Виктор покивал головой, а потом предложил:
— Ладно, теперь расскажи мне про саму поездку.
Элви снова зажмурилась.
— Нас предупредили, что поездка займет часов пять. Все началось прекрасно. Мы с Мейбл страшно устали после перелета и продремали первый час или около того. Когда я проснулась, Мейбл уже вовсю болтала с парой немцев, которые сидели перед нами. Очень милые люди, — грустно добавила она. Потом Мейбл рассказала ей, что они погибли одновременно.
— Значит, вы разговаривали с немецкой четой? — не давал ей расслабиться Виктор.
— Так прошло еще около часа. — Она замолчала и нахмурилась. — Мы ехали по узкой горной дороге. Наверное, водитель попытался что-то объехать. Только в следующий момент я поняла, что мы перевернулись. Все завизжали, и мир встал вверх тормашками. Багаж летал по салону... Автобус приземлился на бок, как раз на тот, где мы сидели. Должно быть, от удара я потеряла сознание. Помню только, что очнулась, лежа на Мейбл. Она тяжело стонала, и я испугалась, что придавила ее. Но когда попыталась сдвинуться, испытала страшную головную боль и, вероятно, в этот момент снова потеряла сознание.
— А когда пришла в себя?
— Уже в гостинице. Наверное, нас туда перевезли, когда обнаружили. — Дальше Элви говорила неохотно, словно признаваясь через силу: — Я очнулась и поняла, что у меня выросли клыки и я вонзила их в горло Мейбл, а она слабо сопротивляется. — Элви посмотрела на Виктора, который вздрогнул при этих словах, и мрачно подтвердила: — Да-да, я чуть не убила ее.
— Если откровенно, мне удивительно, что не убила. Для обращения требуется очень много крови. Больше, чем может дать один смертный. — В нем неожиданно проснулось любопытство. — А где ты доставала кровь?
— Мейбл подкупила одну из горничных. У нее брат работал в банке крови. Она заплатила ему кучу денег.
Виктор поднял брови.
— Хорошо хоть, она не посоветовала тебе последовать примеру Дракулы и пить только кровь живого человека. Значит, первым свидетельством твоего обращения для нее стало то, что ты кусала ее? А как вы оказались в гостинице? Обращение лишает смертного сил практически полностью. Почему тебя не забрали в больницу?
— Я думаю, первым свидетельством стало другое. Придя в сознание, она обнаружила меня уткнувшейся головой в кулер — в портативный холодильник, — и я глотала кровь из взорвавшегося пакета, — холодно ответила Элви.
Виктор выпрямился.
— Ты об этом не упоминала.
— Все было как в тумане, — объяснила она. — А ты просил рассказать, что я помню. Эпизод с пакетом крови во время катастрофы кажется каким-то сном. Я верю, будто он случился, только потому, что Мейбл потом рассказала про него.
Виктор нахмурился.
— Расскажи, что ты помнишь, не важно, во сне это было или наяву.
Элви помолчала, чтобы сосредоточиться.
— Ладно, как я уже говорила, воспоминания очень зыбкие. Я помню, что очнулась и почувствовала какой-то запах... — Она заколебалась, не зная, как описать свои ощущения. Ей тогда было больно. Страшно больно. Каждый дюйм тела страдал от боли, а этот запах возбуждал. Ей отчаянно хотелось окунуться в него.
— Я понял, — сказал Виктор. — Должно быть, тебя поразило, что кровь может так потянуть к себе.
— Может быть. Я ничего не помню ясно, кроме чувства облегчения. Ощутив этот запах, я с трудом освободилась от ремня безопасности, перелезла через Мейбл и поползла, пытаясь определить, откуда он доносится. И тут я наткнулась на открытый кулер. Он, должно быть, вместе с другим багажом кувыркался по салону. Крышка отлетела, а один из пакетов внутри разорвался от ударов. И...
— И ты его выпила, а потом вскрыла другие пакеты, — предположил Виктор.
Элви кивнула.
— У меня под руками не было ничего, чем вскрыть их. Клыков на тот момент тоже не имелось. Поэтому я раздирала их зубами. Кровь заливала меня. На мне ее было больше, чем я сумела выпить. Тут Мейбл очнулась и увидела, что я вытворяю. У меня осталось смутное воспоминание о ее визге. Затем я снова потеряла сознание.
Еще Мейбл рассказывала, что я сразу же начала молодеть, когда она нашла меня. И будто глубокий порез у меня на лбу затянулся в течение часа, а на вид я становилась все моложе и моложе. Тогда она и почуяла неладное, — предположила Элви. — Потом к месту катастрофы подтянулись свидетели, потом объявились представители властей. Они хотели отправить меня в больницу, но Мейбл не позволила. Она заплатила им, и нас отвезли на курорт.
Виктор молчал. Молчал долго, потом спросил:
— Может, тебе еще что-нибудь припоминается, пусть совсем неотчетливо? Было что-нибудь еще до того, о чем ты не упоминала?
— Пожалуй, да, — призналась Элви. — Только это было во сне.
— Расскажи, — настойчиво попросил он.
Она прикрыла глаза, мысленно пытаясь вернуться в автобус, чтобы более отчетливо все воскресить в памяти. Наконец заговорила:
— Первое, что вспоминается — идет дождь.
— Дождь? — недоверчиво переспросил Виктор.
Элви кивнула:
— Да. У меня открыт рот, и в него стекает вода.
— В автобусе? — с сомнением спросил он.
Она еще раз утвердительно кивнула головой.
— У нее был странный вкус, когда я глотнула. Медный.
— Как у крови, — подсказал Виктор.
Элви сидела с закрытыми глазами. Сейчас она тщательно просеивала свою память. Это воспоминание вдруг показалось более отчетливым, чем представлялось раньше. Она практически ощутила медленный стук капель — звук, с каким жидкость падала ей на язык, а потом стекала вниз, в горло.
— Я открыла глаза и... Тот мужчина, который старался отгородиться ото всех, висел надо мной.
Она почувствовала, как Виктор напрягся и еще ближе наклонился к ней.
— Что значит — висел над тобой?
— Автобус лежал на боку, — напомнила она ему. — Ремни безопасности удерживали мужчину на сиденье, и он болтался над нами. — Сейчас Элви отчетливо увидела перед собой эту картину и непроизвольно сжалась. — Он был ранен. — Элви открыла глаза, чтобы избавиться от его образа. — Потому-то я и уверилась, что это сон. Мейбл сказала, будто видела его потом, после катастрофы, и с ним все было в порядке. Ни ран, ни увечий.
— Не думай об этом, — остановил ее Виктор. — Мне нужно, чтобы ты закрыла глаза и еще раз представила себе всю сцену. Что ты видела конкретно?
Элви неохотно подчинилась и позволила воспоминаниям ожить вновь, хоть это было неприятно.
— Глаза у него были закрыты. Я подумала, что он мертв. Из его живота торчал огромный острый кусок стекла в виде треугольника. Еще один вонзился в плечо и практически отсек ему руку. По болтавшейся руке ручьем струилась кровь и капала...