Автобиография - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Тэтчер cтр.№ 173

Я знала, что проверкой на прочность станут мои ответы Нилу Кинноку в срочно организованных дебатах по «Уэстленду» в Палате общин в следующий понедельник. Все воскресенье я проработала с сотрудниками и составителями речей. Я просмотрела все документы, касающиеся дела «Уэстленда», с самого начала, мысленно упорядочивая для себя, что было сказано и сделано, кем и когда. Это было время, потраченное с пользой.

Нил Киннок в тот понедельник открыл обсуждение длинной и плохо продуманной речью, принесшей больше вреда ему самому, чем мне. Но когда я поднялась с места для ответной речи, я знала, что именно моего выступления ждала Палата. Снова я упомянула все детали, связанные с просочившимся письмом. Было очень шумно и меня много раз перебивали. Но на адреналине я отдала этой речи всю себя. Сейчас она не читается, как что-то выдающееся. Но она, без сомнения, изменила ход событий. Я подозреваю, что членам парламента от партии Консерваторов теперь открылся тот страшный ущерб, нанесенный партии. В те выходные избиратели могли с трудом поверить, что такое маловажное дело могло, многократно увеличившись, превратиться в проблему, угрожающую самому правительству. Поэтому ко времени моего выступления Тори по-настоящему желали лидерства, откровенности с налетом покорности, что я и пыталась им дать. Даже Майкл Хезелтайн посчитал благоразумным предоставить уверение в своей преданности.

Но наиболее разрушающим действием Дела «Уэстленда» было усугубление антиамериканских настроений.

Сразу вслед за «Уэстлендом» встал вопрос о приватизации «Бритиш Лейланд» (БЛ). Пол Ченнон, которого я назначила на место Леона, всего через несколько дней оказался перед лицом нового кризиса, который мог повлиять на работу тысяч людей и затрагивал значительное число членов парламента от партии Консерваторов, в том числе министров.

Я не всегда сходилась во взглядах с Норманом Теббитом по вопросу о БЛ. Я чувствовала, что в фирме дела шли плохо, и хотела занять в этом вопросе более твердую линию. Конечно, были улучшения, но управление все еще хромало.

Я считала, что в БЛ необходимы новое руководство и новый председатель, более строгая финансовая дисциплина, и прежде всего новый толчок к приватизации. С октября 1985 года Леон Бриттан очень пристально следил за этими аспектами, но именно приватизация все более становилась центром внимания. «Ягуар» уже был успешно продан. «Юнипарт», занимавшийся запасными частями для БЛ, тоже должен был приватизироваться, хотя в БЛ, казалось, не торопились с этим. Но, что важнее всего, мы тайно вступили в контакт с «Дженерал Моторс» (ДМ), где интересовались покупкой «лендровера», в том числе «ренджровера», микроавтобуса «фрайтровера» и грузовиков «лэйландтракс». Эти переговоры также казались бесконечным; поэтому я была довольна, когда 25 ноября Леон прислал мне свое предложение по заключению сделки.

Кроме немаловажного вопроса о цене стояло три нелегкие проблемы, которые требовали внимания.

Во-первых, нам нужно было продумать последствия касательно рабочих мест после рационализации производства грузовиков на ДМ (Бедфорд) и БЛ (Лейланд), что, несомненно, было привлекательным для ДМ в их предложении. Мы считали, что до 3 000 рабочих мест будет сокращено, но выбор в отрасли с большим избытком работающих состоял не в том, потерять или сохранить рабочие места, а в том, чтобы предотвратить свертывание производства грузовиков на одном или другом – а возможно и обоих – предприятиях.

Во-вторых, нам нужно было подумать о положении остальных производств, составляющих БЛ: объемный автомобильный бизнес «Остин Ровер», которому останется выплачивать накопленные долги и за который ДМ не брались.

В-третьих, самым щепетильным вопросом была проблема будущего контроля над маркой «Лендровер», который ДМ намеревался купить, но общественное мнение будет требовать гарантий того, что фирма в каком-то смысле «останется британской».

Однако на нас вдруг свалилось разнообразие выбора. Прежде чем мы смогли осмыслить предложение ДМ под кодовым названием» Салтон», перед нами появилось еще более интригующее предложение, известное под кодовым названием «Маверик». В конце ноября председатель «Форда» в Европе встретился с Леоном Бриттаном и сообщил, что «Форд» подумывал о том, чтобы выйти с предложением фирмам «Остин Ровер» и «Юнипарт». Компания в полной мере признавала необходимую политическую конфиденциальность и поэтому предварительно искала одобрения правительства. Леон Бриттан, Найджел Лоусон и я обсудили наши действия на собрании в среду 4 декабря. У нас не было сомнений, что нас ждут политические трудности. Хотя «Форд» намеревался сохранить основные заводы БЛ и «Форда», все равно нас ждало противостояние со стороны членов парламента, которые были напуганы сокращением рабочих мест. Производительность на «Форде» была ниже, чем на БЛ, их новые модели не продавались, и они волновались о японском внедрении на их европейские рынки. Могли возникнуть проблемы по поводу сотрудничества с «Хондой», от которой БЛ стал сильно зависеть. Но, несмотря на все это, предложение компании «Форд» безусловно стоило рассмотреть.

К ужасу Пола Ченнона – и моему – в начале февраля в конце недели пресса была полна деталей о том, что было запланировано. Определенно из БЛ просочилась информация. Вся надежда на конфиденциальное коммерческое обсуждение пропала. Обсуждение стало абсурдным.

Во время в высшей степени сложного заседания Кабинета, где я председательствовала в четверг 6 февраля, мне стало понятно, что у нас не получится провести в жизнь заключение сделки с «Фордом». Пол Ченнон в тот день сообщил Палате, что для того, чтобы покончить с неопределенностью, он не станет заниматься вопросом продажи «Остин Ровер» «Форду». Это было унизительно и несправедливо по отношению к «Форду», который создал в Британии так много рабочих мест. Но в политике необходимо уметь вовремя остановиться.

Вопрос теперь состоял в том, сможем ли мы все же заключить подходящую сделку с ДМ. И так как теперь все открылось, нас засыпали альтернативными предложениями. Немногие из них были серьезными, и все они приносили больше затруднений, чем помощи. Наиболее политически важным было предложение к руководству о выкупе «Лендровера». И в наших глазах, и для БЛ ДМ оставался лучшим вариантом, так как эта компания была заинтересована во всех, а не только некоторых, отделениях; из-за их финансовой мощи; и из-за доступа к их дистрибьюторской сети.

ДМ в конце концов не захотели продолжать сделки по «Лейландтракс» и «Фрайтроверу», что исключало «Лендровер», и переговоры прекратились. Когда Пол объявил об этом в Палате общин во вторник 25 марта, один за другим наши заднескамеечники вставали и говорили, что была упущена прекрасная возможность и что сделка с ДМ должна была состояться. Позднее я сказала некоторым из них, что нужно было говорить об этом раньше.

Весь этот печальный эпизод повредил не только правительству, но и Британии. Много раз я указывала на выгоду, которую Британия получала от американских инвестиций. Идея о том, что «Форд» – компания иностранная, а потому – плохая, была просто абсурдной. Их европейская штаб-квартира, а также крупнейший европейский Центр исследований и развития были расположены в Великобритании. Все грузовики и большинство тракторов, продаваемые «Фордом» в Европе, было сделаны в Великобритании. Экспорт «Форда» из Великобритании был на 40 процентов больше по стоимости, чем экспорт БЛ. Но дело было не только в «Форде». Более половины инвестиций в Британию из-за рубежа были из Соединенных Штатов. И «Форд», и ДМ были оскорблены и раздражены ведущейся против них кампанией. Британия не могла себе позволить предаваться такому саморазрушительному антиамериканизму. Тем не менее он продолжался и вскоре поднялся до крайней степени – не только в области индустриальной политики, но и в области обороны и иностранных дел, где страсти разгорались еще больше.