Чувство штиля. Продуктивность и спокойствие в эпоху вечных дедлайнов - читать онлайн книгу. Автор: Лора Вандеркам cтр.№ 13

И хотя дневник Кортни показывал, что огромное количество времени занимает уход за ее маленькими детьми, она все же выкроила несколько часов, чтобы поработать над своей книгой «A Different Beautiful», — она наняла няню и работала, пока Бренна спала. В «реалистичный идеальный день» Кортни входило чтение в ванне, и она умудрялась читать в ванне пять раз в течение недели. Кортни навещала родственников мужа. Помогала ухаживать за ребенком, который появился у подруги. Сходила на пикник с мужем и посмотрела с ним фильм. Поприсутствовала на торжественном ужине и успела в бассейн со своим старшим ребенком. Затем в понедельник вечером случилось спонтанное приключение, которое затянулось на целый час. Кортни записала в дневнике времени:

«Поехали на заправку, но увидели радугу и погнались за ней».

Несколько слов в дневнике моментально погружают в радостное и теплое воспоминание: дети на заднем сиденье автомобиля прижимаются лицами к стеклу, смеются и кричат «Сюда, мама!», в то время как машина рассекает по мокрым от дождя улицам.

За любым «садом» можно ухаживать, и со временем на «участке» может появиться еще больше свободного пространства. Когда я списалась с Кортни в начале 2017 года, Бренна уже ходила на курсы дошкольной подготовки пять дней в неделю, пока ее мама занималась писательской карьерой. С осени Бренна должна была пойти в детский сад, и Кортни с ее навыками продуктивности, отточенными годами, призналась:

— Я уже начала думать о том, как буду структурировать свое время, чтобы не растрачивать его впустую.

У нее были большие планы. Жизнь казалась многообещающей. Она ухаживала за своим «садом», и он расцветал, как весной расцветает Пенсильвания. За 2016 год Кортни прочитала 58 книг. Она рассказывала мне:

— Люди спрашивают меня: как ты нашла на это время? Я отвечаю, что я выбрала посвятить время чтению. Я могу выбирать такую деятельность, которая наполняет меня изнутри, а не истощает. У меня есть время делать то, что я хочу.

Путешествие во времени кажется чем-то из области научной фантастики. Однако человеческий мозг позволяет совершать такие путешествия — мы можем сидеть на диване, в то время как наше сознание находится где-то очень далеко и часто — в прошлом. Поразительным образом различные предметы корректируют направление этого путешествия. Я беру с полки книгу, и оттуда выпадает чек, датированный августом 2002 года. Внезапно воспоминания возвращают меня в ночной поезд, мчащийся из Бангкока в таиландский порт. Поезд грохочет подо мной, когда я в темноте пробираюсь через спальные купе.

Это невероятно живое воспоминание, но его живость озадачивает. Я не думала о том случае годами. Где же хранилось это воспоминание, чтобы так легко воспроизвестись в настоящем?

— Память таинственна, — говорит Лиз Каррин, клинический психолог, которая исследует истории из прошлого своих клиентов.

У большинства людей воспоминания начинают накапливаться примерно с трех лет. Некоторые ничего не помнят до более позднего возраста, что часто является побочным эффектом детской травмы. Раненый мозг зарывает воспоминания глубоко, чтобы защитить себя, и кладет защитные слои до тех пор, пока «почва» не станет гладкой. Но, в конечном счете, все зарытое в подсознании пробивается на поверхность, если начинать рассказывать детали. Как и в случае с чеком, это не займет много времени.

— Помочь вспомнить необходимое может и песня, — говорит Каррин. — Но самое мощное пробуждение памяти вызывает запах. Почувствовав аромат жимолости, я вспоминаю дешевые духи, на которые я наткнулась, когда была подростком. Тот пьянящий запах… Это было пьянящее время.

Для большинства из нас такие ментальные путешествия чаще всего происходят случайно. Но Каррин, зная силу памяти, с осторожностью активизирует ее, чтобы углубить собственное восприятие прошлого. У нее две дочери, Элис и Сара. Они уже взрослые и живут своей, самостоятельной жизнью.

— Я часто балую себя воспоминаниями, представляя память как сундук с сокровищами, — признается Каррин. — Открыв сундук, я вижу, что он переполнен прекрасными драгоценными камнями всех цветов и форм. Я запускаю в сундук руку и беру один камень. Держу его в руках, переворачиваю, наслаждаюсь ощущением и красо-той.

Одно особое воспоминание, к которому Каррин часто возвращается, — день, когда она взяла Элис и Сару, еще совсем маленьких, в соседский бассейн. Тот день был теплым и солнечным. Каррин вспоминает детали: как Элис и Сара надевали купальники, а она предусмотрительно мазала дочек солнцезащитным кремом, как девочки складывали игрушки для бассейна, а затем загружали все это богатство в машину. Каррин всегда посмеивается над той ситуацией: по ее словам, до бассейна всего полтора квартала езды, а подготовка была такой масштабной, словно планировалась поездка через всю страну.

Они искупались и вернулись домой. Потом была чаша с фруктами, мокрые вещи, которые нужно было закинуть в стиральную машину, какая-то сказка и недолгий сон.

— В этом всем нет ничего примечательного, — отмечает Каррин. — Тем не менее это одно из моих самых ценных воспоминаний.

Оно осталось в ее памяти, хотя то лето сменилось осенью и произошло много других событий. Дни идут. Года проходят. Но Каррин утверждает:

— Я могу вернуться к «сундуку с сокровищами» в любое время, когда захочу. Полируя такие воспоминания, я поддерживаю в себе тесную связь с моими дочками.

Это прекрасный образ. Мне одинаково нравится вызывать подобные чувства: и когда я думаю о «драгоценностях» прошлого, и когда я помещаю что-то в «сундук» в настоящем.

Первое, что я помню, скорее всего происходило со мной, когда мне было три года. В этом туманном воспоминании я — маленький ребенок, получающий в подарок чайный сервиз. Похоже, я была поражена этими крошечными фарфоровыми чашечками, если именно этот образ из всех других возможных сохранился в моей памяти.

В другом воспоминании я пою сольную партию на рождественской службе в церкви. Мне пять лет. На моих плечах лежит хоровая мантия, а на голове красуется большой красный бант. Я стою перед входом в церковь, смотрю на скамьи по обеим сторонам от меня, напевая третий куплет «Away In a Manger’s» ^[23].

Яркость таких моментов дарит нам радость, а их воспроизведение добавляет веса нашей памяти. Возможно, эти образы не случайно закрепились в моей голове. Воспоминания складываются в истории, а истории делают нас теми, кто мы есть.

Но эти истории интересны не только психологам, ищущим ключи к нашим проблемам. Существование воспоминаний, оказывается, причастно к тому, как мы ощущаем время: скудно оно или насыщенно, ощущаемо или как будто ускользает от нас. Часто мы относимся к памяти как к картотеке, а не как к сундуку с сокровищами. Мы предполагаем, что все сохраняется автоматически, по мере того как оно происходит. Но также знаем, что какие-то воспоминания из нашего архива исчезают с течением времени.