Любовные письма с Монмартра - читать онлайн книгу. Автор: Николя Барро cтр.№ 41

– И с кем же ты пришел?

– Один, – сказал я.

– Вот как? – удивилась она. – Неужели и ты поклонник Кокто?

– Похоже, что да, – засмеялся я.

– Жюльен, видишь ли, тоже писатель, – сказала Софи кузине, поддразнивая меня. – Хотя он говорит о себе, что всего лишь пишет развлекательные романы.

Сабина удивленно повела бровями, – вероятно, это была ее привычка.

– Умение развлекать – это большое искусство, к нему не стоит относиться пренебрежительно, – сказала она, и я тотчас же почувствовал к ней симпатию. – Может быть, выпьем чего-нибудь? При кинотеатре есть хороший бар в саду, надо поторопиться, пока не все места заняты.

– Хорошая мысль! – воскликнула Софи и начала рыться в своей сумочке. – Вы пока идите, а я только позвоню: надо предупредить, что я задержусь.

Вскоре мы уже сидели в закрытом дворике, где располагалось кафе кинотеатра. Круглые марокканские столики и пальмы в горшках превращали его в очаровательный оазис. Стену украшал гигантский коллаж из черно-белых фотографий знаменитых артистов. Я узнал грустного мима Жана-Луи Барро, Жанну Моро, Катрин Денёв, Марлона Брандо и Хэмфри Богарта в роли Филипа Марлоу. Все столики были заняты, и мы сидели с бокалами, довольные тем, что попали в число избранных счастливчиков, которым повезло провести вечер в этом уютном месте. Мы оживленно беседовали. Сперва говорили о фильме, потом о всякой всячине. У Софи хватило такта не упоминать о том, что мы познакомились на кладбище. То обстоятельство, что у меня умерла жена и я теперь вдовец, в этот вечер, в виде исключения, не играло никакой роли. У Сабины был серьезный и умный взгляд, однако она оказалась остроумной собеседницей. Она вела раздел культуры в каком-то журнале и знала великое множество книг и фильмов, о которых умела очень красочно рассказывать. Она даже читала мой первый роман и находила его интересным и увлекательным, что меня порадовало.

Вечер пролетел незаметно, и только когда официанты принялись с грохотом придвигать стулья к столам, мы заметили, что дворик совсем опустел.

Софи посмотрела на свои часики.

– Mon Dieu! ^[57] Уже двадцать минут второго! – воскликнула она и с кокетливой улыбкой обернулась к официанту. – Спасибо, что так долго нас терпели!

Я настоял на том, чтобы расплатиться за всех – особенно ввиду того, что мне не пришлось платить за билеты. На крыльце кинотеатра мы распрощались.

– Было очень приятно познакомиться, Жюльен, – сказала Сабина, протягивая мне свою визитку. – Когда вам снова начнет казаться, что вы не умеете писать, просто позвоните мне. И я вам скажу, какой вы замечательный писатель. – Она покровительственно улыбнулась, лукаво блеснув глазами.

Я спрятал визитку в карман и кивнул:

– С удовольствием воспользуюсь предложением.

– Всего доброго, Софи, до встречи! Кланяйся от меня Chouchou! – Сабина расцеловала кузину в обе щеки и ушла, а мы проводили глазами ее развевающийся плащ.

Софи расплылась в улыбке.

– Сабина во всей красе! – сказала она. – Моя любимая кузина. – Склонив голову набок, она опять улыбнулась. – У меня, правда, нет при себе визитки, писатель, но можешь и мне позвонить, когда тебе потребуется услышать от кого-то, какой ты молодец. – Она подмигнула. – Я с удовольствием дам тебе номер моего мобильного.

– Не потребуется! – сказал я и тоже улыбнулся.

Софи накинула на плечи шаль и взглянула на небо, в котором сияла полная луна.

– Как тихо сейчас, – сказала она. – Больше всего люблю Монмартр ночью. – Она посмотрела на меня. – Пройдемся немножко!

Мы не спеша пошли по улице.

– Очень своеобразный был фильм, – сказала она. – Своеобразный и притом красивый.

Я неопределенно кивнул.

– Там были слова, которые мне очень понравились.

– Какие?

На ее лице появилось мечтательное выражение.

– «Каждый мир затронут любовью».

– Да, действительно, очень красивые слова.

– Ты веришь, Жюльен, что, кроме нашего мира, есть еще и другие?

– Наверное. Иногда бывает такое ощущение, правда? Вселенная ведь так велика.

– Бесконечна, – сказала она. – Это же и представить невозможно.

Наши шаги гулко отдавались от мостовой.

– Знаешь, этот человек, Орфей, напомнил мне тебя.

– Почему? Потому что у него жена умерла?

– Нет. Потому что он чуть было не сделал неправильный выбор. – Она улыбнулась. – По крайней мере, я рада, что черная принцесса отпустила Орфея. В конечном счете всегда должна побеждать жизнь, а не смерть.

Мы постояли, повернувшись лицом друг к другу, и в какой-то миг я вдруг почувствовал, что наши сердца, которые находились на расстоянии двух шагов, соприкоснулись.

– Здесь наши пути расходятся, – сказала Софи. – Мне сюда, а тебе туда. Спокойной ночи, Жюльен!

Я проводил ее взглядом, легкий ветерок трепал подол ее платья, и я вдруг с сожалением подумал, что самые лучшие девушки, как назло, всегда несвободны.

Постепенно у меня развилось ощущение, что я сам участвую в каком-то фильме. Я все еще вспоминал вечер, проведенный в кино: у меня в голове осталось столько образов и они вызывали столько эмоций! И тут вдруг я обнаружил карту города.

Дело было в июле, стояла жара, и в полдень кладбище пустело: не было видно ни одного посетителя. Когда я открыл тайник, чтобы положить туда письмо, я нашел карту Парижа, по виду уже не новую. Оглядевшись по сторонам, я сунул ее в карман.

– А теперь давай серьезно! Ну зачем парижанину карта Парижа? Что за шутки? – заворчал я себе под нос, глядя на бронзовую головку, которая, как всегда, отрешенно улыбалась.

Ладно, отсутствие ответа – это тоже ответ.

Я зашел за памятник, чтобы взять там вазу, налил в нее из ближайшего крана воды и поставил в нее новый букет.

После вечера в кино в порыве неожиданного вдохновения я неожиданно выдал более пятидесяти страниц настоящего, ненадуманного текста, который имел намного больше отношения к моей жизни, чем придуманная история о книжке, случайно получившей Гонкуровскую премию. И когда Жан-Пьер Фавр спросил меня во время нашего обеда в «Le Petit Zinc», как идет работа, я, взглянув на нюхающую цветок красавицу в стиле ар-деко, нарисованную на колонне у него за спиной, смело ответил, что к концу года роман будет готов. Это было, конечно, довольно нахальное заявление, согласен. Но я ясно чувствовал, что к тому времени, ведомый таинственной нитью Ариадны, я наконец выберусь из мрачного лабиринта, в который превратилась моя жизнь. А тогда будет закончен и роман.