Дружественный огонь - читать онлайн книгу. Автор: Авраам Бен Иегошуа cтр.№ 25

– В конечном итоге, может быть, ты и прав, но так или иначе Моран встречался с твоим экспертом, с этой женщиной…

– Ролале, – сказал Готлиб.

– Возможно. И по ее мнению все эти дефекты в лифтах возникли, а может быть, существовали давно, еще до того, как мы установили эти лифты, так что если даже формально мы не не несем за них ответственность, то морально…

– Морально!!! – старый Готлиб был ошеломлен. – Это что-то новенькое, как ты до этого докатился?

– Послушай… и не сходи с ума. Твои специалисты несут моральную ответственность за все, к чему прикасались их руки, но я признаю и допускаю, что равным образом и наш инженер, который осуществлял надзор за работой, должен был обратить внимание на имеющиеся дефекты и тут же отреагировать составлением акта о недостатках, передав все руководителям строительной компании еще до того, как установка лифтов началась.

– Нет, нет… Послушай… Ты неправ. Уже более тридцати лет мы работаем вместе, но, несмотря на весь приобретенный за это время профессиональный опыт, признай, что я работаю в этой сфере намного дольше. Между твоим отцом и мной всегда существовало согласие и взаимопонимание относительно пределов и границ нашей общей ответственности. И даже после того, как ты принял руководство, мы договорились сохранять этот дух сотрудничества, эти принципы и этот стиль. Иначе говоря, координировать наши позиции визави с проектными и строительными фирмами, не опускаясь до принципа «разделяй и властвуй», так что, будь добр, растолкуй мне, откуда и почему возникла вдруг необходимость разговора о безответственности и морали? В прошлом мы никогда не оперировали подобными категориями и не употребляли таких выражений. Мы говорили о совместной ответственности… И установили, что должно существовать финансовое соучастие. Двигаясь этим путем, мы сохранили респектабельность, добились успеха, а также сберегли немного денег. И если это так, скажи мне, голубчик, какого черта мы должны будить спящую собаку? Строители не издают ни звука, никто не предъявляет нам никаких претензий. Единственный человек, который мутит воду, – это представитель сборища квартиросъемщиков. Но даже если он является осиротевшим отцом, это еще не повод, чтобы мы посыпали голову пеплом.

– Ты сказал… осиротевшим отцом. Откуда у тебя такие сведения?

– Ты полагаешь, что он докучает своими звонками тебе одному? Мне он названивает тоже. А потому я решил узнать получше, что это за парень, и что заставляет его поднимать такую бучу. Так я и узнал, что он осиротевший отец. Термин официальный. Его сын был убит во время одной из армейских операций за месяц или два до того, как семья переехала в башню. Я согласен, любой человек должен относиться к таким людям с сочувствием, но, с другой стороны, ты не должен забывать, что окружающую действительность они воспринимают иначе. К несчастью, из-за наших бесчисленных войн на моих предприятиях оказалось немало подобных людей, и я всегда с большой осторожностью общаюсь с ними, стараясь избегать любой конфронтации. Я вежливо выслушиваю их, киваю, обещаю заняться их требованиями, после чего столь же заботливо и деликатно обхожу их при встрече, возвращаясь к повседневным делам. Потому что стоит тебе только впутаться в проблемы, одолевающие горюющих родителей, ты навсегда, до конца своих дней, увязнешь в них, и тогда уже сочувствия придется ожидать тебе самому… И твоему бизнесу.

– Но ты знаешь, что мы тоже… что в нашей семье…

– Разумеется. Знаю. Я присутствовал на похоронах… на армейском кладбище.

– Так ты тоже был тогда там? Я тебя не запомнил. Я был там со своей младшей дочерью, с Нофар. Во время погребения ей стало очень плохо, и я не обращал внимания больше ни на что. Она едва не потеряла сознание…

– Да. Я помню, в каком горе был твой отец. Именно с тех пор он ходит с палкой. Сколько ей тогда было лет?

– Нофар? Наверное, двенадцать. Из нас четверых она тяжелее всех восприняла смерть своего двоюродного брата. И мне почему-то кажется, что даже сейчас, семь лет спустя, она все еще не в силах пережить это.

– Иногда это случается… с двоюродными. Они сходят с ума друг от друга. Втайне. Это просто сумасшествие – юношеская любовь.

– Может быть… Кто знает, что на самом деле творится в сердцах твоих собственных детей. Ведь даже жена порой может удивить тебя. Но слушай… давай вернемся к делам… к этим жалобам, и согласимся, что в рабочем порядке займемся ими, оберегая свою репутацию, твою и мою. Расходы – пополам. Сделаем вот что: поднимемся на крышу самого большого лифта, просканируем каждый сантиметр шахты, не торопясь и с максимальной тщательностью, и решим раз и навсегда, откуда проникает ветер, и как с этим бороться.

– Нет, хабиби. Решительно протестую. Давным-давно я усвоил, что любая машина подобна человеческому телу. Стоит тебе вскрыть ее, чтобы полюбопытствовать, как она устроена, ты немедленно узнаешь то, что тебе лучше бы не знать никогда. Согласен, эта моя девушка-инженер обладает исключительно чувствительным слухом и обширными познаниями о ветрах и производимом ими шуме… но поверь мне – в голове у нее происходит то же самое. Она полностью – того…

– Того? Она что, не в себе?

– Наоборот. В себе. И даже слишком. Самоуверенная до предела. А потому ты должен установить для нее границы. Красную линию, которую нельзя переходить. Поскольку официальных жалоб никто на нас не подает, давай-ка тихонько посидим в уголке. И если этот человек, глава комитета квартиросъемщиков снова станет тебя донимать, говори с ним вот так: «Вы, господин, недовольны тем-то и тем-то? Вы совершенно правы. Мы занимаемся уже этим делом, но решение требует еще некоторого времени. Времени и терпения… и мы снимем все эти вопросы». Говорить все это следует спокойно и предельно вежливо. «Завывание ветра, господин, вовсе не означает, что за этим кроются злые волки, желающие нас съесть живьем». А что до морали, дружище… пусть это останется между нами.

6

Повара стянули с головы белые колпаки и теперь помахивали ими над кастрюлями, заменяя фен, чтобы хоть немного охладить приготовленные блюда перед тем, как разложить их по контейнерам, которые затем помещались в огромный холодильник. Еда не должна была отправляться к месту раскопок раньше трех. Воспользовавшись случаем, Ирми предложил родственнице короткую прогулку, обещая показать ей совершенно необычного слона.

– Слона? – с радостным смехом изумилась Даниэла. – С удовольствием! Но почему совершенно необычного?

– Когда увидишь его – поймешь.

– Но почему мы должны идти пешком. Почему не можем поехать?

– Далеко нам идти не придется.

– Ты уверен?

– Я не заставлю тебя пешком проделать путь, который не одолела бы твоя сестра, идем.

Она поднялась к себе в комнату, чтобы надеть кроссовки, подумала минуту, а затем решила опробовать африканское одеяние, подумав, что в этом забытом Богом уголке Африки, самое место посмотреть, совместим ли подобный яркий наряд с ее индивидуальностью. К ее изумлению, зять узнал платье, которое годы назад она купила на рынке рядом с израильской экономической миссией. Он пытался тогда уговорить свою жену последовать примеру сестры и приобрести такое же одеяние, но Шули отказалась с присущей ей решительностью.