Философия: Кому она нужна? - читать онлайн книгу. Автор: Айн Рэнд cтр.№ 18

1974

Уважаемый товарищ Спасский,

с большим интересом смотрю вашу игру с Бобби Фишером в рамках чемпионата мира по шахматам. Я не играю в шахматы, не испытываю к ним интереса и знаю лишь самые азы. По профессии я – писатель-философ.

Однако я смотрела некоторые ваши игры в прямом эфире по телевидению и нахожу в них занимательную демонстрацию мыслительного процесса исключительной сложности и планирования, необходимого для шахматиста, – демонстрацию того, как много соображений и расчетов он должен держать в уме, как много факторов учитывать, к какому большому числу возможностей развития события быть готовым, как много всего предвидеть и предугадать. Было очевидно, что вы и ваш оппонент обладаете необыкновенными интеллектуальными способностями.

Затем я пришла к пониманию, что игра сама по себе и применение мыслительной виртуозности игроками возможны лишь в силу метафизической абсолютности реальности, с которой они имеют дело. Игра подчиняется закону тождества и его производной, закону причинности. Каждая фигура – то, чем она является: королева всегда королева, слон всегда слон, а все действия, которые они совершают на шахматной доске, определены их природой: королева может перемещаться на любое число свободных полей в любом направлении по прямой, а слон – нет; ладья может передвигаться с одного конца поля на другое, а пешка – нет, и так далее. Их характеристики и правила непреложны, и это позволяет разуму игрока разрабатывать сложную, долгосрочную стратегию, и таким образом исход игры зависит лишь от степени его (и его оппонента) изобретательности.

Эти размышления привели меня к ряду вопросов, которые я хотела бы вам задать.

Смогли бы вы играть, если в важнейший момент, когда после часов раздумий и умственных усилий вы наконец загоняете своего соперника в угол, неизвестная, случайная сила внезапно меняет правила игры в его пользу, позволяя, скажем, слонам ходить как королева? Смогли бы вы продолжить? А там, в реальном мире, таков закон вашей страны – и это условия, по которым ваши соотечественники должны не играть, а жить.

Смогли бы вы играть, если бы правила шахмат постоянно подгонялись под полемическую реальность, где противоположности объединены: например, в разгар игры ваша королева превращается из белой в черную, становясь фигурой вашего соперника, а затем оборачивается серой и служит вам обоим? Смогли бы вы продолжить? А там, в реальном мире, это взгляд на реальность, с которым учат соглашаться, впитывать и жить ваших соотечественников.

Смогли бы вы играть, если бы вам пришлось это делать в команде, то есть если бы вам запрещено было думать в одиночку и надо было играть не с группой советников, а с командой, путем голосования определяющей каждый ход? Так как вы – блестящий игрок и выдающийся ум, то сколько времени и усилий вам пришлось бы потратить на убеждение команды в том, что ваша стратегия лучше? Выиграете ли вы при таких условиях? И что вы будете делать, если какие-то цепляющиеся за момент мыслители-прагматики проголосуют за то, чтобы ценой вашего поражения съесть коня вашего соперника? Смогли бы вы продолжить? А там, в реальном мире, таков теоретический идеал вашей страны и таков метод, который предлагается использовать для научных исследований, промышленности и другой деятельности, необходимой для человеческого выживания.

Смогли бы вы играть, если бы громоздкий механизм работы в команде был бы упрощен и все ваши ходы диктовались бы человеком, стоящим позади вас и прижимающим дуло пистолета к вашей спине, человеком, который не будет спорить и объяснять и для которого пистолет – единственный аргумент и навык? Вы не смогли бы даже начать, не говоря уже о том, чтобы продолжить, не так ли? А там, в реальном мире, это та практическая политика, в которой живут – и умирают – люди.

Смогли бы вы играть и наслаждаться признанием и интересом Международной шахматной федерации, если бы правила игры были расколоты и вы играли бы по правилам «пролетариата», в то время как ваш соперник – по правилам «буржуа»? Сказали бы вы, что такое «многоправие» более нелепо, чем «многомыслие»? А там, в реальном мире, ваша страна исповедует поиск глобальной гармонии и понимания, одновременно заявляя, что она следует «пролетарской» логике, а остальные – «буржуазной», «арийской» или логике «стран третьего мира».

Смогли бы вы играть, если бы правила игры остались теми же, с одним исключением: пешки становятся самыми ценными фигурами и к тому же длительного пользования (так как они символизируют массы), которые должны защищаться ценой принесения в жертву более сильных фигур (индивидуалистов)? Тут вы вправе объявить «ничью», так как это правило нравственности не только вашей страны, но и всего мира.

Стали бы вы вообще играть, если бы правила игры остались неизменными, а распределение наград изменилось бы в соответствии с эгалитаристскими принципами: если бы призы, почести, слава вручались бы не победителю, а проигравшему, если бы победа считалась проявлением эгоизма и победитель бы наказывался за обладание лучшим умом тем, что был бы отстранен от игр на год, чтобы дать шанс остальным? Стали бы вы и ваш соперник стараться не выиграть, а проиграть? Что бы это сделало с вашим разумом?

Вы не обязаны отвечать мне, товарищ. Вы не свободны говорить и даже думать о таких вопросах, а я знаю на них ответы. Нет, вы бы не смогли играть ни при одном из вышеперечисленных условий. Вы убежали в мир шахмат, чтобы скрыться от таких явлений.

О, да, товарищ, шахматы – это бегство, бегство от реальности. Это «выход», вид «рутины» для ума уровня выше среднего, который боялся жить, но не смог оставить свой разум без дела и отдал его во власть плацебо – и отказался в пользу других от мира, слишком сложного для понимания.

Не подумайте, что я возражаю против игр как таковых: игры – важная часть человеческой жизни, они дают необходимый отдых, и шахматы делают это для людей, живущих под непрерывным давлением целенаправленной работы. Кроме этого, есть игры, например спортивные состязания, которые дают возможность увидеть, как определенные человеческие способности доводятся до совершенства. Но что бы вы подумали о чемпионе по бегу с мировым именем, в реальной жизни передвигающемся в инвалидной коляске? О чемпионе по прыжкам в высоту, который ползал бы на четвереньках? Вы, профессиональные шахматисты, считаетесь выражением самого ценного человеческого качества – силы интеллекта, но эта сила покидает вас за пределами 64 клеток шахматной доски, оставляя вас растерянными, беспокойными и беспомощно рассеянными. Потому как, видите ли, шахматная доска – это не тренировочное поле, а замена реальности.

Одаренный не по годам ребенок часто оказывается сбит с толку миром: люди, которых он не может понять, их необъяснимое, противоречивое, беспорядочное поведение пугает его. Враг, которого он верно определяет, но с которым не борется, – иррациональность. Он отстраняется, сдается и бежит, ища уединения, в котором его разум будет оценен по достоинству, – и попадает в ловушку шахмат.

Вы, профессиональные шахматисты, живете в особенном мире – безопасном, защищенном, упорядоченном, где все базовые принципы существования настолько жестко установлены и выполняются, что вам даже не нужно их знать (именно они включены в мои семь вопросов к вам). Вы не знаете, что эти принципы – предусловия игры, вам не нужно опознавать их самих или их нарушения каждый раз. В вашем мире вам вообще не нужно о них беспокоиться, и все, что вам нужно делать, – это думать.