Чужая дорога - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Иконникова cтр.№ 38

Чулан совсем крохотный, и стены в нем обиты матрасами. Наверно, Эдик не единственный, у кого случаются такие истерики. В чулане темно и холодно. Эдик боится там оставаться. Там он сразу теряет интерес к стенам и начинает плакать, кричать и кататься по полу. А на полу – тоже матрасы, только набитые сеном. Он захлебывается от рыданий. Это так страшно. Я хотела его выпустить, но мне не дали. Такой метод воспитания тогда показался мне чудовищным, но два дня назад, когда у него снова случилась истерика, я уже сама отнесла его в чулан – потому что иначе он разбил бы себе лоб. Он выдыхается за полчаса, затихает и засыпает на полу. И его уже можно перенести в кроватку – только сначала нужно сменить штанишки, потому что во время ора он непременно описывается. В периоды между истериками он довольно спокоен, любит лепку. Можно посадить его за стол, дать пластилин и забыть о нем на полдня.

А вчера со мной самой чуть не случилась истерика – когда я потеряла Павлика Тимощука. Я обыскала весь дом, сарай и детскую площадку. В деревне спокойнее, чем в городе – здесь мало машин, и местные детдомовских детишек не обижают. Но рядом – река и пожарный водоем. Да мало ли что могло случиться! Я уже в полицию звонить собиралась, когда мне сказали, что у Павлика в Солге – родная бабушка, и Туранская разрешает ему ее навещать. Конечно, он должен отпрашиваться у воспитателя, но я для них – еще чужая, и он не захотел (постеснялся?) ко мне подойти. Вопрос решился, но осадок остался. Нужно будет поговорить с этой бабушкой – объяснить ей, что я против самовольных отлучек. Если она хочет пообщаться с внуком, пусть сама приходит за ним в детский дом.

Про мальчишек я рассказала. Про девочек постараюсь рассказать в другой раз.

Ты спрашивал про Аркадия. Нет, он не приезжал. И не звонил, и не писал. Он в принципе не способен поощрять чью-то глупость – даже мою. Хотя Марго говорит, что он спрашивал у нее, как у меня дела. По-моему, это – тоже глупо. Гораздо проще спросить об этом у меня самой.

Ты уже попробовал настоящий шотландский виски? Он тебе понравился? Если да, то, боюсь, я не скоро дождусь от тебя письма. Хотя бы про работу не забывай, ладно?

Привет, Варюха!

Извини, что долго не отвечал – служебное задание оказалось труднее, чем я предполагал. Всего-то нужно было побеседовать с потомком русского князя, отчалившего с родины в семнадцатом году. Он здесь считается большим авторитетом в вопросе оценки «загадочной русской души», а эта тема после недавних решительных заявлений нашего президента здесь необычайно популярна.

Он терпеть не может Россию и называет себя не Станиславом (как нарекли его при рождении), а Стэном. До недавнего времени с прессой он общался весьма охотно, но после того, как один американский журналист преподнес его слова не в том контексте, в котором они были сказаны, он объявил бумагомарателям бойкот. Со мной он тоже отказался разговаривать. Я докучал ему звонками (еще из Лондона), отправил ему несколько писем (не электронных, заметь!) Я даже намекнул ему на свое дворянское происхождение (тетя Эмилия будет в восторге!) Бесполезно!

Я написал заметки о выставке местного художника-абстракциониста и о забастовке водителей автобусов и уже собрался возвращаться в Лондон. Но перед отъездом всё-таки еще раз обратился к их сиятельству – уже по электронке. Извинился за беспокойство, которое доставил ему своими звонками и письмами, и подчеркнул, что вполне понимаю, почему он отказался от интервью – высказывать свои симпатии родине предков в условиях осложнившихся британско-российских отношений небезопасно.

Он позвонил сразу же, как только прочитал мое письмо – ругался такими словами, которые от настоящего аристократа как-то не ожидаешь услышать. Словом, я был удостоен получасовой беседы за чашкой чая (было еще печенье, но настолько не вкусное, что о нем не стоит и вспоминать). Нужно ли говорить, что этот субтильный тридцатипятилетний сноб (да-да, ему – тридцать пять!) произвел на меня самое негативное впечатление. И дело даже не в том, что он назвал меня зомбированным олухом с запудренными Кремлем мозгами. Но он с напыщенным видом индюка рассуждает о военном потенциале страны, в которой сам был только в детстве во время обычной туристической поездки. Ему повезло, что я равнодушен к политике – более патриотично настроенный журналист съездил бы ему по физиономии. Он с большой горячностью высказался о Сирии и Украине. Я тактично промолчал – чего не сделаешь ради выполнения первого серьезного редакционного задания.

Давай лучше я расскажу тебе о главной драгоценности Шотландии – виски. Вчера я посетил вискикурню – небольшой перегонный заводик неподалеку от Глазго. Весьма занимательная была экскурсия. Только не подумай, что я наклюкался. Я попробовал три вида односолодового виски, но остался трезв, как стеклышко. Хотя другие экскурсанты заметно захмелели (возможно, они начали дегустацию еще в гостинице). Купил несколько бутылок того, что понравился мне больше всего – в подарок твоему адвокату.

На озеро Лох Несс я не попал. Кстати, ты знаешь, что это – тавтология? «Лох» – по-шотландски – это как раз озеро. Это я уяснил во время поездки на Лох Ломонд.

Побывал в замке Стерлинг – он грандиозен! Не случайно Шотландия с Англией сражались за него с тринадцатого века. А может быть, и с еще более ранних времен. Эдинбургский замок тоже впечатляет. Замки тут такие же суровые, как и сама Шотландия.

В самом Эдинбурге, кроме выставочного зала и автобусного парка, я мало что посетил. Отправляю несколько фоток – чтобы, так сказать, передать настроение. Обрати внимание – на одной из них – двухэтажная улица!

Жду рассказа о девочках.

Я так и не поняла – тебе понравилось в Шотландии?

Дай ссылки на свои статьи – я хотя бы попрактикуюсь в английском. В местной школе английский преподают, но здешняя учительница может только переводить текст со словарем – общаться по-английски она не может. Чего уж про детей говорить?

Хотя детдомовским детям не до английского – им бы с русским разобраться. В моей группе есть Вероника Третьяк (в доме малютки, наверно, кто-то хоккеем увлекался) – так она вообще почти не говорит. При этом Палагута думает, что каких-то речевых проблем у нее нет, а наш повар тетя Надя еще помнит, что пару лет назад, когда Веронику только-только в Солгу перевели, она даже говорила. Неохотно, но говорила. По словам тети Нади, из нее каждое слово вытягивать нужно было. А кому тут вытягивать? Воспитатель – один на всех. Кажется, разговаривать она разучилась. Теперь уже не только не хочет, но и не может.

А еще у некоторых наших детей дисграфия. Про ребятишек из своей группы ничего пока сказать не могу – мы еще не пишем. А вот на старших школьные учителя жалуются – и почерк у них плохой, и в каждом слове – ошибки. Палагута говорит, это потому, что у них не развит речевой слух, они не различают похожие звуки.

Ты, наверно, хочешь спросить, есть ли в нашем детском доме дети с нормальным развитием? Да, есть. Среди «метеоров» самая сообразительная – Арина Бузова. И она этим пользуется. Недавно она разбила вазу в столовой, а свалила все на Эдика – знает, что у него словарного запаса не хватит, чтобы всё объяснить. Но вообще-то девочка она не злая. Когда Вероника обожглась о дверцу печки и расплакалась, Аринка отдала ей свою шоколадку – хотя сама очень любит сладкое.