Где валяются поцелуи. Париж - читать онлайн книгу. Автор: Ринат Валиуллин cтр.№ 13

– Вы любите музыку?

– Обожаю.

– Что будем слушать?

– Очень хочется Мендельсона.

– Да, в 10.00 была регистрация, – вдруг на заднем фоне пляжа к ним стала приближаться женщина. Она была в фате и в купальнике:

– Кто это?

– Моя бывшая.

– Она все время с тобой?

– Мы в ответственности за тех, кому предложили.

– Она хорошая, я вас познакомлю.

– Спасибо, не надо. Когда будете уходить, выключите море – слишком громко шумит.

– А как же ты?

– Я в Париж, на маршрутке.

– А когда надоест?

– Снова встану на обочине с объявлением: возьму в аренду море на две недели. Можно б/у.

– Смешно, – улыбнулась на шутку Павлу и на фантазию себе Форутуна. – Сколько солнечных красоток вокруг, одна ярче другой. Не жалеешь, что женился так рано? – уже акклиматизировалась в квартире Павла Фортуна.

– Нет, – открыл в ноутбуке карту автомобильных дорог Европы Павел. – Она – мои солнцезащитные очки, – он задал параметры и тут же навигатор прочертил ему точный маршрут. Не давая своей памяти ни минуты для воспоминаний. Ему нравилось слушать, говорить о себе не хотелось, тем более в прошедшем времени.

– Вы слишком молодо выглядите для разведенного математика.

– Спасибо, я вам должен это говорить, – все еще путались «ты» и «вы» в голове Павла. Он убрал ноутбук.

– Должны, говорите.

– Я и развелся рано, – скопировал он несколько возможных маршрутов и набрал в поисковике: «карта парижа».

– Жениться – это тебе не на свидание сходить, там придется любить даже когда не за что.

Слово «Париж» с маленькой буквы само за себя говорило, что эта история уже пережита Павлом и не так важна. «Мы не виделись много лет… будто последние были деревьями в парке, за которыми мы прятались, да так искусно, что лица наши начали менять цвет и вид», – внезапно окунул себя в прошлое Павел.

– Кто это? – услышала перебои какой-то дешевой музыки Фортуна и отшметки пьяной гульбы.

– Соседи включились. Стены тонкие.

– Не устаете?

– Эти часам к трем улягутся.

– Вы как-то с этим боретесь?

– Я их классифицировал, чтобы было не так грустно. четыре стены, четыре типа соседей.

– Эти к какому типу относятся?

– У этих постоянно гости, а может быть, они сами к себе в гости ходят. Вот, кстати, маршрут до Парижа. Мы проедем через Варшаву, Берлин, Амстердам.

– Или так рады, что вернулись домой, – глаза ее смотрели на карту, сама Фортуна все еще пребывала за стенами: – А за остальными стенами что?

– У тех, что сверху, – собаки, по ночам любят бегать. Там собаки, у меня слоны.

– Здесь постоянный ремонт, – махнул Павел на стену сзади.

– Четвертый тип я, кажется, знаю, можете не озвучивать.

– Такое впечатление, что у всех что-то просходит, кроме меня. У меня – тишина. Пробел.

– Бросьте, нас ждет Амстердам, я давно мечтала там побывать. Город мостовых и мостов, – поднялась, вдохновленная, из-за стола Фортуна и подошла к окну. «Иногда пробелы еще важнее слов. Все мы в цепочке событий со своей миссией. Цепочка событий, как пищевая, без которой жизнь может остаться голодной». Фортуна отодвинула занавеску. В окно заглянуло дерево, оно протянуло ветку. «Ну привет». На деревьях росли слова: «весна, весна, весна». По веткам деревьев побежал пьяный сок абсента. И каждый, кто замечал, тоже пьянел, стоило только вдохнуть. Осенью все держатся за шляпы, весной – за головы, чтобы не унесло. Счастливые люди знают, где включить голову, где выключить. Моя не выключалась. Ночь крутила бесконечный сериал с Луной в главной роли. Черной королеве надоело играть самой. А может, ей надоело быть черной. Как черной королеве стать белой? – снять платье.

– Тебя что-то беспокоит? – всматривался в карту Парижа Павел.

– Что меня беспокоит? Уже ничего.

– А вчера?

– Как и всякую порядочную женщину – неопределенность, словно ждешь все время звонка. Стоишь в очереди за звонком и не знаешь, хватит тебе или нет. А когда звонят, ты не берешь трубку, потому что боишься.

– Ну, допустим, он позвонил. И вы договорились. Он спросил: «Как я вас узнаю?» Вы ответили: «Легко. На мне будет хорошее настроение».

– Настроения на мне не было и поэтому он меня не узнал, мы не встретились, и вообще, я ждала звонка не от него. Мы фантазируем в разных направлениях, Павел.

Фортуна повернулась к Павлу и увидела его вопросительное лицо.

– Не спрашивай меня ни о чем.

– Ты требуешь от меня невозможного.

– Остальное у меня уже есть… или по крайнем мере было. Как тебя обычно зовут друзья?

– Паша.

– Можно, я не буду звать тебя Паша. Не обижайся, Павел. Женщина сама все расскажет, если будет нужно, главное – не спрашивать ее ни о чем. Лучше скажи, почему ты развелся?

– Цифры не сошлись со словами.

– А кем она была?

– Искусствоведом, – усмехнулся Павел, – она работала в музее.

– Куда делась?

– Вышла замуж за другого за границу.

– Так за другого или за границу?

– Она всегда хотела там жить, даже не так важно, с кем, – встал Павел со стула, чувствовалось волнение в его теле, которое ему необходимо было чем-то занять. Он подошел к холодильнику и достал оттуда пару яблок. – Ей казалось, что именно там она сможет реализоваться творчески. Что здесь ее идеи так и останутся идеями.

Холодильник был неприлично белым, никаких магнитиков, никаких записочек. Хотя нет, один все-таки был – он висел с торца, поэтому я его не сразу заметила.

– Наверное, обидно, когда тебе предпочитают экспонат?

– Не то слово, – засмеялся Павел, помыл яблоки, потом сорвал с магнитного держателя для ножей один из них, будто выдернул из своего сердца. И теперь он уже мог над этим спокойно смеяться. Раньше эти слова его могли покоробить, испортить его умную коробку, в которой он жил, саркофаг, в котором он пытался спрятаться от внешних раздражителей. «То слово, именно то, просто постарело, затерлось. Из личного превратилось в нарицательное. Слова тоже стареют, они теряют влияние, потому что с годами мы должны научиться их переводить, трансформировать в более безобидные предметы. И горе тому, кто не научится. Тот будет вечно молодым, ранимым и хрупким».

– Достала? – попыталась Фортуна поддержать его смех.

– Почему? – медленно стал снимать кожуру с яблока Павел.

– Только любимая женщина может достать по-настоящему, она знает, где что лежит.