Оперативный гамбит - читать онлайн книгу. Автор: Павел Орлов cтр.№ 79

— Неужели убиваете неугодных депутатов? — притворно ужаснулся я.

— Да бросьте вы… — поморщился хозяин кабинета. — Во-первых, «неугодных» депутатов быть не может по определению. Признавая того или иного депутата «неугодным», мы тем самым a priori признаем его значимость, то есть способность влиять на ситуацию. А это, как вам только что стало очевидно, является полнейшей чушью. Что же касается «убивать»… В принципе, это не составляет какого-либо труда, но в том нет никакой необходимости. Эти дурачки убивают сами себя — тут разборки идут «по горизонтали», на их уровне. Мы к этому непричастны, ибо существуют другие, более эффективные методы решения проблем, коими мы и оперируем. Как заметил однажды чрезвычайно любимый мною граф Монте-Кристо, с помощью золота он один может сделать больше, чем целая банда, вооруженная кинжалами и пистолетами. Кроме того, в каждой из этих так называемых фракций есть несколько умных людей, которые в состоянии не только анализировать ситуацию, но и делать правильные выводы по результатам этого анализа, а также повлиять на «коллективное мнение» всей отары. Этих людей мы пестуем, впоследствии особо бережем и в нужный момент просто снабжаем их необходимой и тщательно подобранной информацией. А дальше они действуют самостоятельно, даже не подозревая при этом, что на нужный путь их направили. Кстати: создание самих фракций и схема их функционирования — это идея нашего аналитического центра. В Думе, как вы знаете, есть правые, левые, центристы, независимые — словом, полный набор всевозможной шушеры, которая, несмотря на кажущуюся непохожесть, кормится, тем не менее, из одного корыта. Как на скотном дворе… Или в цирке: артисты работают в разном жанре, а зарплату получают в одной и той же кассе. Поэтому-то и результат голосования всегда предрешен, причем с точностью до одного-двух голосов. И знаете, — в глазах Мещерякова заблестели искорки, — мне бывает очень любопытно наблюдать передаваемые в новостях кадры думских баталий. До чего, например, уморительно выглядят их драки в зале заседаний! В тот же цирк ходить не надо… Неужели, Павел Николаевич, вы и вправду подумали, что людям такого уровня, с их куриными мозгами и полным отсутствием элементарной культуры мы могли бы доверить реальную власть в стране?

Георгий Алексеевич выразительно замолчал, испытующе глядя на меня, а затем неожиданно спросил:

— Вы в кукольном театре бывали?

Я вздрогнул: в прошлые выходные я действительно ходил с племянницей в кукольный театр. Сестра неожиданно заболела, зять укатил по делам в Швейцарию, а лишать Машку праздника не хотелось. Но откуда это Мещерякову известно?! Впрочем, когда общаешься с подобными людьми, удивляться чему-либо не стоит. А может, просто совпадение?

— В детстве наверняка бывали, — продолжает меж тем собеседник, не заметив моего секундного замешательства. — И наверняка помните, как у детей создается впечатление, что куклы живые, поскольку они сами двигаются и разговаривают. Но, чуть повзрослев, человек понимает, что на самом деле ими двигает кукловод, находящийся за занавесом. Вот и эти депутатики — всего лишь куклы. И они будут поднимать руку — вернее, нажимать кнопку — только ту и только тогда, когда кукловод потянет за соответствующую ниточку.

— Простите, но вы неоригинальны. Я и «Машину времени» в молодости слушал, и телевизор иногда смотрю, в том числе и программу Шендеровича.

— Тем более — что ж тогда спрашиваете? Движение определяют не куклы, а кукловоды. И законы принимают не депутатики, а мы— партия реальной власти. А вы, Павел Николаевич — только без обид, ради бога, это реалии! — ходили и будете ходить на танки со старенькой саперной лопаткой.

Мещеряков даже чуть разгорячился, произнося эту тираду, но я никак не отреагировал на последнее замечание и спокойно поинтересовался:

— Вот вы все время произносите: «Мы, мы, мы»… Хочу понять: вы что, и себя тоже считаете кукловодом, вроде Березовского, Гусинского, Абрамо…

— Как вы сказали?! — вновь искренне изумился мой собеседник, не дав мне договорить. — Березовский, Гусинский?.. А с чего это вы решили, что перечисленные господа являются кукловодами?

— По-моему, это секрет Полишинеля.

— Оставьте это для толпы! — махнул рукой Мещеряков. — Это они сами себя считают таковыми, всячески выпендриваясь перед масс-медиа, а обыватель искренне в это верит. Но вы-то не будьте обывателем.

— Вы хотите сказать, что Борис Абрамович — с его-то деньгами! — тоже кукла?

— Не кукла, конечно, но и не кукловод. Он просто вне игры, хотя старательно делает вид, что решает что-либо. И именно потому, что с такими деньгами. Запомните, Павел Николаевич: настоящего кукловода никто не видит.

— Я действительно был в кукольном театре, причем совсем недавно, так там, между прочим, артисты-кукловоды в конце спектакля вышли и поклонились публике.

— Это не в счет — наш спектакль далеко не закончен. Show must go on! Поэтому повторяю: настоящего кукловода толпа не видит, и, соответственно, можно с уверенностью утверждать, что если человек известен толпе — то он таковым не является.

— А кто же кукловод — вы?

— А вы думаете, что я недостоин? — мило улыбается Георгий Алексеевич.

Я неопределенно пожимаю плечами.

— Нет, Павел Николаевич — это слишком масштабное шоу, чтобы у него был один режиссер и один исполнитель. Нас много.

— Вас?.. А может быть, вы просто усложняете? Все значительно проще: сегодня кто богаче — у того и власть.

— Это не только сегодня — это было всегда и всегда будет! — наставительно замечает мой собеседник. — Если, разумеется, мы говорим о фактической, а не о формальной власти. Что касается богатства, то… Скажите, а почему вы вдруг решили, что Березовский богаче меня?

Я недоуменно уставился на своего собеседника — шутит? Или это опять упражнения в риторике? Тоже мне — Крез подпольный… Но Мещеряков смотрит на меня совершенно серьезно, ожидая ответа. Я пожимаю плечами:

— Думаю, что если сравнить «Логоваз» и «Агасфер», то решение будет очевидно.

— Если так сравнивать — то да. Только весовая категория имеет значение на ринге или на борцовском ковре. А попробуйте себе представить, что, к примеру, шахматисты тоже будут соревноваться в весовых категориях. Чемпион мира по шахматам в весе до восьмидесяти одного килограмма… Бред! Что касается Березовского, то денег у него, конечно, больше. А вот кто богаче — тут я, извините, готов поспорить! Ведь, в сущности, что такое богатство? Это — свобода, возможность выбора…

— …подразумевающая, тем не менее, наличие денег… — вставляю я.

— …всего лишь как одной — необходимой, но отнюдь не достаточной — составляющей! — парирует собеседник. — Деньги означают богатство только на определенном этапе и в определенных пределах. Все хорошо в меру — говорили древние. Даже, вероятно, правильнее было бы сказать, что деньги являются средством достижения богатства. И когда денег слишком много, то есть средство превращается в цель, то они же сами и лишают вас этого богатства, ограничивая вашу свободу.