Его птичка - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Попова cтр.№ 30

 Он дождался пока потоки оргазма утихнут, когда она откроет глаза и почти сразу втиснулся внутрь.

Теснота, охватившая его заставила застыть и сжать челюсти. И хоть по лицу Ани катились слезы, он понимал, что боль неизбежна и как бы он не хотел смягчить первый раз. Она все равно бы ощутила, как разрывается граница между отрочеством и юностью.

— Прости, Малыш, потом смажу мазью болеть будет меньше, — успокаивал он, уже не чувствуя тела, понимая что еще мгновение и внутренний зверь, приметивший Аню еще только по стону, вырвется наружу.

— Все нормально, — прохрипела его сильная Птичка и вцепилась в подставки для ног.

Роме захотелось взяться за тонкую шею, но он обхватил дрожащие пальцы, впился в соленые губы и возобновил движение. Почти вытащил член и снова сделал выпад.

Аня дернулась, выгнулась дугой, еще теснее сжимая мышцами, член Ромы и это заставило его забыть человеческую сторону своей сущности.

Он вышел снова и толкнулся обратно. Раз. Другой, пока просто не рыкнул и не стал вколачиваться членом в узкую щель, почти не думая. Не соображая.

Его захватила похоть, остановить которую мог только оргазм. Но он как назло не наступал, презерватив скрадывал часть ощущений, а Ане было все больнее.

— Сука, — пробормотал он себе под нос, вытащил член, стянул презерватив и вернулся на место.

— Ох, Блять! — завыл он и стал бедрами. Резко. Грубо. Остервенело. Подводя себя к теперь уже неминуемой развязке. Еще бы Аня не сжимала мышцы от боли.  — Господи, расслабься Аня, а то порву.

Он погладил ее грудь, вкусил солона с губ и наконец, почувствовал как волна наслаждения поднимается из самых недр тела.

Он вытащил член и стал изливаться на плоский подрагивающий живот, залив часть груди и даже попав на приоткрытые губы.

Аня невольно облизнула их и слабо, вымученно улыбнулась.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться в пространстве и понять, кто я и где. Захотелось самодовольно ухмыльнуться, но я понимал, что этот жест может её отпугнуть.

Она смотрела на меня, как на божество и это не могло не волновать, правда еще больше пугало. Я не был готов к поклонению.

Ничего особенно ведь не произошло. Лишилась девственности. Сколько еще таких, как я будет в ее артистической жизни. Эта мысль болезненно кольнула иглой, но я затолкал ее, как можно дальше. Это просто секс, не стоит возводить его на уровень сакрального обряда.

Я дотянулся до влажных салфеток под аппаратом и, немного подумав, подтянул его к креслу.

 Аня, чуть прикусив губу, взмахом свела ноги и стыдливо их сжала.

Я только хмыкнул. Женщина. Истинная. Только они могут все ночь поражать тебя изысками камасутры, а потом строить невинность и прикрывать грудь.

Я вытер белесые, быстро сохнущие капли с ее живота, груди. Все-таки и правда совершенная, особенно с моей спермой на соске. Провел другой салфеткой по промежности, собирая кровь и смазку. Только потом вытер себя, натянул штаны.

Включив аппарат узи, я достал гель.

— Что ты делаешь? — прошептала Аня с лукавой улыбкой, вздрогнув от прикосновения холодного геля к разгорячённой коже.

— Узи, разумеется. Я же должен проверить, хорошо ли сделал операцию, — усмехнулся я, вглядываясь в затянутые страстью глаза. Теперь в них была не только невинность, но и дикое желание. Мне понравилось, что она еще не остыла. Тело требовало продолжения.

Живот Ани дрожал, грудь часто вздымалась от того как нежно я размазываю гель по ее животу, от того как смотрю. Наверное сейчас она считаем меня очень нежным. Но я всего лишь плачу услугой за услугу. Неприятно признавать, но более тесного, влажно и одновременно горячего влагалища на моей практике не было. При этом не чувствовалось ни малейшего дискомфорта. Словно это вот все было самым правильным, как та операция, что я делал недавно. Странные ощущения. Неприятные надо сказать. Казалось на шее стягивается петля, а эта девочка стала моей ответственностью. Но ведь это не так?

— Ты замечательный. — вдруг заговорила она и тело напряглось. Этого я и боялся. — Хоть и хочешь казаться негодяем. Спас сегодня девочку, вчера спас медсестру, обезвредил психопата, стараешься позаботиться обо мне. Мне ужасно нравится быть здесь, с тобой. И да, я сегодня очень скучала по тебе.

Она говорила все это с предыханием, отдавая мне на милость своё маленькое, трепыхающееся сердце.

Я застыл, перевёл взгляд на экран, где не отображалось никаких образований, и отняв прибор от плоского живота, положил на место.

— И все же внешним чувствам не дано —

Ни всем пяти, ни каждому отдельно —

Уверить сердце бедное одно,

Что это рабство для него смертельно, — мой голос был чуть хрипловатым после секса, да и говорил я практически шепотом. Но в тишине темного помещения слова, казалось, прозвучали так громко, что, Аня на миг задохнулась.

— Что это?

— Шекспир.

— Я знаю, что это сонет шекспира! — воскликнула она и резко выпрямила спину. — Что ты хотел этим сказать?

— Мне кажется, Шекспир всегда довольно точно орудовал словом, — я внимательно посмотрел в её расширившиеся от удивления глаза, потом перевел взгляд на высокую грудь и резко встал. Сейчас возбуждение было лишним. — Поэтому ответ лежит на поверхности.

— Нет, ты объясни! — вскочив, она начала искать свои вещи. Прекрасная, обнаженная и обиженная.

Я наблюдал за её метаниями, как взрослый за истерикой ребенка. Насмешливо и беззлобно.

— Я не признавалась тебе в любви, я просто сказала, что всё твое бахвальство маска, а на самом деле…

— А на самом деле ты ни черта не знаешь, — начал я злиться и отвернулся к окну, чтобы не смотреть в расширившиеся от обиды глаза и слезы, мелькнувшие в их уголках.

Я не планировал обижать её, но признания, восхищение… Я не был к этому готов. Долго ли влюбится? Я не хотел этого, я просто хотел её.

— Что это было для тебя? Очередной трах. с очередной девкой?

— Я имел в виду, Аня, лишь то, что нужно понимать что именно сейчас произошло. У тебя своя жизнь, у меня своя. Это игра для взрослых. Да и правила не в твою пользу, потому что в итоге всё проигрываешь только ты, — я повернулся и облокотился на подоконник. Смотрел на неё внимательно, также и она не смела отвести глаз. — Мне жаль, Птичка, правда.

Я пыталась разобраться в собственных мыслях. Меня определённо расстраивало то, что я терзал это создание, мне действительно было искренне жаль, что по моей вине этот мотылёк подлетел так близко к лампе и застрял в её плафоне.