Я качаю головой.
– Выглядит круто, но мы же не можем войти, верно? Здание явно закрыто.
– Мы не будем заходить. Мы будем залезать. – Когда он спускает пожарную лестницу со стороны здания, шум, кажется, эхом разносится по всему кампусу. – Мы лезем наверх.
– Сабин! – Но он уже начинает подниматься по лестнице. – Сабин! – снова кричу я.
Ума не приложу, как справлюсь с этой шаткой пожарной лестницей в сумасшедших босоножках Эстель. Я поднимаю взгляд. Сабин уже добрался до крыши. Дерьмо. Я не любительница идти против правил, но это всего лишь незначительное нарушение, так что я не собираюсь пасовать из-за сексуальной обуви.
Я осторожно поднимаюсь на первые ступеньки.
– Помощь нужна?
Мне не нужно смотреть вниз, чтобы узнать, кто это. Его голос трудно не узнать: из-за тембра и того, как сходит с ума мой пульс.
– Все в полном порядке, – отвечаю я и продолжаю подниматься.
Слышу, как Крис и остальные болтают внизу, но все стихает, когда я оказываюсь наверху. Сабин стоит, нагнувшись над бетонным выступом со стороны кампуса.
Он салютует мне бутылкой.
– Ты это сделала, дерзкая девчонка!
Я раздраженно трясу ногой.
– Еле-еле. Спасибо босоножкам Эстель. – Теперь я стою рядом с ним и любуюсь видом. Кампус ночью выглядит довольно эффектно.
– Эй, возвращаясь к старому разговору, – начинает Сабин, снова приобнимая меня за плечи, – я искренне сожалею о твоих родителях. Это ужасно.
– Благодарю. А мне жаль, что ты потерял маму. Ты был, наверное, очень маленьким, да?
Сабин кивает.
– Мы все.
– Я рада, что, по крайней мере, у вас есть отец.
Он смеется.
– Не стоит.
– Почему? Вы не ладите?
Сабин оглядывается назад. Крис протягивает руку и помогает Эстель перелезть через край последней ступеньки лестницы.
– Мой отец – придурок. Крис думает о нем еще хуже, но с папой лучше действительно не связываться.
– Ох. Тогда мне вдвойне жаль.
– Ничего страшного. Мы стараемся держаться от него подальше, так что это больше не проблема. Теперь у нас все хорошо? – Он ставит бутылку между нами. – Пожалуйста, откройте, мадам. Я не готов вас отпустить. Крис тут же украдет.
Я практически фыркаю.
– Ага, конечно. С трудом верится. – Я откручиваю крышку на текиле.
– Не будь такой уверенной. – Сабин смотрит мне за спину, Крис и Эстель движутся в нашу сторону. – Где Эрик и Зак?
– Ты же знаешь, как он не любит высоту, – отвечает Эстель. – Очнись, Сабин. Как давно вы с ним знакомы?
– О боже, да что это со мной? Я совершенно забыл. – Сабин на мгновение становится серьезным. – Я дурак. Пойду за ним.
– Не переживай, – говорит Крис. – Ты знаешь Эрика. Он не очень любит публичные зрелища. – Сабин поворачивается ко мне. – Эрик больше одиночка, просто для сведения. Он самый тихий из нас.
– А я все время думала, что это ты.
– Ох, как мило, мисс Блайт. А вы забавная, как я погляжу. – Он гладит меня по руке.
– Замерзла? – спрашивает Крис, но я не оборачиваюсь. – Хочешь, дам свою куртку?
– Я в порядке. Спасибо.
На самом деле мне холодно.
– Я позабочусь. – Сабин убирает руку с моего плеча и снимает кожаную куртку. – Тебе определенно холодно.
Я поднимаю взгляд, пока просовываю руки в любезно подставленную куртку. Мы снова поворачиваемся в сторону музыкантов, и Сабин наклоняется ко мне, говоря так тихо, чтобы только я могла слышать:
– Немного ревности никому не повредит, да?
Мне потребовались все силы, чтобы сдержать улыбку.
Сабин делает глоток и предлагает мне:
– Выпьешь?
– Нет, спасибо. – Я продолжаю любоваться огнями кампуса, стоя спиной к Крису. – У нас с текилой ужасное прошлое.
– Ха! А с ней бывает другое?
Я смеюсь.
– Справедливо. Давай.
Даже маленький глоток текилы обжигает горло.
– Черт, крепкая. – Но все равно делаю еще один глоток. – Полагаю, соль и лайм ты с собой не носишь?
– Я нет. Предпочитаю пить в чистом виде.
– Могу поспорить, что в сумочке твоей сестры есть все.
– А я спорю, что нет.
– Спорим, что да? – Я поворачиваю голову и прерываю разговор Криса с Эстель: – Эстель, у нас тут спор. У тебя, случайно, нет лайма и соли?
– Зависит от того, кто считает, что у меня нет?
Я разворачиваюсь.
– Сабин.
– Ну, давай посмотрим, – загадочно протягивает она. Одна из лямок сваливается с плеча, пока Эстель копается в своей огромной сумке. Крис и Сабин качают головами. Она поднимает взгляд и ухмыляется: – Лови.
Я вскидываю перед Сабином руку и хватаю передачу.
– Один лайм, – довольно говорю я.
– Здесь только половина, – ворчит он.
– И, – добавляет Эстель, продолжая рыться, – примерно двадцать пакетиков соли из кафе.
– Черт бы меня побрал. – Сабин разводит руки и надвигается на нее. – Ты заплатишь за это, сестренка!
– Считай, что это праздничное конфетти, – кричит она, подбрасывая упаковки в воздух. Сабин кидается на нее, но ей удается вскарабкаться на брата и оседлать со спины.
– Быстрее! – командует она. Эхо разносит веселые визги, когда Сабин начинает носиться взад и вперед по огромной крыше. Они с хохотом валятся друг на дружку и так и остаются лежать в беспорядочной куче.
Замечательно. Теперь я осталась без прикрытия Сабина наедине с Крисом. То, чего мне хочется больше всего и одновременно чего сильнее всего страшусь. Студенческая группа закончила настраивать звук и уже начала играть довольно хорошие кавер-версии песен в стиле инди и альтернативного рока. По крайней мере, музыка наполняет тишину между нами. Я отворачиваюсь, делая вид, что наблюдаю за сценой. В конце концов, Крис подкрадывается ко мне.
– Привет, – тихо говорит он.
Меня бесит, какой идеальный у него голос. Хотя я и провела бессчётное количество времени, мечтая о нем во время пробежек и – что греха таить – по ночам, но все равно дико волнуюсь рядом с ним. Да и как не переживать? Я приставала к нему в комнате (вероятно, с меньшим мастерством, нежели он привык), а потом ничего от него не слышала, за исключением эмоционального плей-листа.
Любит, не любит, любит…
– Привет, – отвечаю я. – Текилы?
– Конечно, почему нет? Выпьешь со мной? – Крис достает из кармана брюк связку ключей с перочинным ножом и забирает у меня лайм. – Я даже успел поймать несколько пакетиков соли. – Он приседает передо мной и на колене режет лайм. Я не могу не улыбнуться, когда он протягивает мне дольку.