Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1999 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Бовыкин cтр.№ 138

В отличие от предшествующих деклараций и инструкций, позволяющих рассмотреть отдельные элементы политического проекта Людовика XVIII, в 1799 г. его окружение постаралось предусмотреть все мыслимые сложности, которые могло бы повлечь за собой возвращение короля, и заранее подготовить именно комплекс документов, способный удовлетворить его подданных и чиновников хотя бы на первое время. Основной труд по написанию этих текстов был проделан бессменным юрисконсультом Людовика XVIII - Курвуазье.

Основываясь на письмах и инструкциях Людовика-Станисласа и на собственном представлении о позиции государя, с которым он постоянно общался, Курвуазье сделал всё, чтобы превратить общие рассуждения монарха в конкретные манифесты и ордонансы.

Опыт Веронской декларации 1795 г. не прошел для короля и его сподвижников даром: им стало очевидно, что в программных документах необходимо выверять каждое слово, а подчас и умело скрывать свои истинные намерения, осознавая невозможность произвести все перемены в одночасье. Людовик XVIII полагал, что

без сомнения, ошибаются те, кто осуждает Короля за то, что тот высказывается слишком неопределенно, поскольку как раз эта неопределенность и есть доказательство высшей мудрости. Король поступит чрезвычайно опрометчиво, если сам поставит границы, которые не позволят ему продвинуться вперед или отступить. Правильным советом было бы предложить ему оставить себе определенную свободу действий. В один прекрасный день французы это признают; они согласятся с тем, что Король пообещал всё, что он мог пообещать .

Кроме того, поскольку сам король с тех пор постоянно подчеркивал, что не является сторонником реставрации Старого порядка, а стремится лишь основываться на фундаментальных законах монархии, разумно сделать всё, чтобы убедить в этом его мятежных подданных. Следует сразу оговорить, что в отношении к Старому порядку в окружении Людовика XVIII царило практически полное единодушие: возвращение в те времена казалось не только невозможным, но и нежелательным. В наиболее радикальной форме это было сформулировано министром короля, графом де Сен-При. «Целых десять лет тревог и потрясений не привели ещё к возрождению этой несчастной страны и, тем не менее, говорят о том, чтобы вернуть все, как было до начала её упадка!» - в удивлении восклицал он. И развивал свою мысль: «Как бы то ни было, старая машина уничтожена. Эта услуга была оказана Франции первым Национальным собранием; не следует лишать его этой заслуги, которой отнюдь не достаточно, чтобы искупить всю его вину» .

Позиция самого короля была, несомненно, значительно более осторожна. Он выражал её весьма лаконично, но не менее ясно:

Я полагаю - насколько об этом можно судить издалека, - что есть вещи, до такой степени разрушенные, что их невозможно восстановить; и что

среди новых институтов есть пригодные для сохранения. Но я не знаю, какие из них какие, и не могу высказаться по этому поводу .

Квинтэссенцией новой позиции Людовика XVIII стала инструкция, данная им 24 июля 1799 г. брату, графу д’Артуа , поскольку не исключалось, что именно тот первым вступит на территорию Франции. Написана она была весьма откровенно:

Стремясь к восстановлению старого строя и к устранению злоупотреблений, необходимо не упускать из виду две вещи: 1^o то, что реально восстановить; 2° то, что, возможно, лучше было бы сохранить. Однако ни вы, ни я, ни, возможно, кто бы то ни было еще, не может рассматривать эти две вещи по отдельности. Соответственно, необходимо от чего-то отталкиваться: ибо невозможно разрушить и ничего не создать на этом месте, как невозможно создать неведомо что.

Очертив Месье основные контуры будущего государственного устройства Франции, король добавлял:

Все это вплоть до последней запятой, мой дорогой брат, можно говорить лишь с большой осмотрительностью и лишь тогда, когда этого безусловно потребуют обстоятельства [...] Этих временных [инструкций] будет достаточно, чтобы машина работала вплоть до моего прибытия, которое последует вскоре за вашим. Добавлю лишь, как Св. Павел, cetera autem cum venero disponam .

Из инструкции не делали тайны, и заинтересованным лицам она вскоре стала известна; более того, некоторые из них получили её текст непосредственно от короля. И сделано это было не случайно: поскольку в адресованном графу д’Артуа сопроводительном письме говорилось, что это всё «необязательно и предположительно», Людовик XVIII, по сути, использовал инструкцию как пробный шар, позволяющий выяснить мнение влиятельных сторонников монархии об организации временного порядка управления и о принципах, которые должны быть положены в основу новой власти.

Вторая половина 1799 г. выдалась особенно урожайной на проекты, в которых короля призывали к осторожности и осмотрительности и вместе с тем подталкивали к тому, чтобы выступить публично. Особенную активность проявляли монаршьены: Людовик XVIII учёл опыт событий 1797 г., когда, несмотря на назначение д’Андре одним из главных агентов, конституционные монархисты, хотя и сотрудничали с королём, по-прежнему не спешили в основной своей массе вставать под его знамёна. Как и ранее, первым очередной шаг навстречу сделал сам Людовик-Станислас. В 1798 г. он отправил любезное письмо архиепископу Экса , после которого Малуэ обратился к монарху со следующими словами:

Знаки благорасположения, которыми почтило меня Ваше Величество в письме к г-ну архиепископу Экса, вызвали у меня глубокие чувства. Я ещё не имел счастья обрести важную для меня возможность доказать Королю мою всецелую преданность, однако я надеюсь, что он предоставит мне её после того, как сможет проявиться безупречность моего усердия.

Я могу предложить Его Величеству не только свои незначительные способности, но и честные взгляды и храбрость им следовать.

Я не являюсь приверженцем ни одного образа мыслей из тех, что разделяют слуг Вашего Величества; я отвергаю лишь те из них, которые могут помешать интересам Короля и отсрочить восстановление порядка и мира во Франции [...] Там, где сила ничего не может сделать, соглашение становится необходимым, а гарантии - обязательными .

Это письмо Малуэ во многом было инспирировано как архиепископом Экса, так и архиепископом Бордо , оба придерживались либеральных взглядов . И всё же недоверие между роялистами и конституционными монархистами не исчезало. Как писал про де Монлозье и Малле дю Пана кардинал Мори (Maury) :

Они очень хотели бы новую конституцию, если им самим поручат её написать. Ровно такую же огромную ошибку сделали хорошие, но неопытные люди в самом начале наших катастроф [...] Они никак не могут загладить свою вину, кроме как признав, что были дурнями, и разве что для того, чтобы подтолкнуть их к этому, вождь этой партии дураков, г-н Неккер продолжает и продолжает без конца высказывать свои непоследовательные и глупые нелепости .

Соответственно, Людовику XVIII требовалось большее: он нуждался в символическом жесте, после которого не осталось бы сомнений, что они с конституционными монархистами сражаются бок о бок. Таким жестом стало огромное программное письмо Малуэ, напечатанное в Mercure britannique . Как сообщал Малле дю Пан графу Сент-Альдегонду, письмо это было одобрено королём, и маршал де Кастри настаивал на его публикации .