Ловушка для банкира - читать онлайн книгу. Автор: Марина Луценко cтр.№ 27

Продавщица иронично приподняла брови.

— То есть вам, Эммануил Венедиктович, сегодня не наливать?

Быстрицкий напыжился и стал похож на маленького ощипанного воробья.

Покинув насмешливую продавщицу, они с Викой двинулись по аллее вглубь парка. Коротышка снова заговорил о рисунке.

— Знаете, никак из головы не идет то изображение женщины с оторванными волосами. Очень уж она Свету Бугримову напоминает.

— Легкомысленную девушку, убитую на окраине деревни? — удивилась Виктория. — Что же между ними общего?

Быстрицкий поежился.

— У Светланы, дорогой профессор, как и у этой женщины, волосы с головы были сорваны.

— Как — сорваны?!

— А вот так. Скальпировали девчонку самым натуральным образом. Кстати, я еще вспомнил: Света тоже блондинка, и волосы у нее были разложены точь-в-точь, как на найденном старинном рисунке!

— Вам-то, Эммануил Венедиктович, откуда такие подробности известны? — Вика с подозрением глянула на старичка. — Неужели были на месте преступления?

Коротышка смущенно поводил тростью по земле.

— Нет, я не был. У меня, знаете ли, психика очень впечатлительная для подобных зрелищ. Мало приятного: увидеть безволосый труп, да еще жутко-усмехающийся.

Викторию и саму передернуло от такого описания.

— Чего это она усмехалась?

— Понятия не имею… Знаю только, что когда Светлану нашли, улыбка у нее была от уха до уха — голливудские звезды обзавидуются.

— Эммануил Венедиктович, вы так и не сказали, откуда эти сведенья. Секрет, что ли?

— Какой секрет! — замахал руками старичок. — Отец Даниил все рассказал — он, как только труп обнаружили, сразу на место убийства явился.

— Это возле церкви случилось? — поразилась девушка.

Быстрицкий отрицательно качнул головой.

— Труп на другом конце деревни нашли — возле заброшенных сараев.

Вика резко остановилась. Но причиной тому были вовсе не слова Эммануила Венедиктовича. Девушке вдруг на секунду показалось, что картинка перед глазами стала черно-белой, как в допотопном телевизоре. «Это еще что такое?!» Прищурившись, она всмотрелась в окружающие предметы. «Нет, все нормально: трава, как и прежде, зеленая, небо голубое, Быстрицкий… ну, этот всегда черно-белый — в своем неизменном клетчатом костюме». Виктория сморгнула и, удостоверившись, что зрение в полном порядке, опять включилась в разговор об убийстве блондинки.

— Труп, говорите, возле сараев нашли? — переспросила она старичка. — Это развалюхи, которые при въезде в деревню стоят?

— Они самые, — подтвердил Быстрицкий. — Именно там все и произошло.

Виктория собиралась продолжить беседу, но внезапно… зрение опять стало черно-белым. Это было по-настоящему жутко: мир утратил все краски — будто завял, умер! Девушка удивленно озиралась по сторонам. Что происходит? Может, это галлюцинация?! Вика сморгнула — ничего не изменилось. Тряхнула головой — тоже не помогло.

— Что с вами, дорогой профессор? — забеспокоился Эммануил Венедиктович, наблюдая за ее странным поведением. — Вам плохо?

— Нет, мне не плохо, — Виктория продолжала усиленно смаргивать.

— Тогда почему вы так часто моргаете?

Девушке нестерпимо захотелось остаться одной, чтобы разобраться в ситуации. Вот только как отшить прилипчивого старика?

— Эммануил Венедиктович, — неимоверным усилием Вика подавила в голосе раздражение. — Пойду я — надо архив разбирать.

— Отлично, — обрадовался Быстрицкий. — И я с вами. Очень хочется еще раз на ту цветную картинку глянуть.

«Только этого не хватало!», — Виктории пришлось срочно менять тактику.

— Знаете — вы правы, мне что-то нехорошо. Пожалуй, отдохну немного в комнате.

— Конечно-конечно, отдохните, — коротышка участливо закивал пушистой головой. — Сегодня всем нехорошо — и Насте за обедом, и вам теперь. Проводить?

— Не беспокойтесь — сама дойду.

Девушка уже развернулась по направлению к дому, когда старик ухватил ее за руку.

— Что еще?! — рявкнула Вика, не в силах больше сдерживаться.

Эммануил Венедиктович испуганно захлопал белыми ресницами.

— Я только хотел сказать, милочка, чтоб вы успокоились. Все наши болезни — от нервов…

Оказавшись в комнате, Виктория рухнула на кровать. Эмоциональное перенапряжение явно сказалось на психике: едва коснувшись подушки, девушка провалилась в тяжелое многочасовое забытье.

Тук-тук… Ее разбудил стук в дверь.

— Дорогой профессор, — жалобно пискнул с той стороны Быстрицкий. — Ужин начинается, вы придете?

Вика молчала. Только когда Эммануил Венедиктович удалился, девушка открыла глаза. Ничего не изменилось — зрение по-прежнему лишено цвета. С глухим стоном Виктория уткнулась в подушку и пролежала так еще несколько часов. Когда же она, наконец, очнулась, то обнаружила, что… комната опять цветная!

Да, зрение полностью восстановилось — в этом нет никаких сомнений. Викино лицо расплылось в глупой улыбке. Чувствовать себя «нормальной» было чертовски приятно. Девушка глянула на часы — полдвенадцатого. Похоже, спать она ляжет без ужина. Ну и пусть! Главное, что мир снова такой привычный!

— Мне все это надоело, — вдруг явственно раздался из-за стены женский голос.

Вика вздрогнула. Она узнала говорящую — это была Настя. Что служанка делает в кабинете Тормакина в столь поздний час?

— Мне надоело все, слышишь? — повторила Настя.

— Слышу, — спокойно ответил Тормакин (ага, и он там).

— Я хочу уволиться.

— Увольняйся.

— Тебе что, все равно?!

— Нет. Но если ты так хочешь — увольняйся. Я тебя не держу.

Послышались громкие всхлипывания — Настя плакала.

— Ты настоящее чудовище! Как можно было за обедом так цинично рассуждать о женщинах и детях?

— Не начинай истерику. Ты знаешь — я этого не люблю.

— Да ты вообще ничего и никого не любишь! Ты не способен любить, у тебя нет сердца!

— Зато у меня есть то, что тебе вполне его заменяет — мои деньги.

— Что ты говоришь?! — возмутилась девушка. — Я люблю тебя не за то, что ты богат. Я осталась бы с тобой, даже если бы ты разорился.

— Какое счастье, что мы не можем проверить твою искренность, — заметил иронично банкир. — Это все только слова, дорогуша. На деле я что-то не припомню с твоей стороны каких-либо жертв.

— Не припомнишь? — в Настином голосе появились металлические нотки. — А как же аборт, который я сделала в прошлом году по твоему принуждению? Неужели этого мало?