Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий - читать онлайн книгу. Автор: Джоби Уоррик cтр.№ 51

Но разве сунниты не стреляют в американских солдат, не взрывают их джипы? — недоумевал Форд. А как насчет суннитов, которые предоставляют убежище террористам вроде Заркави?

Форд прекрасно знал, что Хашими тоже не в восторге от Заркави и других пришлых боевиков, которые захватывали целые деревни и городские районы по всему Западному Ираку. Несколькими неделями раньше американские войска вступили в жестокий бой, чтобы выбить боевиков из Фаллуджи, — а потом бессильно смотрели, как мятежники ускользают в направлении Рамади и других городов. Заркави превратил суннитские жилые районы в зоны военных действий, ни в чем не повинные иракцы погибали от взрывов спрятанных в машинах бомб. И все же Хашими стоял на своем. “Естественно, они против вас, — говорил он. — Вы превратили их жизнь черт знает во что”.

Несмотря на эти разглагольствования, Форду было ясно: Хашими хочет, чтобы сунниты имели в будущем иракском правительстве достаточно голосов. Но этого не произойдет, пока Заркави регулярно запускает в эфир послания с обещаниями смерти любому иракцу, который выдвинет свою кандидатуру или явится голосовать. Хашими объяснил, что не может с чистой совестью просить своих единоверцев идти на такой риск. “Радикалы-сунниты будут убивать их в местах вроде Рамади и Фаллуджи, — сказал он. — В местах вроде Мосула их если и не убьют, то просто подвергнут бойкоту, и они все равно проиграют шиитам и курдам из-за вашей дурацкой пропорциональной избирательной системы”.

Следующие несколько недель Форд и его коллеги из посольства слали администрации Буша отчеты, настаивая, что выборы следует отложить. Надо дождаться, пока ситуация с безопасностью в Ираке не улучшится; тогда суннитов можно будет склонить к участию в выборах. Соединенные Штаты не должны служить гарантом выборов, которые в глазах трети населения страны будут нелегитимными, предупреждали дипломаты.

“Мы говорили об этом Вашингтону, — вспоминал позже Форд. — Шииты будут голосовать, курды будут, а сунниты — нет. Вы получите перекошенное шиито-курдское правительство без единого суннита. А это может усугубить проблему”.

Это послание захотели услышать очень немногие из администрации Буша. Некоторые члены администрации предлагали альтернативные пути — такие, чтобы сунниты могли заполнять бюллетени дома, не подвергая себя риску в кабинках для голосования. В частности, было предложено разрешить иракцам голосовать по интернету или по мобильным телефонам, однако этот вариант быстро отвергли как невыполнимый. Даже если предположить, что компьютеры найдутся, во многих районах провинции Анбар электричество бывало далеко не всегда, а часто его и вовсе не было. Когда Форд указал на неосуществимость предложенных мер, помощник из Белого дома сделал ему выговор за “нерадивость”.

В любом случае президент Буш был непреклонен насчет намеченных дат. План, составленный в Белом доме, предусматривал выборы в конституционную ассамблею Ирака, потом голосование за новую конституцию Ирака, потом второй тур выборов в новый парламент и, наконец, формирование законно избранного правительства Ирака, которое возьмет на себя ответственность за страну и мириады ее проблем. Задержать план даже на один день значило бы отложить момент, когда Соединенные Штаты смогут символически передать ключи новому правительству и удалиться.

“Президент, — вспоминал Форд, — и слышать об этом не хотел”.

Тридцатого января 2005 года миллионы граждан явились голосовать на первые в истории страны демократические выборы. Новостные телепрограммы показывали улыбающихся иракцев, которые поднимали испачканные лиловыми чернилами пальцы, чтобы показать: они проголосовали. В соответствии с предупреждениями Заркави, мятежники произвели множество нападений на избирательные участки, в основном в суннитских районах. Погибли по меньшей мере сорок четыре человека.

Официальные лица США и Ирака объявили выборы состоявшимися. Несмотря на нападения, Заркави не удалось привести в исполнение угрозу “залить улицы кровью”.

Однако по второму ключевому направлению лидер “АльКаиды в Ираке”* добился желаемого: по всей стране, от сирийской границы до Персидского залива, избиратели-сунниты остались дома. В провинции Анбар число суннитов, принявших участие в голосовании, едва достигло двух процентов. В последующие десять месяцев другие иракцы утвердят проект конституции, которая будет решать, как распределятся власть и нефтяное богатство среди трех крупнейших религиозных групп Ирака и тридцати шести миллионов человек. Но голоса суннитов в этих дискуссиях не будут слышны, и отчаяние суннитов по поводу их унизительного положения — лишенное права голоса и преследуемое меньшинство в стране, которой они когда-то владели, — с годами будет лишь углубляться.

И все же, методично побуждаемый Фордом, Хашими в конце концов согласился принять участие в политической жизни; он поднялся до вице-президента Ирака и стал одним из наиболее влиятельных людей, защищающих интересы суннитов. Но всего через неделю после его вступления в должность боевики Заркави напали из засады на брата и сестру Хашими, совершив два убийства на улицах Багдада. Второй брат, старший военный советник в правительстве Ирака, был застрелен в собственном доме пять месяцев спустя.

Через два дня после похорон сестры Хашими согласился дать телеинтервью “Би-би-си”. Исчезла его обычная вальяжность, а легкая дрожь в голосе выдавала надрыв человека, только что похоронившего брата и сестру, которых убили, чтобы запугать его и заставить уйти в отставку. Но Хашими объявил, что не собирается уходить. “Главное, что наш курс тверд, — сказал он. — Пролитая кровь и павшие мученики — цена, которую мы платим”.

Росло число убитых, но росло и число врагов Заркави. Даже в провинции Анбар, где столь многие приветствовали иностранных боевиков, когда те убивали американских солдат и шиитов, кое-кто теперь сдавал террористов американцам. Почти каждый день информация поступала в полицейские участки, милицейским патрулям, осведомителям, которые по цепочке передавали ее другим осведомителям; цепочка заканчивалась в постоянно расширявшемся оперативном центре ЦРУ в Багдаде.

Одно из таких сообщений, в феврале 2005 года, почти помогло взять Заркави. Эта история разворачивалась на глазах у сотрудницы ЦРУ Нады Бакос. Безотрывно, в тревоге, а потом в ярости она смотрела на монитор, куда в режиме реального времени транслировалась запись с камер беспилотного разведчика.

Ломоть информации, перепавший американцам, выглядел крайне аппетитно: 20 февраля один из старших подручных Заркави поедет по шоссе Фаллуджа — Рамади, направляясь на важную встречу. Судя по обстоятельствам, вероятность, что Заркави тоже окажется с ним, весьма высока, сочли американцы. Наблюдение за дорогой велось при помощи отрядов спецназа, расположившихся по маршруту, и беспилотного разведчика.

Как и следовало ожидать, ближе к вечеру дрон засек машину подручного и последовал за ней; машина на большой скорости двигалась на запад. Еще два автомобиля, в том числе небольшой грузовик, следовали за первой на разумном расстоянии, несясь по плоской пустынной дороге, вдоль которой тянулись орошаемые хозяйства и островки финиковых пальм.

Внезапное появление военного заграждения на дороге заставило немногочисленный караван остановиться столь резко, что завизжали тормоза. Первую машину тут же облепили солдаты, но другие две резко свернули с дороги в пустыню, развернулись и понеслись в разных направлениях. Дрон зафиксировал камеру на грузовике, водитель которого — или интуитивно, или встревоженный зудящим свистом летательного аппарата — начал резко вилять в явной попытке уйти от любого выпущенного в его сторону снаряда. Фургон швыряло туда-сюда, он едва избегал столкновения с брошенными машинами и дорожными знаками; водитель тщетно пытался перехитрить дрон.