Шахматы. Чёрная королева - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Флёри cтр.№ 115

Вот только оставаться в замкнутом пространстве совершенно одной с каждой минутой становилось все тяжелее. Стены давили, а яркий солнечный свет за окном призывал к каким-то неправильным мыслям. Она попробовала встать и легко справилась со слабостью в ногах. Натянула заботливо вывешенный на двери домашний халат на плечи — Вадим подарил спальный набор, когда в свои откровенные, но чрезмерно узкие вмещаться она перестала. Наверно, должно быть приятно, но сейчас ничего не чувствовалось. Вышла в коридор и потерялась. Было на удивление пусто, просторно. Палаты отделены от коридора и друг от друга высокими прозрачными стеклами. И ее в том числе, но изнутри палата была завешена каким-то полотном и в глаза такая особенность не бросилась. Вдруг дверь палаты напротив распахнулась и Марта увидела сложного строения койку, множество аппаратов вокруг, монитор, отсчитывающий сердечные ритмы… Медсестра, на Марту не глядя, вышла, не заперев дверь, а ее будто неведомые силы туда потянули. Сделала шаг, другой — вроде прочно на ногах стоит. От стены рукой оттолкнулась и еще шага за три преодолела расстояние до стены напротив и, двигаясь вдоль нее, в палату вошла. Раздражающий звук приборов отвлекал от чего-то важного, неуловимого, а она все шла и шла, пока не остановилась у самой кровати. Руки и ноги пациента были в гипсе, одна нога на вытяжке, шея фиксирована тугим воротником, а на голове повязка такая, что только глаза и видны. Обведенные ровными фиолетовыми кругами глаза. Опухшая переносица под ними, а дальше снова повязка, удерживающая челюсть. Видимо, та была тоже сломана. «Мужчина» — отчего-то подумалось. Мужская переносица… Испугалась в момент, когда он открыл глаза. Сначала взгляд казался мутным, уставшим, спустя время, прояснился. Приборы отчего-то запищали быстрее, а в ее голове, звук дублируя, сливались в единую сплошную.

Так она и стояла над ним, смотрела и вроде как собиралась уже уходить, как вдруг вздрогнула, уцелевшее запястье заприметив. Не само запястье, а аккуратную татуировку на нем. Тот самый клинок, который как-то разглядела на руке у Саши. Снова в глаза заглянула и ужаснулась, понимая, что это он и есть. Воздух ртом хватать принялась, точно как рыба, на ногах пошатнулась, но не упала. Над Сашей нависла, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в жесткий матрац.

— Это ты? — Прошептала едва слышно, но только лишь приборы ускоренным ритмом отозвались на вопрос. — И ты меня слышишь? — Ахнула, окинув его еще одним, на этот раз долгим, внимательным взглядом. — Видишь, как все получилось… — Качнула головой, вроде как до сих пор сомневаясь в том, что он это, а потом опомнилась, губы ладонью прикрыла. — Как думаешь, если я отключу какой-нибудь из этих приборов, ты умрешь?

Саша ничего не мог ответить, но отчего-то казалось, что он улыбается.

— Я сейчас в таком состоянии, когда готова если и не на все, то на многое. Наверно, даже толком не соображаю, о чем говорю, и потом буду с ужасом вспоминать, как же близко стояла от края пропасти. — Зависла, над собственными словами запоздало размышляя. — Ты умрешь. — Кивнула, придя к определенным выводам. — И эти трубочки, которые торчат в твоем животе… — Ужаснулась, заглянув под простыню. — Вытащив их, я тоже могу тебя убить. И та, что выходит через рот… Через нее ты, видимо, дышишь. А сам? Не можешь? Тебе станет легче, если я это сделаю?

В глаза посмотрела, а он моргнул. Он хотел, чтобы все закончилось, но Марта отрицательно качнула головой.

— Не-ет… это было бы слишком просто… Ты мне должен, Саша. — Прошептала, вдруг осознав, что эта мысль греет. — Должен целую жизнь. — С требованиями определилась. — Ту самую, которую отнял вчера. И не посмеешь уйти, пока долг свой не вернешь. Уговор?

Он снова устало моргнул, а Марта слабо улыбнулась.

— Каток по тебе, что ли, проехался? — Сорвалась с губ смешинка. — Судьба… — Он снова моргнул, но на этот раз больше раскрывать глаза не стал.

А Марте как будто стало легче. Не оттого, что плохо другому. Не оттого, что плохо одному конкретному человеку, а оттого, что он дал обещание. Уверена была в том, что правильно расценила взгляды усталых глаз, что верно запомнила момент истины. А еще была уверена в том, что Саша из тех, кто долги возвращает. Иначе и быть не могло.

Вернулась в свою палату, на койке устроилась, укрывшись одеялом с головой, а потом уснула. Просто отключилась, по-видимому, от действия лекарств, а, может, от последних переживаний, а как проснулась, Вадим был рядом. Он сидел у больничной койки, на обычной табуретке и смотрел на нее спящую. Сначала как-то даже растерялась от его вида. Он тоже, будто и не знал, что сказать. А что, собственно, скажешь?.. Марте казалось, что сейчас расплачется от облегчения, но слез все не было, а молчание затягивалось. Вадим смотрел в глаза с видом побитой собаки. Он винил себя и не намерен был давать послабления ни при каких условиях. Единственное, чего не знал, так, это как словами объяснить свою вину. Марта не выдержала первая. От матраца оттолкнувшись, к нему в объятия бросилась и сильно-сильно сжала руки на шее. Всю боль, весь страх в это простое и понятное действие вкладывая.

— Прости меня, прости, прости… — Судорожно зашептала, толкаясь носом, точно слепой котенок, в его тепло, в его запах.

А как отпрянула, пытаясь с эмоциями справиться, Вадим за руку удержал и прямо в глаза посмотрел, не позволяя от него спрятаться, закрыться, утаить то, что сама уже почувствовала, а ему показать не хотела.

— Ты изменилась. — Единственное, что сказал, и вот тут она не выдержала, голову опустила и сделала затяжной вдох.

— Не знаю… — Головой покачала, в панике прикрывая глаза. — Не знаю. Не понимаю, что произошло. Не чувствую ничего. Вчера все выплакала, с криком все, что было, выгнала, а сегодня пусто. Я сначала и не поняла ничего, думала, как тогда, в тот раз, с Юрой… просто права не имею кому-то свою боль доверить, кому-то показать, а ты придешь и станет легче, ведь ты родной, ты единственный, с кем прятаться бесполезно, и вот ты здесь, а я… У меня нет ничего. Я и хочу тебе что-то сказать, а правильных слов нет и чувство такое, что они и не нужны вовсе. Ты все понимаешь, ты знаешь меня, пожалуй, даже лучше, чем я сама. Удивительно даже, когда только успел. Ты меня чувствуешь, ты меня насквозь видишь и я словно незащищенная перед тобой, уязвимая. Сама позволила приблизиться настолько, и не пыталась таиться, так, что еще прозвучать должно? Мне… мне больно, мне обидно, я не понимаю, почему все так, почему против нас…

— Ты изменилась, Марта. — Ровно проговорил Вадим, как только, потоком воздуха задохнувшись, она смолкла. Многое было в этом голосе. Но больше всего боли и какой-то обреченности. — И, наверно, это как раз то, чего я себе никогда не смогу простить.

— Ты не виноват! Никто не виноват! Ты… ты знаешь, Саша… он здесь, он…

Эмоциями подавившись, сглотнула, а как продолжить собралась, руки Вадима разглядела. И плотную кровавую корку, поросшую на костяшках пальцев. На обеих руках. Только-только схватившуюся. А сейчас, когда Вадим за взглядом ее проследил, кулаки напряглись и корка треснула, обнажая живую рану. Капли крови, проступившие в трещинах, неспешно растекались, а Марта так и замерла, на них глядя. Замерла с открытым ртом.