Не надо пофигизма - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Курпатов cтр.№ 69

В головах у многих присутствует странная конструкция: «Мы все умные, просто кому-то повезло». И как результат – нет готовности ценить реальные интеллектуальные достижения других людей, их авторские права, интеллектуальный труд как таковой.

Помню, было время, когда пациенты, например, не очень понимали, что время психотерапевта и «разговор с ним» стоят денег.

На самом деле труд врача тяжёл и сложен, поэтому и стоить должен дорого. Но ведь он «просто поговорил», чего – за это деньги брать? Ну, за 10 лет учёбы, например.

Однажды, ещё в середине нулевых, к нам в клинику приехал президент Американской ассоциации гештальт-терапии.

Мы с ним мило общались два часа кряду. Он интересовался, как мы лечим, какие научные исследования проводим, какие технологии созданы – в общем, то, другое, третье.

Я рассказывал, он слушал, расспрашивал. А потом и говорит:

– Блестяще! Это один из лучших мировых психотерапевтических центров, – сказал, помолчал и добавляет: – Только профессия у вас вымирающая.

Я буквально потерял дар речи. Потом собрался с силами и давай переспрашивать. А он как заладил, так и повторяет – вымирающая профессия. Ну хоть ты тресни!

С чего вымирающая? Почему вымирающая?! Такой рост психической патологии во всём мире! Самоубийств – ужас-ужас! Депрессия, тревога, психосоматика…

Стал я выпытывать с пристрастием, и он удивлённо так мне объясняет (мол, это и дураку понятно) – дорогая очень профессия, она конкуренции с психологами не выдержит.

Теперь перевожу на совершенно русский язык. Чтобы подготовить настоящего врача-психотерапевта, необходимо обучить его медицине, психиатрии, психотерапии, психологии, психофармакологии, то есть те самые 10 лет. И труд такого специалиста получается золотой.

Да и мозги для такой работы нужны соответствующие, а такие мозги неизбежно будут востребованы в других областях, с другим экономическим потолком. Зачем мучиться с больным за сто долларов, если можно не мучаясь заработать десятки тысяч?

Прошло пятнадцать лет с того памятного разговора, и я должен сказать, что наш западный эксперт был прав. Люди экономят и идут к психологам, не имеющим фундаментального естественно-научного образования. Уровень помощи там заведомо ниже, но она более доступна по цене, а люди, в целом, богаче не становятся.

Раньше – лет двести назад, триста – всё было более-менее понятно в системе обмена ценностей: есть пища, есть приспособления, помогающие добывать эту пищу, строительные материалы, плюс увеселения для богатых, оружие.

И если картины Пабло Пикассо, судя по всему, ещё относительно долго не обесценятся, картины современных художников – даже знаменитых и раскрученных – за десятилетие способны совершить на аукционах весьма опасные ценовые ралли.

Короче говоря, ценность интеллектуальных, креативных, художественных «произведений» весьма условна и нестабильна. За весьма сомнительный логотип бренда крупные компании готовы платить баснословные деньги – миллионы долларов, а за прекрасную книгу могут и двухсот долларов не дать.

Политтехнологи зарабатывают столько, сколько лучшему редактору в издательстве или на телевидении и не снилось. Какая уж тут объективность? Прямо скажем, не слишком…

Впрочем, это данность, с которой ничего не поделать. Она может нам нравиться или не нравиться, но она такова. Реальность же необходимо принимать такой, какая она есть, – это железное правило, иначе мы уходим в пространство иллюзии и просто повисаем в воздухе.

С другой стороны, ценность человека, производящего или способного произвести такой продукт, с каждым днём только растёт. Мы испытываем дикий дефицит профессиональных кадров в области производства интеллектуального продукта.

Найти человека, который, во‑первых, обладал бы развитым талантом (то есть не в зачатке, а разработанным, натренированным, пластичным), а во‑вторых, умел бы включать голову, когда этого требует задание, безумно сложно. Отыскать иголку в стоге сена по сравнению с этим, право, плёвое дело.

Итак, интеллектуальный продукт – тот самый: без веса и объективной цены – вещь ненадёжная. Причём она ещё и скоропортящаяся – бестселлеры живут год, от силы – два.

Однако же человек, способный производить такой продукт, напротив, представляет собой гигантскую ценность. Да и профессиональная жизнь его измеряется десятилетиями.

Поэтому, если вы такой человек, вы должны понимать, что ценно не то, что вы создаёте, а то, что вы способны создать. Средство производства дороже продукта, а человек в данном случае – это как раз и есть средство производства: инструмент для создания интеллектуального продукта.

Насколько хорошее средство – это покажет даже не продукт, а продажи.

Это тоже надо осознавать: твой продукт может быть замечательным, но… Иоганна Баха благополучно забыли на сто лет, Петра Ильича Чайковского и Джузеппе Верди неоднократно освистывали.

Я уж молчу про бедных художников, которые после смерти озолотили обладателей своих работ, доставшихся им за гроши.

То есть публика тоже может, мягко говоря, промахнуться. Как пошутил однажды Оскар Уайльд: «Пьеса была просто великолепна, только вот публика никуда не годилась».