Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1999 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бовыкин cтр.№ 145

Если получше изучить сей предмет, то станет очевидно, что как только Король откажется от древней конституции, ему останется сказать лишь одно: «Я буду делать то, что мне захочется». Именно к этим неподобающим и нелепым словам будут сведены прекрасные королевские речи, если их перевести на обычный язык .

Иными словами, Людовик XVIII был готов даровать своим подданным писаную Конституцию, но совершенно не склонен был начинать вокруг этой темы какую бы то ни было дискуссию или составлять некий принципиально новый текст: с одной стороны, он прекрасно помнил, к чему это привело в 1789-1791 гг., а с другой - не хотел заработать репутацию деспота, навязывающего стране свои желания. Оговаривая, что фундаментальным законам французской монархии планируется вернуть былую чистоту, и не исключая, что их придется несколько подправить, монарх пытался одновременно и не выглядеть ретроградом, и максимально развязать себе руки: он даже не уточнял, какие именно законы полагает фундаментальными .

Определившись с тем фундаментом, на котором предполагалось возвести «здание реставрации», Людовику XVIII нужно было сформулировать своё отношение и к тем основным проблемам, которые могли возникнуть при постройке этого здания.

Созыв Генеральных штатов. В глазах ряда роялистов решение о созыве в 1789 г. Генеральных штатов было одной из грубейших ошибок Людовика XVI, приведшей в итоге к Революции. Однако в те годы граф Прованский, как мы помним, не только не противостоял этой идее, но и приложил немало усилий, чтобы добиться удвоения в Штатах представительства третьего сословия. После восхождения на престол он в полной мере осознал, что вопрос о созыве Генеральных штатов несет на себе особую идеологическую и практическую нагрузку, поскольку для многих является показателем того, насколько в действительности король настроен отказаться от «деспотизма» и прислушиваться к мнению нации.

В Веронской декларации этот сюжет обходился молчанием, хотя в то время Людовик XVIII по-прежнему полагал, что «от Генеральных штатов могло проистечь много хорошего, если бы его брат был достаточно твёрд, чтобы использовать власть, находившуюся у него в руках и сохранить старую структуру Собрания» . Однако уже в 1796 г. в инструкции его главным агентам Генеральным штатам посвящено немало места, причём текст этот является удивительной смесью старого и нового.

Право созыва Генеральных штатов Людовик XVIII причисляет к фундаментальным законам французской монархии, что само по себе уже было спорно. Далее, рассказывая о том, из кого выбираются депутаты от каждого сословия, король странным образом не упоминает о возможности третьего сословия избрать своим уполномоченным дворянина. Голосование предусматривается посословное, но делается оговорка, что Штаты вправе решить провести совместное заседание с индивидуальным голосованием. Среди полномочий Генеральных штатов называется право законодательной инициативы, принятие тех законов, которые предлагает монарх, согласие на отчуждение части домена - всё это было несомненными новшествами .

Разрешение Генеральным штатам участвовать в законотворчестве не могло не поставить вопрос о роли парламентов. В инструкции на сей счёт говорилось:

Парламенты, главные стражи и хранители законов, особо уполномочены наблюдать за их соблюдением. Законы, которые предложены или приняты Генеральными штатами, должны быть в них направлены Королём лишь для того, чтобы проверить, соблюдено ли при этом законодательство. Если Король направляет туда новые законы, принятые в отсутствие Генеральных штатов, производится проверка, не содержится ли в них чего-либо противоречащего фундаментальным законам, привилегиям и кутюмам, входящим в сферу их компетенции. В этом случае, просветив власть посредством ремонстрации, если Король упорствует, они не должны приступать к публикации и регистрации.

Законы, которые вводят налоги, также должны быть туда направлены, но лишь для проверки, соблюдены ли в них требования закона, а также для публикации и регистрации .

Парламентам также запрещалось что-либо изменять в представленных на их суд законах.

Таким образом, на этом этапе Людовик XVIII, очевидно, собирался восстановить не только Штаты, но и парламенты. Согласно инструкции, парламенты не могли заблокировать закон, одобренный Генеральными штатами, в остальном же сохранялись все те проблемы, которые привели к реформе Мопу. Впрочем, довольно быстро король осознал, что парламенты, если их восстановить до того, как он появится в стране, окажутся без противовеса. Поэтому во второй инструкции агентам уточнялось:

Что же касается Парламентов, Его Величество величайшим образом доверяет усердию, просвещённости и мудрости входивших в них офисье.

Тем не менее может так случиться, что он, не зная их мнения, примет постановления, которые им противоречат. Г-н [оставлен пробел для имени агента] должен сообщить им: в намерения короля входит, чтобы они приступили к исполнению своих обязанностей, лишь когда он сам возьмёт власть в руки. И Его Величество слишком хорошо знает верность и покорность парламентских офисье, чтобы не сомневаться: они поспешат выполнить его волю, когда он им её выскажет .

Не менее любопытно, как Людовик XVIII обосновывал новую роль Генеральных штатов для принца Конде . Испокон веков, писал он, законодательная власть безраздельно находится в руках короля. Однако при Меровингах и Каролингах существовали такие органы, как Мартовское поле, а затем Майское поле - общее собрание воинов . Они обсуждали и утверждали те законы, которые предлагал монарх, и если закон был принят без их одобрения, он считался временным - это доказывается рядом латинских цитат. Тем не менее Людовик-Станислас заверял принца:

Из процитированных мной текстов не следует, что законодательная власть была разделена, из них вытекает только то, что она была ограничена, а не абсолютна. Обсуждался ли на Мартовском или Майском поле закон до того, как он был принят, или они одобряли уже написанные законы, это было лишь различными способами выразить их согласие. Они делали это не в качестве органа власти; это было лишь предписанное конституцией условие, которое королевская власть должна была соблюдать.

При Капетингах эту роль, следуя логике монарха, начинают играть Генеральные штаты. При этом процедура меняется: избиратели составляют наказы депутатам, а король смотрит, что он считает правильным из этих наказов превратить в законы. Вместе с тем ещё в 1355 г. сохранялась применительно к Генеральным штатам формула: «по их мнению и с их согласия». Затем практика поменялась, но конституция не изменилась, отчего Людовику XVIII и кажется справедливым предлагать законы для одобрения Генеральным штатам, если они в этот момент созваны.

Сложно судить об искренности монарха, однако, очевидно, что апелляция к этим историческим прецедентам позволяла ему подать своё решение так, чтобы оно стало приемлемым и для либералов, и для консерваторов. Для либералов Генеральные штаты позиционировались тем самым как своеобразный квазипарламент, осуществлявший квазинародовластие, как залог отсутствия стремления вернуться к абсолютизму. Для консерваторов же они представлялись как возрождение древней монархической традиции, избавленной от позднейших «наслоений». Для самого же монарха Штаты превращались в своеобразный «последний довод королей», позволяющий оказывать давление на парламенты (угрожая им созывом Генеральных штатов и тем самым принижением их роли) и решать проблемы, аналогичные вставшим перед Францией во второй половине 1780-х гг.