Несгибаемый - читать онлайн книгу. Автор: Марина Агекян cтр.№ 115

Жар его дыхания вкупе с неистовыми поцелуями его горячих губ вызвали в ней такие мощные ощущения, что Клэр стала задыхаться, наполняясь жаждой чего-то большего. Едва живая в его объятиях, Клэр утонула в чувственном слиянии их губ, чувствуя недолгие мгновения полета, а потом к ее спине прижалась прохлада шелковых простыней. Он бережно уложил ее на этот раз на кровать и опустился сверху, ни на минуту не отпуская ее губы. И обнимал ее так крепко, что она не могла пошевелиться. Но шевелиться было совершенно бессмысленно, потому что глубоко-пьянящий, мучительно-страстный поцелуй пробудил в ней давно забытые сладкие ощущения, которые наполнили тело тяжестью так, что не было даже возможности пошевелиться.

А когда он свободной рукой, пройдясь по трепещущему телу и опустившись ей на бедро, развел ноги в сторону и в очередной раз настойчиво прижался к тому самому месту, где всё пульсировало и горело, Клэр поняла, что совсем скоро на нее обрушится нечто невероятное. Будто бы издалека раздался поучительно-тихий голос матери, которая пыталась рассказать ей о том, что может произойти в ее первую брачную ночь. Ночь, которую она так безобразно испортила. Ночь, которая стала бы для нее дивным открытием, если бы она поняла зов сердца чуточку раньше. Сердитая тогда на свою мать, она не пожелала выслушать ее, и теперь так сильно жалела об этом. Потому что не знала, что ей делать.

Эрик всегда так остро действовал на нее, что она моментально теряла голову. Клэр была напугана обрушившейся на нее страстью, потому что боялась, что не вынесет этого. Но в то же самое время ей хотелось этого безумства. До смерти хотелось прижаться к нему еще теснее, чтобы раз и навсегда завоевать его и не оставить ему выбора. Чтобы доказать ему, как он нужен ей, как дорог. Ее не смутила щетина не его лица, которая не царапала, а будто бы дразнила, воспламеняя ее еще больше. Она лишь опасалась того, что в любой момент Эрик может прийти в себя, встать и уйти. Поэтому целовала его с еще большим жаром и отчаянием, чтобы только удержать его в своих объятиях. Чтобы не позволить ему прийти в себя, ведь это было… Боже, ему это было нужно не меньше. И это было… это было восхитительно!

Ее губы распухли и болели. Чувствуя, как неиссякаемые волны удовольствия бродят по телу от малейшего его прикосновения, даже легкого дыхания, Клэр действительно задыхалась, но продолжала обнимать его напряженные плечи, поглаживая без того растрепанные мягкие волосы. Она почувствовала, как он вдавливает ее в матрас своим огромным телом, прижимаясь к нему до предела. Из горла вырвался приглушенный стон. Клэр едва могла дышать, но следовала за ним, что бы он ни делал.

Влекомая мучительной тоской и обезоруженная его ласками, она позволила себе раствориться в нем, дав себе обещание, что как только разум вернется к ней, она обязательно скажет ему, как сильно любит его. И тогда ему не придется отпустить ее. Или того хуже, сожалеть о том, что он сделал.

От него пахло свежим ветром, потом, сандалом и специями, и это был самый лучший запах, который она когда-либо вдыхала. Его горячие поцелуи дурманили, оставляли обжигающий след на губах, которые никогда не знавали такого яростного, почти агонизирующего поцелуя. Его руки, проходясь по ее телу, оставляли такие же обжигающие следы на коже, капельки на которой испарились.

Он не переставал испивать ее губы, когда, приподняв руку, тут же накрыл широкой ладонью ее грудь. Клэр замерла, издав глухой стон.

Внезапно Эрик оторвался от ее губ, но только для того, чтобы покрыть поцелуями ее щеки, лоб, влажные волосы, будто бы успокаивая ее, затем прижался к носику, а потом снова опустился на губы. Рука сжала чувствительный холмик так, что из горла Клэр вырвался на этот раз глухой, потрясенный вскрик, заглушенный его губами. Она и думать не смела, что такое возможно. Он и прежде касался ее так, в Пембертоне, когда уложил на стол, но тогда она не ощущала того буйства чувств, какие охватили ее сейчас.

Его лихорадочно-нежные ласки сводили с ума так, что стало темнеть перед глазами. Прижимая ее к матрасу и не позволяя ей пошевелиться, Эрик тем не менее имел полный доступ к тому, что доселе было запретным для него.

Пьяный угар бил в голову так, что он ни о чем не мог думать. Потому что никогда прежде не испытывал такого почти убийственного желания. Он хотел зарыться в нее, хотел немедленно погрузиться в ее жаркие глубины и никогда больше не отпускать от себя. Целуя ее до тех пор, пока оба не стали задыхаться, Эрик почти вечность спустя отпустил ее уста и прижал губы к нежному изгибу подбородка, сжав совершенную по форме идеальную грудь.

Перед глазами снова потемнело. Прикусив губу, чтобы сдержать стон, Клэр тем не менее не смогла этого сделать, выгнув спину тогда, когда его палец прошелся по невероятно чувствительной вершинке.

— Боже, — выдохнула она, не представляя, что подобная ласка может вызвать облегчение и мучительное напряжение одновременно. — Эрик… — прошептала она, зажмурив глаза, когда палец в каком-то ритме стал поглаживать ее, высекая из тела искры распаляющегося желания.

Запрокинув голову назад и хватая ртом воздух, Клэр обхватила его голову руками, не представляя, хочет оттолкнуть его от себя, или прижать еще ближе к себе. Но она не сделала ни того ни другого, потому что, опустившись вниз, Эрик на этот раз поразил ее совсем другим. Отстранив от ее груди свою руку, он заменил ее своими губами.

Потрясенно ахнув, Клэр замерла, а потом протяжно застонала, боясь умереть от пронзительной ласки. Ей даже в голову не пришло, что можно коснуться кого-то с такой откровенностью, но это… Это превзошло все ее ожидания. Клэр уже не понимала, где заканчиваются приличия и начинается неведомое ей доселе таинство, но теперь это было неважно. До тех пор, пока он обнимал и целовал ее с таким упоением, ничего не свете не имело больше значения.

Хотя нет, кое-что действительно имело. Клэр должна была сказать ему, что любит его, но когда он схватил невинный сосок умелыми губами и глубоко втянул в себя, она не смогла бы заговорить, даже если бы и захотела, сотрясаясь в спазмах оглушительного удовольствия, которое разлилось по всему телу. Это было великолепно, Боже, это было так дурманяще, что она не могла позволить этому закончится! Подумать только, она могла бы лишиться всего этого, если бы он не пришел, если бы она потеряла его, не сказав… Она и не говорила ему, но скажет, непременно скажет, когда Эрик вернет ей способность говорить.

И пока он с парализующей откровенностью ласкал ей грудь, приподняв ее пальцами так, чтобы было еще удобнее это сделать, внутри Клэр с мощной силой нарастало томление, переходящее в жгучую потребность чего-то, чего она не понимала.

Очередная сильная волна прокатилась по ней, когда его язык с особым пылом прошелся по напряженному соску. Спина выгнулась само собой. Клэр задыхалась от того удовольствия, которым наполнялась каждая клеточка ее тела. Она дрожала от малейшего прикосновения его губ и пальцев… Даже легкое дыхание могло вызвать в ней такой озноб, что можно было сойти с ума. И это было самое замечательное, что происходило с ней за всю ее жизнь.

Лаская ей грудь, Эрик не переставал поглаживать ее белоснежное тело, заставляя ее трепетать еще больше. Не в состоянии насытиться одной, он переметнулся к другой полной груди, подвергая ее той же неумолимой ласке, одновременно поглаживая ее стан свободной рукой, сжимая ей бедра, разводя ноги в сторону так, чтобы вновь оказаться между ними. Он совершенно лишился рассудка, потому что не мог больше сдерживать себя, и вероятно овладел бы ею немедленно, если бы не посторонний звук.