Тысяча первая ночь и утро следующего дня - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Самир cтр.№ 74

– Похоже на то. Я смотрю, здесь все начальники по расходным палатам и государственные казначеи. Не иначе как с этой войной предстоят большие расходы.

– Не по этой ли причине он задержался в Мисре? ⁴⁵ Ходят слухи, он там пытался разломать какие-то гробницы, чтобы раздобыть в них золота на траты. Помните Муфадди, его советника? Бедняга подхватил лихорадку и чуть было не умер в Александрии. Завидев приближение смерти, он рассказал своему племяннику всякие странные вещи про каменные горы и спрятанные в них сокровища. Говорил, что халиф безумен, – заставил людей ломать проход в пустую пирамиду в Фустате, которую тысячи лет уже как обокрали. Там, говорит, были люди, которые могли указать на истинный вход в гробницу, но все они были мятежники, и халиф приказал их обезглавить, и всё равно стал ломать неприступную стену.

– Заклинаю тебя Аллахом – говори тише! Берегись того, чтобы твой язык не отрезал твою шею! Здесь повсюду любопытные уши. А от лихорадки и не такое привидится! Что с того, что халиф вдруг задумал такое дело? Это нас на касается, ни к чему нам знать об этом. Пусть другие множат пересуды и толки.

– И то верно. Это только халифу хочется знать обо всём на свете. Землю он уже успел измерить, теперь вот задумал выведать тайны древних…

Их разговоры прервал голос евнуха:

– Абдаллах Аль-Мамун, седьмой правитель из сынов Аль-Аббаса, властитель земли от Запада и до Востока, преемник Пророка Аллаха, господина людей и джиннов, – да благословит его Аллах и да приветствует!

Слуги подняли парчовый занавес, и вельможи, выстроенные в два ряда в зале приёмов, почтенно склонили головы при виде господина, восседающего на троне. Чиновник из диван аль-джайш, военного ведомства, смиренно подошел к халифу с бумагами для доклада. Снова раздался грозный голос:

– Повелитель правоверных видел тебя, целуй же землю!

Чиновники один за другим подходили к месту приемов и держали свои речи. Вельможи правой стороны подходили справа, а вельможи левой стороны – слева. Вскоре с государственными делами было покончено, и придворные, облачённые в черные одеяния, постепенно разошлись по своим управлениям. Халиф уединился в покоях и приказал не беспокоить его по всякому ничтожному поводу.

В то же время совершенно другое, скрытое от постороннего взгляда собрание, намечалось в этот вечер в славном городе Багдаде. Ближе к ночи в одном из домов у реки тайно собралась группа людей. Среди них можно было увидеть лица многих из тех, кто ещё утром приветствовал халифа в диване. Комната, в которой они вели свою беседу, свидетельствовала о высоком положении и достатке хозяина дома: по стенам были развешаны шелковые ковры и одеяла, дорогое оружие; гостям были предложены мягкие парчовые подушки и шитые золотом молитвенные коврики; на блюдах из золота и китайского фарфора подавались изысканные угощения и фрукты.

Слуги начистили медь, заправили светильники и зажгли свечи. Затем они принесли тазы и кувшины, и гости вымыли руки. Затем появились блюда на кожаной скатерти, накрытые крышками из бамбуковых палочек, поверх которых были наброшены куски египетского полотна, а кругом лежали салфетки. Дорогие индийские оливки, ядра фисташек, сахарный тростник, айва, сирийские яблоки и другие изысканные кушанья в избытке лежали на подносах в центре стола. После еды гости удалились в соседнюю комнату, где уже стояли наготове евнухи с полотенцами и флаконами, наполненными благовониями, чтобы вытереть им руки и обрызгать лица розовой водой.

Хозяином дома был почтенный старец, далеко зашедший в своих годах. Несмотря на возраст и болезни, он держался с достоинством и величием, выдававшими в нём благородное происхождение. Приглашённые оказывали ему всяческое почтение и внимательно вслушивались в каждое его слово. Дождавшись, когда гости закончили трапезу, хозяин предстоял на молитве и только после этого обратился к присутствующим:

– Мы собрались здесь для того, чтобы обсудить расстроенные дела ислама… Горько и печально говорить об этом, но наше время можно отличить от другого по невиданному богохульству и отхождению от истинной веры, как среди черни, так и среди власть имущих! И что самое печальное, что заставляет слезы литься из моих глаз, – это то, что сам Повелитель правоверных, сам халиф Абдаллах Аль-Мамун, сам преемник посланника Бога, – и тот был замечен в этой ереси и попрании веры!

В устремлённых на него взорах было видно одобрение. Люди согласно кивали головами, подтверждая правильность его слов. Грозя костлявою рукою, старик продолжил, повысив голос:

– Он безумец! И всегда был таким! В душе его нет смирения, он открыто бросает вызов самому Богу! Дьявол надоумил его восстать против законной власти своего брата, лишить его жизни… Посмотрите – он завёл дружбу с еретиками, у него в окружении полно огнепоклонников, своими богохульными рассуждениями он смущает умы правоверных! Он даже посмел утверждать о сотворённости слова Бога!

Среди собравшихся раздались негодующие возмущённые крики: «Еретик! Еретик! Как это можно? Недостоин имени Повелителя правоверных!» Один из гостей вскочил и злобно топнул ногою:

– Ты прав, Сейф ад-Дин! Сколько ещё нам предстоит мириться с этим богохульством и ересью? Теперь даже судьи не могут быть назначены на свои должности без унизительных допросов о сотворённости Корана! Этому безумцу самое место на железной цепи в Дейр Хизкиле ⁴⁶, среди таких же умалишённых, как и он… И пусть его там каждый день лечат кнутом от рассвета и до заката!

Старик поднял руки и призвал всех к молчанию. Крики тут же умолкли, и старик, закрыв глаза, продолжил, придавая вес каждому слову:

– Человеку необходимо знать: Аллах един, нет у Него сотоварищей, не породил Он никого и никем не порождён, нет равного Ему, Он не брал себе ни товарища, ни дитяти, и нет у Него соправителей в царстве Его. Он первый, который был извечно и последний, который никогда не избудет. Он властен над всем и ни в чём не нуждается. Пожелает Он что-либо, Он говорит: «Будь!» – и это станет. Нет божества, кроме Него, вечно живого; ни сон Его не одолевает, ни дремота; Он дарует пищу, но сам в ней не нуждается. Он один, но не чувствует себя одиноким и нет у Него друзей. Годы и время не старят Его. Да и как могут они изменить Его, когда Он сам сотворил и годы и время, и день и ночь, и свет и тьму, и небо и землю, и всех родов тварей, что на ней; сушу и воды, и всё, что в них, и всякую вещь – живую, мёртвую и постоянную!

Он единственный в своём роде и нет при Нём ничего. Он существует вне пространства, Он создал всё посредством своей силы. Он создал престол, хотя он Ему и не нужен, и Он восседает на нём, как пожелает, но не для того, чтобы предаться покою, как существа человеческие. Он правит небом и землёю, и правит тем, что на них есть, и тем, что живёт на суше и в воде, и нет правителя, кроме Него, и нет иного защитника, кроме Него. Он содержит людей, делает их больными и исцеляет их, заставляет их умирать и дарует им жизнь.