Ловушка для банкира - читать онлайн книгу. Автор: Марина Луценко cтр.№ 72

— Но почему же Владимир Антонович, когда задушил священника, эту цепь не забрал? — озадаченно спросила Настя.

— Небось, графских сокровищ так много, что генералу уже не до цепи было, — предположила Ольга Михайловна.

Дальнейшие разговоры за столом протекали в том же духе…

После обеда Виктория в последний раз спустилась в подземелье: окончательно убедиться, что работа завершена, и забрать забытые там солнцезащитные очки. Впрочем, девушка в этом себя только убеждала. На самом же деле ей не давало покоя неразгаданное стихотворение колдуна. Едва попав в архив, Вика вытащила из сундука картонку и положила ее перед собой на столе.

— Что же это за когти черта?..

В дверь постучали.

— Можно, дорогой профессор?

— Входите, Эммануил Венедиктович, — сказала девушка, не отводя глаз от четверостишия.

Обычного поскрипывания лаковых штиблет и постукивания прогулочной тросточки не прозвучало. Виктория в недоумении оторвалась от картонки.

Возле двери стоял… нет, не Быстрицкий. То есть — конечно, Быстрицкий, но совершенно не такой, каким Вика привыкла его видеть. Забитый старичок-недотепа бесследно исчез. Вместо него появился собранный, абсолютно уверенный в себе мужчина. Его некогда пушистые волосы были гладко зачесаны назад. Лицо казалось не трогательно-беззащитным, как обычно, а хищным и по-настоящему опасным. Мешковатый клетчатый костюм Эммануил Венедиктович сменил на черную с отливом тройку. А лакированные штиблеты из секонд-хенда уступили место строгим дорогим туфлям. Единственное, что осталось от прежнего старичка-одуванчика — это трость. Сейчас «новый» Быстрицкий небрежно поигрывал ею, крутя между пальцами. Он посмотрел на картонку.

— Обсидиан.

— Чего? — девушка не могла прийти в себя от изумления.

— В стихотворении зашифрован «обсидиан». Это вулканическая порода, образующаяся в результате застывания лавы. Если заглянете в Интернет, легко обнаружите, что простонародное название этого минерала — «когти черта», — Быстрицкий кивнул на лежащие рядом с картоном темные очки. — Тут обсидиановые стекла — они и остановили процесс.

— Какой процесс? — глухо спросила Вика.

Эммануил Венедиктович ничего не ответил, но кривая усмешка на его лице была красноречивее любых слов. Внезапно девушка осознала: Быстрицкий знает о ней все. Или почти все. Виктория начала аккуратно выпытывать подробности.

— При входе в склеп вы дали мне очки, потому что заметили изменения в моем состоянии?

Эммануил Венедиктович кивнул.

— Но откуда вам было известно, что это заблокирует… процесс?

— Я давно расшифровал стихотворения на картоне, — легко сознался Эммануил Венедиктович. — Именно поэтому и смастерил обсидиановые очки. Был рад вам помочь.

— Это не единственная ваша помощь, верно?

Вика помнила чувство, не покидавшее ее с первых дней пребывания в особняке: при разгадывании старинных тайн девушку будто кто-то направлял в поиске верных ответов.

— Да, я помогал, и не раз, — согласился с Викиной догадкой Быстрицкий. — Например: подсунул в архив пиктограмму и обгоревшую записку.

— Вы?! — Виктория не поверила своим ушам. — Но ведь именно вы навели меня на мысль, что кто-то подкидывает документы.

— А еще я навел вас на мысль, что об этом, кроме нас двоих, никто не должен знать, — парировал Эммануил Венедиктович. — Пока вы секретничали по этому поводу только со мной, я полностью контролировал ситуацию. А представляете, как осложнилось бы дело, обратись вы в полицию? Меня ведь могли и вычислить!

— Как же вы умудрились незаметно все сделать? — поинтересовалась девушка. — Не боялись, что я узнаю о ваших одиночных посещениях архива, а потом, обнаружив там новый документ, догадаюсь, чьих рук это дело?

— Мне совершенно не нужно было находиться одному в подвале, чтобы подкинуть документы, — отозвался Быстрицкий. — И пиктограмма, и записка подбрасывались непосредственно в вашем присутствии.

У Вики отпала нижняя челюсть.

— Когда такое было?!!

— Не верите? — мужчина в черном костюме насмешливо приподнял бровь. — Пиктограмму я подложил, перед этим якобы случайно смахнув со стола все квитанции. Помните, я тогда еще на графскую родословную наступил? А с обгоревшей запиской и того проще было: вложил ее в дневник, когда читал в углу страницы фамилию кормилицы.

Виктория судорожно сглотнула. Как легко этот тип обвел ее вокруг пальца.

— Кстати, — продолжал Эммануил Венедиктович, — в особняк Тормакина меня привели именно записка с пиктограммой. Год назад я купил их у одного старьевщика — ума не приложу, как эти артефакты к нему попали. Полгода ушло на то, чтобы установить их первоначальное местонахождение. Однако, когда я прибыл в Красные петушки, выяснилось, что дом с архивом, как и сама деревня, выкуплены каким-то богачом. Пришлось втираться в доверие и становиться жалким приживалой. Это было непросто, но конечная цель того стоила. Несколько месяцев архив находился в моем полном распоряжении. Я узнал массу интереснейшей информации — почти раскрыл суть графского проклятия и секрет туземца-оборотня. Но тут появились вы — профессор Дружкина. Что ж, это был шанс ускорить процесс отгадывания старинных тайн. И я им воспользовался: подбросив в архив нужные документы, стал помогать вам их расшифровывать. Практически в открытую делился уже известными фактами. Помните, я обратил ваше внимание на то, что рисунок — не просто цветная картинка, а пиктограмма? Или как подсказал, что детские фигурки расположены в форме перевернутой пятиконечной звезды? Откровенно признаюсь: ваши успехи меня поражали. Тайны графского архива раскрывались с фантастической быстротой. Я абсолютно вам доверился. Даже когда вы жгли старинную записку, не остановил — хоть мне и стоило это огромных усилий. Я знал, что все делается правильно. Ведь вы такая умница!

Вика подумала, что, если бы не подсказки самого Быстрицкого и не ее необычные сны, то она, «такая умница», до сих пор топталась бы на месте.

— А что вы искали в архиве? — спросила девушка.

Лицо Эммануила Венедиктовича разочарованно вытянулось.

— Вы до сих пор не поняли? Мне нужен был секрет оборотничества. К сожалению, я так увлекся разгадыванием пиктограммы и записки, что упустил из вида главное — матовый флакон. Именно в нем, как оказалось, таилась сила колдуна-оборотня. Увы, флакон открылся не мне…

Мужчина усмехнулся:

— Кстати, я с самого начала знал о вашем превращении. Помните, вы умчались тогда к мельнице? Жалко, что так и не довелось увидеть ваше собачье обличие. Вы всякий раз прятались — то за мельницей, то отсиживались в своей комнате. А я так мечтаю увидеть пса-оборотня!

Быстрицкий смотрел на девушку с нескрываемым восхищением.