Сохраняя веру - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 63

Бостон, штат Массачусетс

В Ватикане до недавнего времени был чиновник, единственная обязанность которого заключалась в том, чтобы рассматривать заявки на канонизацию и искать основания для отказа. Он под микроскопом рассматривал каждый шаг и каждое устное или письменное высказывание кандидата, стараясь найти хотя бы один неосторожный жест, хотя бы одно неосторожное слово, хотя бы одно проявление слабости в вере. Например, он мог выяснить, что 9 июля 1947 года мать Тереза пропустила вечернюю молитву. Или что она, когда у нее был жар, помянула имя Господа всуе. В Католической церкви официально эта должность называется «укрепитель веры», а неофициально – «адвокат дьявола».

Отец Пол Рампини считает, что эта работа идеально бы ему подошла.

Правда, в Риме он не живет. И вообще, он фигура не того масштаба, чтобы им заинтересовался Ватикан. Он всего-навсего шестнадцать лет преподает в семинарии Бостона. И все-таки на своем веку он повидал немало мнимых праведников. Как одного из крупнейших теологов Северо-Запада США, его всегда приглашают на консультацию, если объявляется какой-нибудь визионер. В общей сложности он рассмотрел сорок шесть случаев и ни по одному не дал епископу положительного заключения. Видения этих людей не отличались разнообразием: одним являлась Дева Мария, окруженная сиянием, другим чудился крест в тумане над долиной, третьи слышали голос Иисуса, предупреждающего человечество о скором наступлении Судного дня.

Ну а чтобы Бог мог видеться кому-то в женском обличье – это у отца Рампини даже в голове не укладывается.

Заглушив двигатель «хонды», он открывает портфель. Сверху лежит розовая листовка Общества Бога-Матери, на которую почтенный священнослужитель даже смотреть не может без содрогания. Когда он, преподаватель семинарии, человек, посвятивший теологии всю свою жизнь, рассуждает о взаимоотношениях между ипостасями триединого Бога – это одно дело, и совершенно другое – когда семилетний ребенок – к тому же еврейский! – начинает утверждать, что Господь – женщина.

Про девочку говорят, будто она кого-то исцелила. Это еще можно было бы принять при наличии достаточно убедительных доказательств. На стигматы отец Рампини тоже согласился бы взглянуть. Но называть Бога матерью – это откровенная ересь.

Проверив свое отражение в зеркале заднего вида, теолог открывает дверцу машины. Берет портфель, приглаживает черную рубашку, поправляет белый воротничок и выходит. Отец Джозеф Макреди уже распахнул дверь своего жилища и стоит на пороге. Несколько мгновений они изучают друг друга: приходской священник и преподаватель семинарии, исповедник и исследователь, ирландец и итальянец. Отец Макреди делает шаг вперед, на секунду блокируя вход в дом, но тут же отступает.

– Добрый день, преподобный отец, – кивает он. – Как доехали?

Взаимная враждебность двух священнослужителей уступает место профессиональной вежливости.

– Спасибо, хорошо. Только под Братлборо накрапывал небольшой дождь, – отвечает Рампини.

– Пожалуйста, проходите, – приглашает Макреди, озираясь. – Взять ваш багаж?

– Я вряд ли здесь задержусь.

Это новость для отца Макреди. Он, конечно, и не горел желанием долго терпеть под своей крышей напыщенного придурка из семинарии Святого Иоанна, но понимает, что в его собственных интересах быть гостеприимным.

– Вы меня нисколько не стесните.

– Разумеется. Просто я намерен управиться с этим делом за несколько часов.

– Вы так считаете? – смеется Джозеф Макреди. – Пожалуй, для начала вам все-таки лучше войти.

В самолете, который везет нас домой из Канзас-Сити, мы с Верой сидим отдельно от Иэна. Не нужно, чтобы нас видели вместе, это может привлечь внимание. Через час после взлета я оставляю Веру, увлеченную просмотром фильма, и, нерешительно пробравшись в полутемный салон первого класса, сажусь рядом с Иэном. Он протягивает руку через разделитель сидений и сжимает мои пальцы:

– Привет.

– Привет.

– Ну как вы там?

– Хорошо. Позавтракали хлопьями. А здесь что давали?

– Вафли.

– Неплохо, – вежливо отвечаю я, понимая, как мало наша беседа похожа на разговор людей, которые бесподобно провели друг с другом предыдущую ночь.

– Ты уже решила, как будешь действовать на суде?

Я передала Иэну то, что услышала от матери: Джоан Стэндиш получила уведомление о намерении Колина забрать у меня опеку над Верой.

– А что я могу сделать? Он скажет: «Моя дочь не должна жить в доме, окруженном толпой фанатиков, которые размахивают ее фотографией и не дают ей спокойно выйти на улицу». Кто с этим поспорит?

– Ты знаешь: я помогу всем, чем только смогу, – говорит Иэн.

Если честно, я этого вовсе не знаю. Мы уже не в домике на берегу озера, и различия между нами проявились с новой силой. Теперь мы на минном поле, и идиллический пейзаж минувшей ночи кажется далеким прошлым. Сойдя по трапу самолета, мы с Иэном неизбежно окажемся по разные стороны в напряженном противостоянии.

Сейчас мы оба сидим молча, размышляем каждый о своем. Вдруг Иэн снова берет мою руку и, поглаживая, начинает:

– Мэрайя, я должен тебе кое-что сказать. Я хотел, чтобы у Веры ничего не получилось. Я думал, ты обучила ее каким-то фокусам для привлечения внимания. Поэтому специально втирался к тебе в доверие…

– Ты уже говорил мне об этом позавчера…

– Дослушай, пожалуйста, ладно? Позавчера я тоже лгал. Я был готов сказать все что угодно, лишь бы ты согласилась отвезти Веру к Майклу. Когда я говорил, будто начинаю верить в способности твоей дочки, у меня был при себе диктофон. Ты пообещала, что она попробует помочь, и я это записал. Записал я и ту кошмарную сцену в Локвуде. Я хотел уличить вас в обмане.

Потрясенная, я с трудом заставляю губы шевелиться:

– Поздравляю! Ты оказался прав.

– Нет. Когда Майкл зашелся в истерике и я понял, что Вере не удалось сотворить чудо, то рассвирепел. Я получил материал для передачи, но мне было плевать на это, когда я смотрел, как мой брат раскачивается взад-вперед. Я солгал тебе, Мэрайя, но я солгал и себе тоже. На самом деле я не хотел, чтобы Вера продемонстрировала свою несостоятельность на примере моего брата. – Иэн смотрит на меня. – Я пошел в парк и швырнул кассету в пруд.

Я опускаю взгляд. В уме у меня вертится один вопрос. Я должна знать. Должна.

– Так, значит… прошлой ночью ты тоже врал?

Он поднимает мой подбородок:

– Нет. Даже если ты не веришь ничему из того, что я тебе рассказал, поверь, пожалуйста, хотя бы только в это.

Наконец-то выдохнув, я отстраняюсь:

– У меня к тебе одна просьба. Ты можешь не говорить про Веру с экрана хотя бы до предварительных слушаний?

– А я и не собираюсь говорить, что она не смогла сотворить чудо, – шепчет Иэн, и я понимаю: предавать случившееся огласке не в его интересах, поскольку Майкл – его близнец.