История Рунного посоха - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Муркок cтр.№ 15

Наконец они добрались до просторного зала с высоким потолком. Темные стены были пронизаны белыми, зелеными и розовыми прожилками. Словно мрамор. Но эти прожилки постоянно перемещались и поблескивали, меняя размер стен и потолка.

Пространство зала, протянувшегося на добрую четверть мили в длину и почти на столько же в ширину, было через равные промежутки заставлено какими-то устройствами, внешне похожими на машины, назначения которых Хоукмун не понимал. Как и всё, увиденное им с момента прибытия в Лондру, эти механизмы были изготовлены из драгоценных металлов и полудрагоценных камней и богато украшены, а в их инструментах Хоукмун не смог различить ничего хотя бы отдаленно знакомого.

Многие детали этих устройств двигались – отмечали, считали, измеряли, – управляемые людьми в масках ордена Змеи. Ордена, состоявшего исключительно из магов и ученых на службе короля-императора. Они кутались в пятнистые плащи с надвинутыми на лица капюшонами.

По главному проходу к пленнику пошел, жестом отослав стражников, человек в богато украшенной маске. Судя по ней, а также по его выправке и манере держаться, этот гранбретанец занимал высокое положение. Возможно, высшее в своем ордене.

– Господин герцог, приветствую тебя.

Они обменялись неглубокими поклонами.

– Я барон Калан Витальский, Верховный ученый короля-императора. Ты будешь моим гостем день или два. Добро пожаловать в мои покои и мои лаборатории.

– Благодарю тебя. Что я должен делать? – рассеянно отозвался Хоукмун.

– Прежде всего я приглашаю тебя отобедать со мной.

Барон Калан изящным жестом предложил Хоукмуну идти вперед. Они миновали длинный зал, проходя мимо любопытнейших конструкций, пока не оказались перед дверью, за которой, очевидно, находились личные покои барона.

Стол был уже накрыт. По сравнению с тем, чем питался Хоукмун последние две недели, еда оказалась простая, но умело приготовленная и вкусная. Когда с обедом было покончено, барон Калан, уже снявший шлем-маску и показавший бледное лицо человека средних лет с жидкой белой бородой и редеющей шевелюрой, налил им вина.

Превосходного вина – не мог не признать Хоукмун, едва пригубив.

– Мое собственное изобретение, – усмехнулся барон Калан.

– Я ничего подобного не пробовал, – сказал Хоукмун. – Что за виноград?

– Не виноград – зерно. И совершенно другой процесс производства.

– Крепкое.

– Крепче большинства вин, – согласился барон. – Итак, герцог, мне поручили выяснить состояние твоего здоровья, оценить характер и решить, сможешь ли ты сослужить службу его величеству королю-императору Хуону.

– Именно это и сказал мне барон Мелиадус. – Хоукмун слабо улыбнулся. – Мне будет интересно узнать твои выводы.

– Гм… – Барон Калан внимательно посмотрел на Хоукмуна. – Мне ясно, почему тебя поручили мне. Должен признать, ты кажешься рациональным.

– Благодарю покорно. – Под влиянием странного вина к Хоукмуну вернулась часть его прежней ироничности.

Барон Калан потер лоб и зашелся едва слышным сухим кашлем. Он вообще сделался каким-то нервозным, стоило ему снять маску. Молодой герцог и раньше замечал, что подданные Гранбретани предпочитают по возможности не открывать лиц – вот и Калан все же потянулся за вычурной змеиной головой своего орденского облачения. Хотя, как слышал Хоукмун, гранбретанцы считают подобное нарушением этикета, он сделал вид, что нисколько не удивлен жестом барона. По крайней мере, тот сразу же перестал кашлять и заметно расслабился.

– Мой дорогой герцог, – послышался шепот из-под маски, – кто я такой, чтобы судить, что есть здравый ум? Есть и такие, кому Гранбретань кажется безумной…

– Не может быть.

– Но так и есть. Люди с притупленным восприятием не в силах увидеть весь грандиозный план, они сомневаются в величии нашего высокого похода. И даже говорят, что это мы безумны, ха-ха! – Барон Калан поднялся. – Ну а теперь, если ты не против, начнем предварительные исследования.

Они вновь прошли через машинный зал и оказались в следующем, что был лишь немногим меньше. Стены – такие же темные – пульсировали энергией, постепенно меняя цвет с фиолетового на черный и обратно. Здесь стояла всего одна машина: сложное сооружение из светящегося сине-красного металла со множеством выступов, рукоятей и деталей. На той части конструкции, что напоминала строительные леса, висело что-то вроде огромного колокола. За панелью управления сидело человек десять в форме ордена Змеи, и в их металлических масках смутно отражалось пульсирующее свечение стен. Гул, исходящий от машины, заполнял зал: едва слышное позвякивание, стон, шипение… машина дышала, как живое существо.

– Вот наша интеллектуальная машина, – с гордостью сказал барон Калан. – Она и будет тебя проверять.

– Какая большая, – произнес Хоукмун, подходя ближе.

– Одна из самых больших. Но так нужно. Она предназначена для сложной работы. Результат научной магии, мой дорогой герцог, а вовсе не произнесенных наудачу заклинаний, как это принято на Континенте. Именно наша наука дает нам главное преимущество перед более слабыми народами.

Хмель выветривался, и Хоукмун постепенно вновь превращался в того человека, каким стал в тюремных катакомбах. Он делался все более отстраненным и, когда его подвели и поставили под колоколом, который сразу же начал опускаться, почти не испытывал ни тревоги, ни любопытства.

Наконец колокол полностью скрыл его, а мясистые стенки задвигались, облегая тело подобием непристойного объятия. Дориан Хоукмун, сражавшийся в битве за Кёльн, пришел бы в ужас, но человек, переродившийся в подземельях Лондры, ощущал лишь смутное нетерпение и дискомфорт. Ему показалось, что в голову что-то заползает – словно невероятно тонкие провода проникли в череп и ощупью скользнули по его мозгу. Следом на него обрушились галлюцинации: яркие океаны красок, искаженные лица, неестественно изогнутые здания и растения. Дождь из драгоценных камней шел целую вечность, а потом черные ветра ударили его по глазам, но их разметал бурный океан – и в тот же миг замерз прямо в движении. Бесконечно ласковые и добрые животные. И невыносимо нежные женщины. Между этими видениями всплывали отчетливые воспоминания из его детства и последующей жизни вплоть до того мига, как он вошел в машину. Кусочек за кусочком воспоминания соединялись друг с другом, пока всё его прошлое не развернулось перед ним, но он по-прежнему не ощущал ничего, о былых чувствах вспоминая разумом, но не сердцем. Когда в конце концов стены колокола отпустили его, а сам механизм поехал вверх, Хоукмун, по-прежнему бесстрастный, остался стоять. Ему казалось, будто он видел чью-то чужую жизнь.

Калан взял его за руку и отвел в сторону.

– Предварительные исследования показывают, что ты более чем нормален, дорогой герцог, если я, конечно, правильно прочел данные. Все подробности интеллектуальная машина выдаст через несколько часов. Теперь тебе нужно отдохнуть, а завтра утром мы продолжим наши исследования.