Библия ядоносного дерева - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Кингсолвер cтр.№ 119

«Жалей себя», — ласково говорит он мне на ухо. А я спрашиваю: «Но как же это возможно?» Будто ребенок, я раскачиваюсь на стуле, мечтая о стольких невозможных вещах: о справедливости, прощении, искуплении. О том, чтобы перестать носить на своем тощем теле те раны, что нанесены этой страной. Но в то же время хочу оставаться здесь и продолжать испытывать гнев против того, что заслуживает гнева. Черт возьми, я мечтаю где-нибудь чувствовать себя дома. Соскрести сто лет войны со своей белой кожи до конца, чтобы ничего не осталось и я могла ходить среди соседей, ничем от них не отличаясь.

А больше всего моя белая кожа жаждет, чтобы ее нежно гладил единственный на земле человек, который — я это знаю — простил мне ее.

Рахиль Прайс

«Экваториал», 1984

Это был первый и — уж будьте уверены! — последний раз, когда я участвовала в «празднике воссоединения» с сестрами. Я только что вернулась со встречи с Лией и Адой, и она обернулась блистательным провалом.

Идея этой поездки принадлежала Лие. Она сказала, что последний месяц ожидания мужа из тюрьмы просто убьет ее, если она не вырвется из дома и что-нибудь не сделает. В прошлый раз, когда его должны были выпустить, ему в последний момент накинули еще год, к великому ее огорчению, конечно. Но знаете, если совершаешь преступление, приходится за это расплачиваться — а чего еще Лия ожидала? Лично у меня было несколько мужей, может, и не высшего класса, но преступник… не представляю. Что ж, каждому свое, как говорится. Сейчас Лия совсем одна, поскольку два ее старших мальчика осваивают школу в Атланте — чтобы дома их тоже не арестовали, а младшего она на лето отвезла маме, так что полностью освободилась и придумала это путешествие. По правде сказать, устроила Лия его с одной целью — перевезти «лендровер» из Америки в Киншасу, потому что они с Анатолем составили бредовый план устроить сельскохозяйственную коммуну в южной части страны, а потом, как только станет безопасно — что, насколько я знаю, случится не раньше, чем в следующем веке, — перебраться в Анголу. Только Ангола, если хотите знать, страна полностью коммунистическая. Маме это безразлично. Ее дочь собирается переселиться в коммунистическую страну, где дороги практически полностью, от края до края, заминированы? Почему бы нет? Она со своими друзьями собрала деньги и купила в Атланте хороший «лендровер», с отремонтированным двигателем. Между прочим, для меня мамины друзья не собрали ни цента, чтобы помочь отремонтировать водопроводную систему в «Экваториале». Но кто жалуется?

Я поехала лишь потому, что незадолго до того после долгой болезни умер мой друг, и я чувствовала себя неприкаянной. Перед тем как заболел, Джеффри поговаривал о свадьбе. Он был милейшим человеком, и весьма состоятельным. Имел бизнес по организации сафари в Кении, там-то мы и познакомились, при романтичных обстоятельствах. Там же, в Найроби, Джеффри подцепил какую-то заразу, а был уже немолод. Тем не менее лучшей пары было не найти. Притом что мне в прошлом году стукнуло сорок. Радости мало, но мне не дают ни на день больше тридцати, так что кто считает? В общем, я подумала, что мы с Лией можем поделиться друг с другом своими горестями — как говорится, на миру и смерть красна, — хотя у нее-то муж по крайней мере еще жив.

План состоял в том, что Ада на пароходе прибудет в Испанию с «лендровером» и поедет на нем в Западную Африку. Ада за рулем — я не могла этого представить. Я все еще видела ее перекошенной, хотя мама писала про чудесное исцеление. Мы должны были съехаться в Сенегале и попутешествовать недели две, любуясь природой. Потом Ада улетит домой, а мы с Лией вместе доедем до Браззавиля — в целях безопасности, хотя, если вы спросите меня, я отвечу, что две женщины, путешествующие без сопровождения, подвергаются двойной опасности. Особенно такие, как мы с сестрой! Закончилось тем, что мы не разговаривали друг с другом на протяжении всего Камеруна и большей части Габона. Анатоль, только что вышедший из кутузки, встретил нас в Браззавиле, и они направились домой в Киншасу. Господи, уж как Лия обнимала его на паромной пристани и целовала у всех на виду! Потом они пошли, держась за руки, как подростки, и болтая на каком-то конголезском языке. Уверена, они делали это нарочно, чтобы я не могла участвовать в разговоре, несмотря на то, что владею тремя языками.

Прощайте, надеюсь, увидимся не скоро, вот что мне хотелось сказать. В течение последних ста миль пути Лия бурлила, как вулкан. Из Либревиля она позвонила по международной связи, чтобы убедиться, что его точно выпустят на следующий день, и после этого полетела, как пуля. Даже не потрудилась заехать посмотреть «Экваториал», хотя мы находились в половине дня пути от него! Да еще притом, что я была практически скорбящей вдовой. Никогда не прощу ей этого. Лия объяснила, что заедет только при условии, что сначала мы заберем Анатоля в Браззавиле, а потом отправимся ко мне все вместе. Мне надо было подумать. Дело ведь гораздо более деликатное, чем она представляла. У нас действует строгое правило насчет того, кого можно допускать на верхние этажи, а сто́ит нарушить его один раз — конца-краю не будет. Я была готова сделать исключение, но когда сказала об этом Лие, та сразу ответила: «Нет-нет, не беспокойся. Ты ведь должна поддерживать стандарты белого превосходства, не так ли?» — высокомерно «влезла на свою белоснежную лошадь» и нажала на газ. В общем, мы просто перестали разговаривать друг с другом. Поверьте, пока мы проезжали две страны, у нас было достаточно времени, чтобы наслушаться, как работает полноприводная коробка передач вездехода, и пересчитать все ухабы на дороге.

Когда это наконец закончилось, я была так счастлива оказаться в собственном доме-милом-доме ^[128], что сделала себе двойную водку с тоником, скинула туфли, включила проигрыватель и, словно молоденькая балерина, начала танцевать посреди ресторана. Если я правильно помню, у нас жила целая группа закупщиков хлопка из Парижа, и я объявила своим гостям:

— Друзья, нет ничего лучше встречи с собственной семьей, чтобы по-настоящему оценить посторонних!

Потом я поцеловала всех по очереди в их лысые головы и устроила экскурсию по дому.

Беда с моей семьей заключается в том, что, редко встречаясь, мы успеваем забыть, сколько между нами противоречий. Лия, Ада и я стали пререкаться почти в ту же минуту, как встретились в Сенегале. Мы не могли найти общий язык даже по поводу того, куда ехать, где останавливаться и что есть. Как только мы находили место, уровнем хотя бы на волосок выше самого ужасного, Лия заявляла, что там слишком дорого. Видимо, они с Анатолем предпочитали жить как нищие. А Ада встревала со своим перечнем болезневротных организмов, которые могли там процветать. Мы спорили практически обо всем — даже о коммунизме! Хотя, как вы понимаете, тут и спорить не о чем. Я лишь дала Лие разумный совет дважды подумать, прежде чем ехать в Анголу, ведь марксисты полностью захватили ее.

— Мбунду ^[129] и конголезские племена давно ведут там гражданскую войну, Рахиль. Агостиньо Нето привел мбунду к победе, поскольку имел широкую народную поддержку.