История древней Японии - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мещеряков, Максим Грачев cтр.№ 29

Ответ на вопрос о причинах такой культурной «забывчивости» следует, видимо, искать в двух направлениях.

Во-первых, свод мог служить в качестве родовой эзотерической хроники правящего дома. Во-вторых (и нам такое предположение кажется наиболее перспективным), он мог представлять собой забракованный культурой вариант истории Японии.

Это связано как с чересчур архаической формой порождения текста (все последующие хроники являются продуктом целиком письменного творчества), так и с самим его содержанием.

Текст «Кодзики», по всей вероятности, слабо учитывал реальное соотношение сил внутри правящих кругов и не отражал возросшего влияния тех родов, которые проникли в структуру родоплеменной аристократии сравнительно недавно. Самым ярким примером может послужить род Фудзивара, отпочковавшийся от синтоистского жреческого рода Накатоми. К началу VIII в. он приобрел значительное влияние при дворе, однако «Кодзики» не упоминает о нем. Не содержится там и никаких сведений относительно буддизма, который в момент составления «Кодзики» стал выполнять роль составной части общегосударственной идеологии. Ориентация на культуру Китая, явленная в VIII в. с предельной степенью ясности, также не нашла адекватного отражения.

Таким образом, ценностные установки составителей «Кодзики» были продиктованы той частью правящей элиты, которая в наибольшей степени была заинтересована в максимальной консервации протогосударственных идеологических и социальных структур Ямато.

Однако реальное развитие событий (прежде всего оформление государственности по китайскому образцу) диктовало потребность в создании совсем другого текста исторического содержания. Этой задаче и должен был отвечать второй мифологическо-летописный свод — «Нихон сёки» («Анналы Японии»), составление которого было закончено в 720 г.

Судя по правильности использования в памятнике литературного китайского языка (вэньянь), он с самого начала создавался как текст письменный. В отличие от «Кодзики» текст «Нихон сёки» предназначался для реального чтения — зафиксированы факты его публичного, т. е. ритуально-церемониального, чтения при дворе.

Несмотря на определенное сходство целей обоих текстов (обоснование легитимности правящего рода путем возведения его происхождения к богине солнца Аматэрасу и описания деяний непрерываемой череды правителей), между ними существуют и отличия, которые объясняют, почему два однонаправленных памятника были созданы с таким небольшим хронологическим разрывом. Наиболее существенные различия сводятся к следующим пунктам.

1. Если повествование «Кодзики» воспроизводит только раннюю политическую структуру, для которой характерно превалирование древних родов (Оотомо, Мононобэ и др.), то «Нихон сёки» отражает возвышение рода Фудзивара и придает одновременно большее значение служилой знати (в частности выходцам с материка).

2. По сравнению с «Кодзики» (3 свитка) содержание «Нихон сёки» (30 свитков) намного богаче: приводится несколько вариантов одних и тех же мифов, преданий и сообщений, деяния правителей охарактеризованы значительно подробнее, повествование доводится до 697 г. (в «Кодзики» оно обрывается правлением Суйко — 628 г.).

3. Если представить себе количественную сторону информации, сообщаемой хрониками, в виде пирамиды, то в «Кодзики» она будет иметь основанием далекое прошлое (описание последних по времени правлений представляет собой лишь генеалогическое древо правящего дома), а в «Нихон сёки» — близкое прошлое: хронология событий последнего времени имеет явственную тенденцию к детализации и охвату более широкого круга явлений.

4. Будучи ориентирован на сугубо синтоистские ценности, текст «Кодзики» совершенно не отражает не только процесс распространения буддизма — один из основных объектов описания «Нихон сёки», но и весь процесс реформ (так называемые «реформы Тайка», начатые в середине VII в.), призванных поставить Ямато в один ряд с другими «цивилизованными» государствами Дальнего Востока (прежде всего — с Китаем).

5. «Кодзики» не является памятником государственной мысли как таковой — субъект порождения текста квалифицируется там как «Двор», в то время как в «Нихон сёки» термин «Япония» (Ямато) употребляется регулярно, что было связано с ориентацией на систему терминологии и установок китайской государственно-политической мысли.

Получается, что текст «Кодзики» слабо учитывал реалии современного общества, расстановку сил внутри правящей элиты, что, видимо, и послужило основанием для составления «Нихон сёки». Необходимо также помнить, что сама идея писаной истории пришла в Японию с материка. Поэтому и соответствие местного исторического творчества континентальным (прежде всего китайским) образцам должно было служить важным параметром, по которому оценивалось «качество» летописания. И, конечно же, с этой точки зрения «Нихон сёки» находится к ним намного ближе, чем «Кодзики».

В связи с отмеченными особенностями летописно-мифологический свод «Кодзики» не находился в реальном информационном обороте, и представленная в нем версия прошлого была отвергнута культурой. Что до «Нихон сёки», то его «историческая» часть («эпоха императоров») заложила основы официального летописания, а мифологическая — явилась основным «работающим» вариантом письменно зафиксированного канона синтоизма.

Несмотря на то что составители «Нихон сёки» находились под непосредственным влиянием китайской исторической традиции, текст «Нихон сёки» демонстрирует и чисто японскую специфику. Так, в Японии не принимается идея «мандата Неба» — основная концепция китайской государственно-политической мысли. Целью китайских династийных хроник, составлявшихся после смены династии, было обоснование исторической целесообразности такой смены, когда прежняя династия теряет «мандат Неба», а новая — получает его. «Нихон сёки» же была составлена как обоснование прямой линии наследования правящего рода Аматэрасу. Таким образом, обосновывалась принципиальная невозможность смены династии, которой приписывается атрибут вечного существования. Поэтому-то «Нихон сёки» имеет начало (рассказ о начале мира), но фактически не имеет конца — некоторого подведения итогов. Последняя фраза хроники («Находясь во дворце, государыня [Дзито:] решила отречься в пользу престолонаследника») — это просто физическая граница текста, скорее обещание продолжения, чем фиксация конца какого-то определенного периода. Наиболее важным для японской культуры в самом феномене летописания оказалось обоснование легитимности правящего рода. После того, как этот факт был в должной степени осознан обществом, потребность в ведении хроник отпала. Это, видимо, и послужило основной причиной, почему «Нихон сандай дзицуроку» (901 г.) оказалась последней «общегосударственной» хроникой, составленной по «императорскому» указу.

Начиная с «Исторических записок» Сыма Цяня структура китайских династийных хроник выглядела следующим образом: 1. «Основные записи» (изложение главных исторических событий). 2. «Трактаты» (сведения о законах, церемониях, пище, чеканке монеты и др., т. е. информация о различных сферах жизнедеятельности государств и общества). 3. «Истории домов» (данные по генеалогии). 4. «Жизнеописания» (биографии выдающихся деятелей). 5. «Хронологические таблицы» (систематизация хронологии).