Пустые Холмы - читать онлайн книгу. Автор: Софи Авдюхина, Марина Козинаки cтр.№ 142

Она хлопнула по световику, мелом начертила круг, зажгла свечу и положила обрывок бересты в центр круга.

– Пусть огонь поглотит мою стихию и мою личность, и никто не сможет узнать, чьей рукой это написано. – Она склонилась и нацарапала записку. Дождалась, пока догорит свеча, бросила огарок в миску с водой и добавила: – И пусть вода будет моей печатью.

Афанасий вылез из шкафа.

– Передай это, пожалуйста, Заиграй-Овражкину, колдуну из десятой избушки. Прямо сейчас. И… и не говори, от кого. Ни при каких обстоятельствах не говори. Он Воздушный и умеет читать мысли, так что…

– С домовым ему не справиться, не волнуйся.

Афанасий исчез.

На непослушных ногах она доковыляла до ванной. Ей требовалась вода, много воды: вода должна была шуметь, окружать ее со всех сторон, уносить прочь сомнения.

– Тридцать восемь градусов, – сказала она.

Севе показалось, что перед глазами все плывет. Он должен был высматривать Катю, чтобы невзначай подойти, вслушаться в то, что она говорит, снова втереться в доверие. Ему нужен был приворот, о котором знала только она. А ей, возможно, сегодня нужен был он сам. Хороший вышел бы обмен. Но Сева отвлекался. Водяная колдунья исчезла, и он искал ее глазами. Не было здесь и Левиафана, и, самое неприятное, Попова! Неужели Полина улизнула с ним? Без нее было проще переключиться на Катю. Но… но почему она все-таки ушла? Можно же было еще поговорить про Муромца, про Василису… Вон Анисья с Марго еще тут… Он постарался сделать осмысленное лицо, поняв, что снова выпил что-то не то. Неожиданно возле ног возник домовой и протянул ему крошечный берестяной свиток. От кого, домовой не сообщил. Сева развернул записку. Хмель одним махом выбило из головы, глаза впились в слова: «Хочу, чтобы ты прокатил меня на пегасе. Условия знаю. Обещаю, что потом никаких проблем не будет. Встретимся в полночь у Вира».

Он перечитал еще раз и огляделся, но никто на него не смотрел. Стало жарко. Потом вдруг зябко. От кого пришла записка? Он еще раз окинул взглядом гостей избушки, из дальнего угла на него проникновенно глядела Катя – идеальный момент, чтобы к ней подойти…

– Ты куда это, молчун? – крикнул Зайчик, назвав его на манер Василия, а Катя встрепенулась и приподнялась со стула, будто собравшись кинуться следом.

– Выйду ненадолго, – уклончиво ответил Сева. – Скоро буду, не расходитесь! – И выскочил из избушки.

Лошади в стойлах стояли сонные, задумчиво жевали сено, пока он шел к Вороному. Он высвободил пегаса, вывел его на улицу и двинулся к Виру. От непривычного волнения тело сводило мелкой дрожью – такого не было, даже когда он несколько лет назад впервые пригласил девушку прокатиться.

Сева спустился с холма, ноги запутались в высокой траве, Вороной резво бежал впереди и поскрипывал крыльями. У воды никого не оказалось.

«Кто же это написал?» – мучительно думал Сева. А ведь раньше он бы спокойно дождался, не терзаясь вопросами. К чему их задавать, если рано или поздно он ее все равно увидит? Но раньше он бы ожидал выполнения условий, а теперь даже не думал о них. Ему больше ничего не было нужно от очередной попавшейся на его чары колдуньи. Если только она, конечно, не знала редкого рецепта приворотного зелья.

Сева оседлал Вороного. Да, когда она придет – даже если она окажется очень хорошенькой, – он усадит ее на пегаса, прокатит над деревней и спросит, нет ли в ее Ярилиной рукописи серьезных приворотных ритуалов. Отличный план!

«Но кто же это написал?» – не шло из головы.

Текли минуты, никто не приходил. Сева улегся на спину Вороного и закрыл глаза.

Полина выключила воду, расплела косу и остановилась перед зеркалом.

«Что я наделала? – Обнаженная девушка в отражении испуганно подняла брови. – Неужели я и правда отправила Севе эту записку?»

Она схватила ночную рубашку, натянула ее прямо на мокрую кожу и бросилась в комнату, где юркнула под одеяло на своей кровати, уткнулась в подушку и приказала себе заснуть.

* * *

Митя все себе представлял совсем не так. Он не рассчитывал на легкий разговор, не думал, что родители поймут его и отпустят с миром, что Долгорукие сразу его простят. Но то, что ради этого соберут внеплановое Вече, он точно не предполагал.

Прошедший вечер теперь казался выдумкой. Митя помнил прикосновение трав, покачивание нежных сиреневых бутонов у ног, но сейчас, сидя в тускло освещенном кабинете, который примыкал к залу собраний, понимал: не было еще в поле ни высокой травы, ни уж тем более цветов. Откуда взяться им там в самом начале мая? Сон-трава с ее бархатными лепестками стелилась ковром в лесах, на прогалинках звенела ветреница, но поле, по которому вчера он шел с Василисой, укрывали мертвые стебли прошлогоднего травостоя.

Митя осмотрелся. В рамках за мутными стеклами шкафов проглядывали старинные указы и заветы. Он комкал в руках серебряный плащ, раздумывая, стоит ли его теперь надевать. Скорее всего, плащ у него отберут, если лишат места в Совете. Конечно, утешал он себя, это всего лишь формальность. Он ведь не перестанет быть Муромцем только потому, что отец и мать больше не захотят его видеть. Сила его предков никуда не уйдет. Ему по-прежнему будут принадлежать сокровища семьи, зачарованные двери продолжат открываться от его прикосновений. Но что, если их решение на самом деле повлияет на его силу? Что, если особняк Муромцев и впрямь больше не впустит его только потому, что главы семьи нарекли его предателем? Как работает эта магия? От чего на самом деле зависит ее мощь?

Он размышлял об этом с удивившей его самого легкостью. Потребовалось несколько минут, чтобы разгадать ее причину: на самом деле он не верил, что все так обернется. Как могут родители отказаться от сына? Как все Светлое сообщество может ополчиться на человека из-за расторжения помолвки? Нет, конечно, ничего этого не будет. Но извиниться перед Долгорукими однозначно придется.

Он глянул на часы. Хотелось поскорее начать и закончить нелепое собрание. Сегодня вечером его ждало дело поважнее – встреча с Василисиной родней.

За дверью послышались шаги. Стоило только представить зал, набитый представителями древних семейств и старейшинами в красных куколях, ноги свело студенистым холодом. Нужно было взять себя в руки. Он не сделал ничего плохого, он просто выбрал любовь. Рядом с Василисой он ощущал себя ценным, нужным, талантливым. Не было ни сосущей силу вины, ни бесконечного стремления стать лучше, дотянуть до чего-то. Он просто был, существовал, и это казалось ценным само по себе. Он уже стал тем, кем должен был стать.

В дверях появился Яромир Рублев, невысокий старичок с треугольной бородкой. По Мите скользнул взгляд его хитрых глаз.

– Ну, сынок, пора. Надевай плащ.

Он похлопал его по предплечью и кивнул. Это совершенно ничего не значило. Рублев вряд ли встанет на его сторону, а то и первый напомнит остальным, как подло и безрассудно поступил отпрыск древнего рода. Но Митя не держал обиды. По сути, если Рублев скажет что-то в этом роде, то окажется прав. По отношению к тесному кругу старинных семейств Митя и впрямь поступил неуважительно. Вместо их благополучия он выбрал собственное счастье. Выходцы из знатных родов служили благородному делу. Они берегли все сообщество, лишив себя союзов, созданных по любви. Старик Рублев займет их сторону. Он отдал всю свою жизнь служению высшей цели. Кто знает, влюблялся ли он когда-нибудь? И если да, не пришлось ли и ему отказаться от любви ради традиций? Так пусть… пусть обвиняет его, Митю, пусть стоит на том, чтобы изгнать его из Совета и семьи.