сказал Дэниел. — Но бунтовщики были всего лишь скоплением рассерженных горожан, плохо вооруженных и неорганизованных. Мы могли навести порядок во дворце и в городе. — Он подцепил ногой небольшой камень. — Но моих людей перерезали как свиней.

— Но ты ничего не мог сделать…

— Черт возьми, Лорелея, — он бросил на нее сердитый взгляд. — Я должен был сделать хоть что-нибудь для своих подчиненных, чтобы предотвратить их гибель.

— Я уверена, — проговорила девушка, — что Фуше не понимает твоего положения во всей этой истории.

— Не ищи для меня оправданий, Лорелея. Восстание и смерть моих людей, а потом тюрьма ожесточили меня. Я видел вещи, которые смешали все мои идеалы с грязью. После этого я стал выполнять чужие приказы, какими бы чудовищными они мне ни казались, но за большие деньги. Я один, и от меня зависит только моя жизнь и ничья больше.

— Надеюсь, что ты выполняешь подобную работу только тогда, когда знаешь, что служишь справедливости.

— После того, что я повидал, у меня исчезло всякое представление о справедливости. Я работаю на того, кто соглашается на мою цену, — в его голосе появилась язвительность. — Я должен рассказать тебе все в деталях, Лорелея? Я калечил воров и убивал предателей. А, возможно, они вовсе не были ворами и предателями. Их никто не судил по закону. Их приговорили те, которые нанимали меня. Я просто исполнял приговор.

— Дэниел, скажи мне, что сожалеешь о том, что делал.

Лорелея закусила губу, чтобы не зарыдать. Он признался в преступлениях, которые могли привести его на виселицу. Ей до отчаяния захотелось услышать, что он изменился и сожалеет о содеянном.

— Сначала я действовал из чувства самосохранения. Париж в 1794 году был опасным местом — местом тайных действий под покровом ночи. Один день люди обладали властью, а на следующий день слетали с плеч их головы. Выживали только те, у которых не было совести, чести, никаких идеалов и чувства справедливости. Два года я провел в тюрьме. Когда меня освободили, у меня не было ничего и я надеялся на поддержку и помощь роялистов. Мне были нужны деньги. Поэтому я взялся выполнить… одно задание.

— Какое задание?

Дэниел на мгновение задумался. Его лицо стало суровым, а взгляд потух.

«Неужели он совершил так много преступлений, что потерял им счет?» — размышляла Лорелея.

— Первый раз это было дело о крупном долге. Человек, который был должен моему клиенту крупную сумму денег, отказывался платить. Мой клиент обращался в Комитет Общей Безопасности [17] , но ему ничем не помогали. В то время сторонники Робеспьера были заняты расправой со своими противниками и не захотели отягощать себя выбиванием чужих долгов. Моя задача заключалась в том, чтобы заставить должника платить, и я сделал это очень быстро.

У Лорелеи по телу побежали мурашки.

— Как?

— Я сломал ему палец. Он клялся, что у него нет средств, чтобы расплатиться. Тогда я сломал ему другой палец. После третьего перелома он сдался, вернул клиенту с процентами свой долг и заплатил мои комиссионные.

От ужаса сказанного девушку бил озноб. Больше всего ее поразило то, что Дэниел рассказывал без всяких эмоций. Он выглядел таким спокойным и невозмутимым, словно кот, убивший певчую птичку, чтобы утолить голод.

— Не смотри на меня так, — резко сказал Дэниел.

— После того первого раза, — тихо произнесла Лорелея, — я полагаю, твоя репутация возросла.

— У меня предложений было больше, чем я мог принять.

— А что ты скажешь о своих связях с женщинами? — заставила себя поинтересоваться Лорелея. — Ты и это делал за деньги?

Дэниел даже глазом не моргнул.

— Иногда.

— А в других случаях?

— А в других случаях мне просто нужно было напомнить себе о том, что я не перестал быть мужчиной.

Девушка закусила губу и опустила глаза.

— Почему же ты тогда не уехал из Парижа? У тебя были деньги. Ты мог вернуться в Швейцарию.

— Нет, не мог. Будучи тем человеком, каким я был тогда, я не мог уехать из Парижа, — с болью в голосе произнес Дэниел.

«Тому причиной были женщины, — подумала Лорелея, подавляя дрожь. — Захватывающие любовные связи удерживали его в Париже».