Дружественный огонь - читать онлайн книгу. Автор: Авраам Бен Иегошуа cтр.№ 48

Вернувшись в гостиную, Яари обнаружил, что няня-бэбиситтер вновь погрузила комнату в темноту, чтобы удобней было смотреть телевизор. Звери в джунглях уже закончили танцы, и теперь энергичная дама, окруженная девочками и мальчиками, руководила откровенным и чистосердечным разговором о том, как правильно выстраивать отношения с родителями. Его внучка, Нета, несколько не достигшая возраста, позволявшего ей обсуждать отношения с родителями, отправилась к себе в комнату и начала рисовать. Нади, тем временем, уснул прямо на полу, поскольку юная няня еще не накопила жизненных сил настолько, чтобы перенести его на диван. Но сил этих хватало у Яари, и он поспешил найти им применение – поднял похрапывающего маленького бандита на руки, удивившись той тяжести, которую ощутил – как будто внутри малыша было спрятано что-то необычное. Стараясь его не разбудить, он прошествовал в детскую комнату, несколько помешав художественной активности своей внучки, и положил малыша в неприбранную постель его родителей. Ощущая непривычную нежность, он снял с малыша ботинки и укрыл его одеялом. А затем, глядя на высокий лоб и сильные, в чем-то даже жесткие черты его лица, спросил самого себя: «Этот парень… кого, черт возьми, он мне напоминает?»

– Сколько ты получаешь за час работы, – спросил Яари у юной няни, которая не сводила глаз с экрана, когда он вернулся в гостиную. И получил ответ – девочка не имела подобной работы постоянно. Ею занималась ее старшая сестра, которая и получала деньги за дежурства; часть этих денег она отдавала своему субподрядчику.

– Субподрядчику? – расхохотавшись, изумился Яари.

– Да, так она назвала меня.

– А как зовут твою умную сестру?

– Юваль.

– Так вот знай, что твоя сестра Юваль просто эксплуатирует тебя.

Юная бэбиситтер буквально оцепенела, и крупные слезы потекли из ее совсем детских глаз.

– Прости, – сказал Яари. – Прости меня. Я просто пошутил. И уж конечно ты ни в чем не виновата.

Яари почувствовал, что обязан утешить эту пухлую девчушку, но не знал, как сделать это, не обидев ее. Ну что же… он пробыл здесь достаточно долго. Но его тревожил подсвечник, водруженный на телевизор. Он был запятнан потеками воска двух последних ханукальных свечей, торчавших из него, как если бы рукотворный ветер препятствовал мирному их назначению. Он извлек огарки свечей, отнес подсвечник в кухню, поставил в раковину, пустил струю из крана, а затем освободил от воска, соскребая его ножом. Перед тем, как вернуть подсвечник на прежнее место, Яари вставил четыре белых свечи в гнезда и довершил все, добавив синий шамаш для вечернего возжигания.

Случись Нади проснуться – что было весьма вероятно, ибо вечер еще далеко не наступил – он успел бы зажечь свечи вместе с дедушкой и даже спеть с ним вместе короткую благодарственную песнь. Яари улыбнулся сидевшей с насупленным видом няне, но девочка, похоже, пока что не простила ему насмешки – или оскорбления – в адрес старшей сестры. И в таком случае – что ему еще здесь надо, черт побери? Он взял себя в руки, и, отбросив угрызения совести, занялся оставшимися делами. В кухне разыскал самый большой мешок для мусора и на цыпочках пошел с ним в спальню. Нади все еще безмятежно спал. Он осторожно открыл платяной шкаф и вытащил наружу две пары нижнего белья, сунув их в мешок, добавив к ним один теплый свитер толстой вязки и один тонкий, захватил первые попавшиеся трусы и майки, как если бы он заботился не о временно арестованном солдате, а о преступнике с пожизненным сроком. После всего на обрывке бумаги записал номер своего мобильника и еще один номер – бабушки Яэль – и вручил его девчушке.

Она вгляделась в написанное. – Эйэль – это кто? Ваша жена?

– Нет. Яэль – это вторая бабушка. А моя жена сейчас в Африке.

Затем он отправился, чтобы сказать прощальное «пока» своей внучке, прильнувшей к нему. «Почему ты уходишь? Дедушка, останься», – повторяла она. Но он, поцеловав ее, решил все-таки уйти: «Я должен отнести твоему папе теплую одежду, чтобы он не замерз. Не плачь, мама скоро вернется».

Верил ли он в это?

Он забросил через плечо мешок с мусором и покинул квартиру; не вызывая лифта, запрыгал через ступеньки и вышел на свежий воздух под вечеревшим зимним, расцвеченным яркими красками, предзакатным небом, синим, оранжевым и белым.

12

Неохотно, подчиняясь требованию своей родственницы, Ирми приказал двум носильщикам следовать за ним, и под выцветшим небом, под холодным ветром и легким дождем, сеявшимся на их лица, повел свой отряд из пары босоногих носильщиков, ведомых белым человеком и средних лет белой женщиной, державшей над головой зонт, сквозь рыночные толпы. А когда вся четверка проходила мимо здания бывшей дипломатической миссии, ныне служившей штаб-квартирой китайской чайной компании, к ним внезапно присоединилась словно возникшая из тонкой пелены воздуха и дождя статная фигура медсестры Сиджиин Куанг, которую сопровождал еще один босоногий носильщик с соломенной корзиной за спиной. И теперь уже все шестеро продвигались по улице мимо белостенных домиков – до самого входа в клинику. У входа теснилась толпа кандидатов в пациенты, их родственников и сопровождающих лиц, но Ирмиягу, в силу белой кожи и уверенной манеры держаться, провел свою команду прямо в здание, не думая даже поинтересоваться наличием внутри врача или медсестры, проложив дорогу в приемный покой с пятью кроватями, и там указал на койку у окна – последнее пристанище Шули перед внезапным расставанием с этим светом.

Сейчас эта последняя кровать в жизни ее сестры была занята, на ней лежал молодой человек, танзаниец, который с тревогой смотрел на белых мужчину и женщину, вставших перед ним, и на женщину из Судана, возвышавшуюся за их спиной, при этом Даниэла не в силах была сдержать эмоции, а потому вплотную притиснулась к кровати, взяла в свою руку ладонь молодого пациента и в дружеском порыве сжала ее, добавив несколько слов по-английски. И африканец, судя по всему, не понимавший смысла сказанных ему в поддержку фраз, уловил исходящую от них теплоту по утешительному тону, которым были они произнесены. А Даниэла навсегда запомнила ответное прикосновение тонких черных пальцев и самого юношу, прощальным взглядом провожавшего ее, как бы подтверждая абсолютную правильность предпринятого Даниэлой долгого путешествия из Израиля вот к этому месту.

А тем временем трое носильщиков с корзинами за спиной, проследовавшие за величественным белым человеком в палату, освободили проход для доктора с медсестрой, спешивших узнать со всей решительностью причину столь бесцеремонного вторжения. Ирмиягу представился сам, а потом представил Даниэлу, после чего дал исчерпывающие объяснения. Последние были приняты с пониманием и сочувствием, и поскольку вошедшие были впервые в этом изоляторе, к ним приглашен был доктор – ветеран, который хорошо помнил белую женщину, умершую здесь год назад. Тем не менее он ничего внятного не смог рассказать о лечении той больной, ибо у них в этой клинике не было не только необходимых в подобных случаях лекарств, но даже кислородной маски, так что он мог только засвидетельствовать, что больная ушла из жизни быстро и без ненужных страданий, лежа вот на этой самой кровати у окна.