Война в XXI веке - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Куманьков cтр.№ 31

Страница

Безусловно, список названных причин можно продолжать и все они могут проявлять себя в различных комбинациях или одномоментно. В таких условиях гражданская война перестаёт быть вооружённым столкновением за государственную власть, «горизонтальным конфликтом с вертикальными целями» ^[242], и перерождается в вооруженное столкновение за право применять насилие без явных государственнических амбиций и вертикальных целей. Политическим здесь оказывается само стремление участвовать в боевых действиях. Такая гражданская война в большей степени является предприятием, а не войной – по аналогии с тем определением, которое дала новым войнам Мэри Калдор: «…“новые войны” – это, как правило, обоюдные предприятия, а не борьба воль. Заинтересованность воюющих сторон в предприятии войны, а не в том, чтобы победить или проиграть, имеет как политические, так и экономические основания» ^[243].

В гражданских войнах XXI в., таким образом, многое сохраняется от «старых» гражданских войн. Иррегулярность и хищничество были присущи, по видимости, большей части гражданских войн, начиная с Античности. Однако превращение гражданских войн в доминирующий в количественном отношении тип вооружённого насилия и высокий уровень влияния на глобальные процессы позволяет говорить если не о новизне самих гражданских войн, то об их новом статусе как факторе, определяющем положение дел в сфере международной безопасности.

Мы описали наиболее существенные трансформации современной войны. Можно сказать, что при этом мы руководствовались слабой теорией новых войн. Перед нами не стояла задача обоснования того, что человечество перешло на качественно иной уровень ведения войны и что модели описания войны, которые существовали в прошлом, перестали работать в XXI в. Скорее, важно было подчеркнуть, что современная политическая система и особенности ведения современных войн, асимметрия, низкая интенсивность, хищничество, увеличенная продолжительность и др., позволяют говорить о новых возможностях интерпретации социально-политического значения войны и её последствий. Наиболее заметным признаком современной войны следует признать исчезновение бинарности, характерной для старой войны: «…новые войны влекут за собой размывание различий между войной (определяемой обычно как насилие по политическим мотивам между государствами или организованными политическими группами), организованным преступлением (насилие, на которое идут организованные в частном порядке группы ради частных целей, обычно ради финансовой выгоды) и крупномасштабными нарушениями прав человека (насилие, осуществляемое государством или политически организованными группами против частных лиц)» ^[244]. Теряется также бинарность и в области применяемых средств и тактик. Если раньше существовала строгая дифференциация основных форм массового насилия – таких как полицейская операция, геноцид, война, террор, криминальное насилие, – то теперь границы между ними стираются. А в ближайшем будущем границы между основными формами массового насилия могут полностью исчезнуть.

К наиболее важным тенденциям трансформации войны в XXI в. следует отнести рост уровня асимметричности войны (повышение значимости статуса повстанческих и террористических групп, активное включение в вооружённые конфликты экономических структур), эрозию государственной монополии на насилие, распространение феноменов приватизации войны, а также появление новых пространств борьбы – открытие для войны интернет-среды. Решительное вторжение негосударственных субъектов политики в область военного конфликта, долгое время остававшуюся сферой гегемонии государства, привело к возникновению феномена так называемых новых войн. Важнейшим свойством новых войн, в свою очередь, следует признать утрату бинарностей, характерных для традиционной симметричной войны. Сложности возникают с идентификацией легитимных и нелегитимных участников боевых действий, разрешённых и запрещённых средств и тактик ведения борьбы. Неоднозначно выглядят и различные фазы конфликта – его активная часть и перемирие. Всё это в целом затрудняет различение войны и мира.

Подобное положение дел бросает множество вызовов современным политико-этическим концепциям войны. Их теоретический аппарат вобрал в себя долгую традицию рефлексии о войне, включающую идеи античных и средневековых авторов, но актуальное его состояние сформировалось в период, когда доминирующим типом войны была симметричная межгосударственная война. Именно поэтому моральные теории войны должны быть обновлены для адекватной работы с конфликтами нового типа, как должно быть обновлено и право войны и мира. Следует внести преобразования, если не в само ядро теорий, то в их методологический аппарат и инструментарий.

Традиционно основной целью теории справедливой войны было наложение ограничений на войну как способ разрешения конфликтов. Сделать это предполагалось при помощи обоснования моральной необходимости и даже целесообразности обращения к вооружённому насилию в одних случаях и моральной необоснованности подобных действий в других. Теоретики справедливой войны часто повторяют, что они во многом близки пацифистам в том, что считают войну неприемлемой и ужасной и признают моральное значение принципа «не убий». Они разделяют идеалы невмешательства. Это значит, что никто не может посягать на жизнь другого; каждый из нас обладает иммунитетом от насилия и правом не быть убитым или подверженным насилию, если не нарушает свободы другого и не подвергает опасности его жизнь.

Однако в отдельных, действительно исключительных, ситуациях они согласны признать вступление в войну морально оправданным. Теория справедливой войны строится вокруг обсуждения различных фаз развёртывания вооружённого конфликта: принятия решения об участии в нём, ведения боевых действий, завершения войны и послевоенного восстановления региона, пострадавшего от войны. Задача её состоит в том, чтобы выбрать и обосновать моральное значение принципов и правил, которыми мы пользуемся на каждом из этих этапов. Для каждой из указанных стадий конфликта существует набор принципов, которые в соответствии с традицией носят латинские обозначения: jus ad bellum (букв. – право или справедливость на войну), jus in bello (право или справедливость во время войны) и jus post bellum (право или справедливость после войны).

Страница