Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей - читать онлайн книгу. Автор: Грегг Олсен cтр.№ 15

Да уж, Шелли правда была странной.

Для мальчишки, проводящего половину времени на улицах Такомы, переезд в Реймонд стал событием скорее радостным, чем печальным. Шейн Уотсон был племянником Шелли от ее брата Пола. Пол неоднократно сидел в тюрьме, и Шелли сосредоточилась на Шейне, пытаясь сделать его жизнь более сносной. В течение многих лет Шелли с Дэйвом обсуждали возможность забрать ребенка себе, возможно, усыновить, но Дэйв был против этой идеи. Расточительность жены и так сильно била по их карману.

Шелли, как обычно, проигнорировала возражения мужа. Так она поступала со всеми, кто вставал у нее на пути. Она права, а все, кто с ней не согласен, просто дураки. Или трусы. Или эгоисты.

Шейн жил в паре часов езды от них, но Шелли активно поддерживала с ним отношения.

В октябре 1985 года, когда мальчику было десять, Шелли отправила ему открытку, которую подписала от имени всех членов семьи: «Сейчас ты от нас далеко, и все мы по тебе очень скучаем. Увидимся уже очень скоро. На следующие выходные, не позже. Мы очень-очень тебя любим! Дядя Дэйв говорит: «Эй, большой парень! Я соскучился по тебе!»

В действительности Шейну просто некуда было больше деться, когда в середине 1988 года он перебрался в Реймонд. Его отец, Пол Уотсон, сбежал из Бэттл-Граунд в пятнадцать лет, когда узнал, что девушка от него забеременела. Тревога оказалась ложной, но Пол так и не вернулся, погрузившись в преступную жизнь члена одной из байкерских группировок. Он объявился лишь однажды, в восемнадцать, со своей подружкой из коренного племени Аляски, которая ждала от него ребенка. В июне 1975-го родился Шейн. С самого детства он жил кочевой жизнью среди жестокости и насилия: отец мальчика находился в бегах, а мать стала наркоманкой, но он как-то справлялся.

Сложно сказать, был его оптимизм искренним или притворным, но он определенно принес с собой надежду в дом Нотеков. Жизненные тяготы его не подкосили. Конечно, он вел себя как тринадцатилетний уличный мальчишка, в отличие от девочек Нотек – Никки тогда было четырнадцать, Сэми десять, – но был очень славный.

Шейн мало чем отличался от других подростков в Реймонде. Любил тяжелый рок и «Бон Джови». Темные глаза и черные волосы напоминали о его аборигенном происхождении. Девочкам он казался симпатичным – не просто потому, что был мальчишкой, но и из-за добродушного, жизнерадостного нрава, благодаря которому всем хотелось с ним дружить. Сестры Нотек сразу его полюбили. Он был для них не просто кузен, а скорее, брат. Всегда улыбался. Всегда со всеми шутил. Шелли подала в Департамент социального обеспечения прошение на пособие по опеке над ним. Купила Шейну новую одежду для школы и устроила удобную спальню в подвале, с новым постельным бельем. Она даже помогла ему аккуратно разложить и расставить те немногие вещи, которые мальчик привез с собой, чтобы он почувствовал себя как дома.

Практически сразу он начал называть Шелли и Дэйва мамой и папой.

Шейн был дружелюбным подростком, но он вырос на улицах, в неблагополучном районе. Он мало рассказывал о своей жизни до переезда в Реймонд. Однажды, когда Нотеки поехали всей семьей в поход, он спал вместе с девочками в спальных мешках в кузове их грузовичка и тогда поделился с двоюродными сестрами воспоминаниями о том, что значит жить с отцом-байкером и матерью-наркоманкой. Он был очень сердит на них из-за того, что происходило с ним в Такоме и как он кочевал из дома в дом, пока не оказался у Нотеков. После Реймонда никто из родных не поддерживал с ним связь, за исключением бабушки и деда по материнской линии и, конечно, Лары.

«Шейн был совсем не похож на своих родителей. Не связался ни с бандами, ни с наркотиками. Ничего подобного, – вспоминала Никки. – Я никогда не беспокоилась, что он пойдет по той же дорожке, что и его родители. Шейн был хороший».

Вскоре после переезда племянника Шелли начала нагружать его домашними поручениями.

«Мама гоняла его изо всех сил, – говорила Никки годы спустя. – Он все делал. Сначала нехотя, но потом привык и выполнял все, что она требовала».

Бо́льшую часть времени Шейн занимался делами по дому. Лишь изредка выкраивал время, чтобы уехать на своем забрызганном грязью велосипеде куда-нибудь в лес. Иногда брал с собой Сэми, но чаще всего с ним ездила Никки, которая была лишь на несколько месяцев его старше. Она понимала, что это такое – считаться аутсайдером и в школе, и дома. И, как Шейн, знала, какую роль сыграла в этом ее мать.

Шейн боялся Шелли. Как и девочки, он был готов на все, чтобы избежать ее гнева. Шелли начала преследовать его и добавлять новые пункты в бесконечный список обязанностей, которые ему следовало исполнять по дому и по хозяйству. Если он делал что-то не так, приходилось платить. Она стала забирать вещи у него из подвала. Подушку. Потом одеяло. Потом кровать. Ему было велено спать на полу. Он попытался роптать, но быстро сообразил, что ситуация от этого только ухудшается.

Потом Шелли запретила ему принимать душ, который и так позволялся только раз в две недели, и оставила только один комплект одежды для походов в школу. Из классного парня Шейн превратился в вонючего, грязного и странноватого мальчишку.

Вскоре после того как Шейн переехал жить к Нотекам, Лара Уотсон предприняла очередное путешествие на север. С этими визитами она всегда рисковала. Иногда, приезжая с подарками, оказывалась вынуждена оставлять их на крыльце, потому что никого не было дома, хотя они заранее договаривались провести время вместе. Бывало и такое, что ей приходилось часами сидеть в машине и ждать, пока Шелли с девочками возвратятся домой. Шелли отделывалась от мачехи путаными объяснениями: она, мол, перепутала дату, или ей внезапно потребовалось что-то купить в Олимпии или Абердине. Однако на этот раз и Шелли, и Никки с Сэми, и Шейн были дома. Пока Шелли смотрела телевизор, Лара уединилась с девочками в одной из спален на втором этаже. Наверху все было прибрано. Их комнаты выглядели нарядными, аккуратными – полная противоположность тому, как Шелли содержала собственную спальню, когда жила в Бэттл-Граунд.

Ларе захотелось посмотреть и спальню внука. Хотя Шелли тут же вскочила и последовала за ней, Ларе удалось спуститься по деревянной лестнице в подвал. Уже на полпути она едва не задохнулась: от нефтяной топки шел едкий, отвратительный запах. От него в груди у нее запершило, а на глазах выступили слезы.

«Нам только что залили нефть в бак, – объяснила Шелли. – Я уже вызвала ремонтника, чтобы разобрался с вонью».

Мимо маленькой двери в топочную Лара прошла в переднюю часть подвала, где Шейн спал на матрасе, брошенном прямо на бетонный пол.

Она круто развернулась и уставилась на падчерицу. Такого Лара и представить себе не могла.

– Где его кровать? – спросила она.

Шелли ничего не отвечала. Лара, расстроенная, смотрела на нее с недоумением.

– Но ему же нужна кровать, Шелли! Что у вас тут творится? Если вам не хватает денег, я могу тебе дать…