Танцующие медведи. Опыт обретения свободы - читать онлайн книгу. Автор: Витольд Шабловский cтр.№ 45

Анна Ткабладзе: Раздел Польши мы бойкотируем

Здесь лежат его любимые папиросы. Здесь часы, которые он получил от матери. Он был хорошим сыном. Нежным мужем. Любящим отцом. О своих сотрудниках заботился как о детях.

Сегодня говорят, что он был плохим человеком. А у нас в архиве есть фотографии, как он летом яблони сажал. Я думаю, плохой человек предпочел бы кого-нибудь убить или побить, а не деревья сажать. Вы все о своем. Убил миллионы? Нет тому никаких доказательств. Все документы подделал Берия. Сталин совершил только одну ошибку: он был слишком добрым. Слишком доверял людям.

Всего этого я не могу объяснить туристам. Дирекция пишет нам сценарии экскурсий. Что в них? То, что я говорила: он был хорошим сыном, нежным мужем. Можем еще вспомнить, что он победил фашизм. Но больше ничего. Убийства? Вы мне начинаете надоедать. У нас тут негласное правило: если какой-нибудь турист нас по-настоящему достает, мы можем выйти из музея и с ним поспорить. Но сейчас мы в музее, и я вынуждена придерживаться сценария.

Даже плакат о пакте Молотова – Риббентропа нам повесили. Разумеется, лживый. Потому что для Польши это был, конечно, плохой пакт. Но СССР он дал несколько лет на вооружение. И только благодаря ему фашизм был побежден. А нам велено говорить о так называемом разделе Польши. Поэтому мы обходим плакат стороной. Вот такой наш тихий бойкот.

Скажу честно. Я не знаю, что думать о поляках. С одной стороны, когда здесь была война с Россией, вы нам очень помогли. Грузовики с одеждой и едой каждый день сюда приезжали.

Но никто не придирается так, как вы. Обычно люди идут, с интересом слушают, а поляки кричат на меня так, словно я сама Сталин и вашу Польшу делила. А теперь еще говорят, что Польша будет помогать переделывать музей Сталина в Музей борьбы с коммунизмом. Если это правда, то весь Гори встанет. Потому что у нас тут ничего, кроме нашего Сталина, нету.

IX. Танцующие медведи

Завидев человека, они встают на задние лапы и начинают раскачиваться из стороны в сторону. Словно выпрашивают – как когда-то – хлеб, конфетку, глоток пива, ласку, освобождение от боли. Боли, которой им уже давно никто не причиняет. Сметем капитализм

Потому что правительство нам урезает зарплаты, а себе нет.

Потому что Германия превратила Грецию в свою вотчину. Зарабатывает здесь миллиарды и еще смеет нас критиковать.

Потому что не для того мы придумали демократию, чтобы кто-то принимал решения за нашей спиной.

Потому что к черту капитализм. Мы запустили лавину, которая его сметет.

Март 2010-го, уже несколько недель центр Афин постоянно блокируют демонстранты. Учителя, медсестры, судостроители, машинисты, анархисты. Торговцы плечом к плечу с работниками автозаправок. Белые воротнички бок о бок с бритыми наголо панками.

– Вместо того чтобы затянуть пояс потуже, все радостно вышли на улицу, – удивляется поляк Яцек, у которого в Греции фирма типа импорт-экспорт. – Судно под названием “Греция” тонет. Правительство пытается его спасти: повышает НДС, цены на бензин, урезает зарплаты и премии бюджетникам. Но греки вместо сотрудничества с ним устраивают всеобщую забастовку. И теряют еще миллионы евро.

– Почему так? – спрашиваю я.

– Южный темперамент. В Ирландии люди послушно начали экономить, и дело идет на лад. Но греки? Упертые люди. На какой-то фабрике отменили перерывы на кофе, и она разорилась. Такой характер. Впрочем, что тебе со мной разговаривать. Иди греков спроси. В Афинах на каждом углу какой-нибудь протест.

Понедельник, или Отельеры бьются головой о тротуар

Костас, владелец гостиницы под Акрополем, в последнее время почти не спит.

– Я никогда раньше не смотрел новости. Черт, как же это затягивает, – говорит он и мешает сахар в четвертом за день кофе. – Если бы мне запретили его пить, я бы тоже бастовал. Но не запрещают. А если вернуться к телевидению, то больше всего затягивает желтая полоса внизу экрана. “Железнодорожники отменили”, “Контролеры поддержали”, “Врачи объявили”, “Моряки перенесли”. Что? Ну как что? Забастовку! Постояльцы спрашивают только об этом. А сегодня каждый гость на вес украденного немцами золота.

Украденное золото припомнил немцам Теодорос Пангалос, вице-премьер правительства Греции. Потому что те критиковали греческое неумение управлять финансами.

– У всех эмоции зашкаливают. – Костас кивает с пониманием. Мы сидим в летнем саду его гостиницы. Только что зацвели абрикосы. – Приехала сюда одна дама из Германии и говорит: у вас кризис, потому что вы лентяи и обманщики. Мне хотелось ей сказать, что если бы вы нас в годы Второй мировой войны не обокрали, то мы бы сегодня жили как немцы. Но я промолчал. Нам нельзя немцев обижать. Их сюда слишком много приезжает, и никто не знает, что будет через месяц. Клиенты тоже смотрят новости. Если в новостях о Греции ничего не говорят, мне звонят по двадцать раз на дню и еще столько же писем по электронной почте присылают на тему отпуска. Но стоит по телевизору хотя бы раз показать, что какие-то говнюки жгут покрышки – звонков всего два-три, а писем максимум восемь. Что мне делать? Как протестовать? Встать перед гостиницей и биться головой о тротуар? Других идей у меня нет. Мы на этом кризисе очень много потеряем. Каждый пятый грек живет за счет туристов. Если они в этом году не приедут, то осенью мы все с сумой пойдем.

Вторник, или Блогеры против водителей

На площади Синтагма веселые бездомные собаки бродят среди апельсиновых деревьев. Посредине площади стоит изящный фонтан. На углу – “Макдоналдс”. На противоположной стороне – гвардейцы в башмаках с помпонами: они охраняют Могилу Неизвестного Солдата. Над ней возвышается парламент.

– Вот здесь-то нас и обворовывают. – Мария, крашеная блондинка лет сорока, сотрудница одного из заграничных банков, презрительно поджимает нижнюю губу. – Поэтому мы блокируем этот цирк.

Во время всеобщей забастовки в начале марта сюда пришло более ста тысяч людей. Но правительство пригрозило, что за каждый день участия в страйках будет вычитать из зарплаты. Никто не хочет терять свои деньги. Поэтому профсоюзы решили проводить маленькие отраслевые акции протеста.

– Так даже лучше, – говорит Мария. – Я заканчиваю работать, принимаю душ и прихожу сюда ровно в тот момент, когда на улицах самые большие пробки. Я работаю в частном банке, и о протестах и речи быть не может. Если начальник увидит меня на Синтагме, у меня будут большие проблемы. Многие оказались в похожей ситуации, поэтому мы объявили забастовку в качестве греческих блогеров.

– А чем ты занимаешься в банке?

– Консультирую клиентов, у которых более ста тысяч евро.

– А будь у тебя сегодня сто тысяч евро, что бы ты сделала?

– Сбежала бы из Греции. Здесь еще много всего случится. Но пока что мы объединяемся с помощью интернета и уговариваем правительство обложить налогом Церковь и судостроителей. Ты знаешь, что Церковь – крупнейший землевладелец в Греции? И что она не платит с этого ни единого евро? Как и хозяева кораблей, то есть самые богатые греки.