– Не знаю… но он уверен, что видел эту девку несколько лет назад там, где тебе, я думаю, оказываться больше не с руки! Подумай, где могла наследить.
– А с чего ты решил, что это из-за меня? Может, это как раз Толян и его ребята где-то здорово накосячили, а? Коллекционера-то…
– Замолчи! – перебил ее Игорь. – Не смей об этом вслух говорить, поняла? Там все случайно вышло.
– Хороша случайность… но ты прав – это меня не касается. И с хвостами сам разбирайся, будь добр. Это все? Мне надо лечь, завтра собрание.
– Я бы на твоем месте уже вещи в машину скидывал и валил домой из этой чертовой Уйгууны, – процедил Игорь.
– Да? На моем месте? А ты удержишься – на моем-то месте, Игорек?
– Не забывай, кто тебе это место организовал и кто тебя на него подсадил, идиотка! – снова заорал он, потеряв терпение. – Понтуется она! Серьезно говорю – отмени это свое сборище и сваливай домой, пока не стало поздно!
– Я не вижу для этого причин, – спокойно ответила Яна, поправляя сползающее с мокрых волос полотенце. – И поскольку ты внятно объяснить мне их тоже не можешь, то я вынуждена отказаться от твоего совета. Все?
– Чтобы через двое суток была дома! – отрубил Игорь и бросил трубку.
Яна подошла к окну и задумчиво уставилась вниз, на улицу, где по ярко освещенной дороге все еще спешили редкие автомобили – время близилось к двенадцати.
«Что-то Игорек засуетился, – думала она, прижав умолкшую трубку к щеке. – Где-то хвост ему прищемили, вот он и бесится. Другое странно – внезапно появившаяся оперативница из столицы. Толян, значит, кого-то срисовал, а мне ни слова…
Ну, это как раз понятно – они мне не подчиняются, только Игорю. И часть своих делишек со мной не обсуждают. А я почти уверена, что тут не во мне причина, а в них – грохнули ведь коллекционера в Москве, да – случайно вышло, но все же… а кто проверил, не осталось ли в его квартире каких-то упоминаний о Согласии? Ведь явно никто!
Старик в последний момент неладное заподозрил, когда к нему нотариуса привезли, заартачился. И эти идиоты – нет бы оставить его на сутки в покое, так стали настаивать, силу применили, вот и перестарались – дедок умер.
Хорошо еще, что успел подпись поставить под дарственной на всю коллекцию и на квартиру. Да только теперь опасно к этому прикасаться. И как я сообразила тогда не на Согласие оформлять, а на одного из примкнувших…
Чутье, что ли?»
Она сунула телефон в карман халата и вернулась в ванную.
Вода в джакузи уже остыла, и Яна открыла слив, села на бортик, глядя, как шумный водоворот уносится куда-то в темноту.
«Что же мне делать? Как умудриться поработать с Игорем хоть несколько минут, как его подловить? Он так переменился в последнее время, я его не узнаю. Ведет себя со мной, как дрессировщик с тигрицей – никогда спиной не поворачивается. Только он никогда в глаза мне не смотрит. А ведь мне хватит всего пары минут – как тогда…»
Нужно было ложиться спать, чтобы утром не пришлось тратить слишком много времени на приведение себя в порядок, но Яна все медлила – кружила по спальне и думала, думала, думала…
Тина шла во Дворец горняка в странном настроении.
С самого утра ее не покидало предчувствие, что сегодня непременно что-то случится. Она гнала от себя дурные мысли, однако они никуда не уходили, а становились только навязчивее.
«Господи, да что может произойти? Полный зал народа – таких же, как я, любопытствующих. Я не привлекаю внимания, не демонстрирую слишком явного интереса… Что со мной может случиться? Это все Вовчик виноват – он своими разговорами меня расслабил», – сердилась Тина, обходя большую лужу. Но неприятное ощущение внутри все равно не отступало.
Просторный холл Дворца горняка был забит людьми, пришедшими на собрание Согласия.
Тина пыталась оценить примерный возраст собравшихся, но глаза разбегались – аудитория оказалась самой разнообразной, от подростков до стариков.
«Ты смотри… не боится Прозревшая, с подростками тоже работает, а это ведь можно здорово раскрутить, если заняться, – отметила она про себя. – Интересно, чем будет мозги задуривать, неужели опять про экологию? Хорошего конька оседлала, прямо в ногу с модой идет».
Зал оказался заполненным так, что даже в проходах стояли люди.
Тина притулилась недалеко от сцены, но так, чтобы не привлекать к себе внимания – прислонилась к двери запасного выхода, и ей была отлично видна вся сцена, на которой стояли небольшой столик и стойка микрофона.
За минуту до начала появилась женщина в темном платье и зеленых лентах, поставила на стол большой белый стакан и удалилась в кулису, а в зале на мгновение погас свет. Когда же включились софиты, на сцене уже стояла Прозревшая в длинном белом платье с зеленой отделкой.
Тина щелкнула кнопкой диктофона в кармане, надеясь, что мощности хватит, чтобы записать то, что будет сейчас вещать эта женщина.
Она начала не с приветствия, не с каких-то общих слов. Она просто приложила к губам палец и негромко произнесла в микрофон низким грудным голосом, напоминавшим журчание ручья:
– Прислушайтесь… прислушайтесь же, люди… – В зале мгновенно стало так тихо, что Тине показалось – ее диктофон работает слишком громко. – Неужели вы не слышите того, как стонет мать-природа? Неужели вы не чувствуете, как ее боль пульсирует в нас? С каждым ударом сердца, с каждым толчком крови… – Говоря это, она по-прежнему не повышала голоса, однако начала водить из стороны в сторону левой рукой, и Тина, плотнее прижавшись к стене в нише, заметила, как многие люди в зале тоже начали раскачиваться в такт этим движениям.
Весь текст «откровения» представлял собой откровенную белиберду на экологическую тему, щедро сдобренную упоминаниями матери-природы и грядущего наказания за нанесенные ей обиды.
У Тины сложилось впечатление, что Прозревшая цитирует какую-то научную статью и просто вставляет туда слова, которые служат «маячками».
«Надо в интернете порыться, поискать по ключевым словам», – отметила Тина, стараясь не особенно вслушиваться в текст, а просто наблюдать за Прозревшей.
В зале уже было достаточно много людей, вошедших в транс, – они раскачивались, кивали головами, поднимали вверх руки, складывая их наподобие кроны дерева.
«Толпой она управляет хорошо, тут не отнимешь. Говорит без эмоций, без экзальтации, слюной явно не брызжет. Но и собой при этом не упивается, что довольно интересно. Обычно такие люди смотрят на себя как бы со стороны и восхищаются тем, что и как делают. А она – нет. Как будто выполняет четко поставленную задачу, и все. Потом коктейля молочного хлебанет и домой поедет или в ресторан куда-нибудь». – Тина переменила позу, незаметно помяла рукой затекшее бедро.
Она внимательно вглядывалась в лица тех людей, что сидели и стояли недалеко от нее, – кто-то просто внимательно слушал, кто-то впал в транс, кто-то сидел, подавшись вперед, и буквально ловил каждое слово.