Любовь и Люсия - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Картленд cтр.№ 25

Щеки девушки моментально залились краской. Люсия тихо ответила:

— Я… прошу прощения, милорд… Маменька всегда говорила, что мужчине скучно… когда женщина слишком много говорит, Почувствовав, что был слишком резок, маркиз протянул девушке руку.

— Мне нисколько не скучно, — произнес он. — Я только боюсь, что еще до возвращения в Англию стану правоверным миссионером.

Он положил на стол открытую ладонь, и пальчики Люсии скользнули в нее.

— Я попытаюсь… развлекать вас, — сказала она, — но вы же знаете, я так глупа…

— Ни в коем случае.

— Я не умею развлекать утонченных джентльменов.

Его пальцы сомкнулись вокруг ее ладони.

— Теперь вы откровенно заставляете меня рассказать вам об этом, — улыбнулся маркиз, — но позвольте, Люсия, я получил огромное удовольствие от нашего совместного ужина и надеюсь наслаждаться, вашим обществом и дальше.

Он говорил совершенно серьезно, и Люсия вновь покраснела, отдернув руку.

— Вам пора спать, — произнес маркиз. — Сегодня у вас был тяжелый день и вы, конечно, устали, хоть и не признаетесь в этом. Бегите, дитя мое, и оставьте меня наедине с моими мыслями, которых я совершенно не ожидал.

Люсия встала, чувствуя себя не слишком уверенно из-за изменившегося тона маркиза. На миг она застыла у стула, глядя на маркиза, а затем произнесла:

— Спасибо вам за вашу доброту… и за то, что вы устроили похороны папеньки. Я… я никогда не забуду, что вы для меня сделали, и… и буду молиться за вас!

Тут она наклонилась и коснулась губами руки маркиза, все еще лежавшей на столе.

Маркиз не успел вымолвить ни слова, Люсия уже выбежала из кают-компании, и он услышал, как она бежит к своей каюте.

Маркиз слушал ее шаги до конца.

Потом он облокотился на стол, задумался, и долго думал, пока свечи не догорели, и звезды одна за другой не начали исчезать с неба.

Вбежав к себе в каюту, Люсия застыла, прижимая ладони к щекам.

Она не могла понять, что вогнало ее в краску — совершенные ли ею многочисленные ошибки или нежный голос маркиза, когда он отправлял ее спать.

«Он замечательный. Он мог бы завоевать целую страну ч стать ее королем, и в этой стране никогда не было бы несправедливости, голода и жестокости».

И чем больше она думала о маркизе и о том, что он сделал для нее, тем значительнее становился его образ, и рос до тех пор, пока не заполнил всего неба и в мире не осталось никого другого, кроме него.

Люсия подошла к иллюминатору, отодвинула портьеру и посмотрела на ночное небо.

«Может быть, он и прав, мне следовало развлекать и смешить его», — говорила она себе. Однако что-то подсказывало Люсии, несмотря на внешние неуязвимость и протест, в глубине души он согласен с нею, но почему-то боится или не хочет выразить это словами.

«Он все понял, — утверждала Люсия. — Он понял, в чем состоит его долг».

Люсия с матушкой раньше постоянно читали парламентские доклады и газеты. Они знали, как бедствуют рабочие и во что вылился их протест в Петерлоо. Необходима была реформа, но парламент все медлил, не желая никаких изменений.

Даже в Литтл-Мордене было известно о бездействии правительства после войны и о страданиях искалеченных и оставленных без пенсии людей, не получивших никакой компенсации за жертвы, которые они принесли в борьбе за родину. А кроме того, эти люди боялись порабощения, их ужасала перспектива стать трубочистом или угодить в «веселый дом» из тех, что существовали теперь в любом большом городе, и хуже всего отдать своих детей в рабство на угольные шахты.

Люсия очень переживала и не могла мириться с тем, что аристократы играют, развлекаются, а некоторые, подобно королю, накапливают долги, тем временем в стране происходят подобные вещи. Впервые увидев маркиза на стипль-чезе, Люсия поняла, что он отличается от остальных. Его имя редко мелькало в списках собиравшихся в Палате лордов, но девушка верила, что именно он в силах бороться с несправедливостью, которая так угнетала ее и ее мать: Когда же маркиз пришел Люсии на помощь, когда так тонко сумел оценить картины отца и был так добр с ней, Люсия решила, что он по-настоящему великодушен и благороден. Однако… появилась Франческа, а потом маркиз за ужином заявил, что не интересуется политикой, и Люсия чувствовала, что обманулась. Маркиз оказался совсем другим человеком, не таким, как она представляла. Но все же Люсия будто ощущала исходивший от него странный, непреодолимый магнетизм. Такого человека она не встречала никогда, за исключением отца… маркиз очень напоминал Люсии отца.

Она безошибочно угадывала внутреннюю силу маркиза. Готовясь ко сну, Люсия подумала, что до конца путешествия, как ни дерзко это звучит, она должна заставить его поверить в себя и в собственную судьбу.

После ужина маркиз и Люсия вышли на палубу.

Первые несколько дней в Адриатическом море вода была неспокойна. Однако после того, как Бриндизи остался позади и судно, обогнув Италию, вошло в Ионическое море, погода улучшилась и вода стала спокойна, точно в лагуне.

Опасаясь пиратов, промышлявших у северных берегов Африки, маркиз распорядился направить судно по Мессинскому проливу между Италией и Сицилией, а затем взять курс на западное побережье Италии.

С палубы стали видны огни города, смешивавшиеся с огоньками звезд на темном небосводе.

— Как красиво! — воскликнула Люсия.

Наступила тишина. Вдруг маркиз заговорил тоном, какого девушка еще не слышала:

— Ты тоже очень красива, Люсия.

Она подняла на него удивленные глаза, а о» обнял ее за талию и привлек к себе.

Девушка задрожала, чувствуя, будто переносится в чудесный сон. Губы маркиза коснулись ее губ.

Люсия едва могла поверить в происходящее.

Но маркиз продолжал целовать ее. Именно этого Люсии хотелось больше всего — и не только во время путешествия на яхте, но едва ли не с первой минуты знакомства с маркизом. Однако он казался недосягаем, подобно луне. Он был сверхчеловеком, спустившимся с небес, чтобы помочь ей, Люсия не могла даже представить, чтобы он коснулся ее или обнял, как сейчас.

Она много раз представляла себе поцелуй именно так и потому прильнула к его губам, испытывая необычный восторг, какого ей еще никогда не доводилось переживать. Этот восторг был похож на свет, что изображал ее отец, в нем сливались красота Венеции, величественная музыка и много цветов. Незнакомый мистический порыв уносил Люсию далеко в небеса, она уже не могла удержаться на ногах, она возносилась прямо в рай.

Словно догадавшись о ее ощущениях и придя в исступление от сладости и неопытности ее губ, маркиз крепче сжал объятия, и его поцелуи сделались более требовательными, настойчивыми и властными. Губы маркиза горели огнем, заставляя трепетать все тело Люсии. В груди у девушки разгоралось пламя, которое наконец достигло ее губ, и тогда она стала отвечать маркизу, чувствуя, что изнемогает от наслаждения.