Девушка прервала ее:
– Разве ты не понимаешь? Они тебя убьют. Тебе нужно бежать.
Рен повернулась к девушке, и ее глаза изменили цвет с зеленого на золотой.
– Я их не боюсь, – прорычала она.
Двери домов начали открываться одна за другой, проливая на темные улицы свет, в котором мелькали тени людей. Во мраке собиралась целая толпа, образующая стену посреди ночи. Их было человек пятьдесят, а может, и больше. Голоса людей смешались, превратившись в бессмысленный гул. Рен не понимала человеческий язык так хорошо, чтобы понять, о чем они говорят.
Незнакомка все еще сидела рядом, не меняя своего положения.
– Ладно, – сказала она, положив ладонь на обтянутую кружевом руку Рен. – Сиди тихо.
Эти люди пахли страхом.
Все они. Рен чувствовала, как ужас встал поперек их горла. Она чуяла этот запах, каплями стекающий по их коже. Бледная девушка тоже пахла страхом, и ее пальцы, сжимающие рукав Рен, заметно подрагивали. Ее голос звучал напряженно. Эта девушка была напугана больше, чем кто-либо во всем городе, и все же она осталась.
– Лучше молчи, – прошептала она. – Я с ними поговорю…
Люди собирались вокруг. Их бормотание перешло в приглушенный шум. Некоторые начали кричать. Послышался звон металла, и Рен опасливо отступила на шаг. Они стояли перед ней, полагая, что оружие их спасет?.. Серая дымка, пустившая свои щупальца по улицам города, начала липнуть к ее коже.
– Пожалуйста, – сказала девушка. – Позволь мне…
Рен ощущала страх каждой клеткой своего тела. Но это было не ее чувство.
– Пожалуйста…
Страх принадлежал им. Рен начало трясти. Рысь рвалась в бой, пытаясь выбраться наружу, лишив ее всей человечности. Рвалась стать пугающей, призрачной тенью. Рен с трудом подавила животный позыв: стиснула зубы и укусила себя.
Это было ошибкой. Безликая темная стена смыкалась вокруг, вселяя в нее страх. Она уловила лишь одно повторяющееся слово в их неразборчивом шепоте.
«Чудовище».
«Чудовище».
«Чудовище».
Рен не хотела этого, но не могла ничего с собой поделать: с ее губ сорвался звериный рык. Низкий, но достаточно громкий звук, чтобы заглушить перешептывания. На мгновение в городе повисла тишина.
Рен сделала еще один шаг назад. Если она нападет, то уже не сможет остановиться. Она разорвет их в клочья куда быстрей, чем стржига, а может, даже убьет Волчьего Лорда… Ей нужно было вернуться в лес. Найти убежище в темноте, пока ее человеческая кожа не покрылась шерстью, а во рту не появились желтые клыки…
Ей не стоило сюда приходить.
– Убирайся!
Рен обернулась. В этот момент из толпы вылетел камень, ударивший ее по щеке.
Она упала на землю, и что-то влажное заструилось по ее лицу, заливая глаза. Проклятое слово, казалось, еще глубже втаптывало ее в грязь.
«Чудовище. Чудовище. Чудовище».
Рен зашипела. Этот звук исходил из ее человеческого горла с животной громкостью. Из раны над ее глазом лилась кровь.
Она выпрямилась и повернулась к толпе, чувствуя спазмы в горле и боль в зубах. Начинается.
Толпа взревела. Большая тень разделилась, превращаясь в отдельных людей. Где-то закричала бледная девушка, но Рен почти не слышала и не видела ее в толпе. Кровь и спутанные волосы закрыли ей обзор.
Сначала появился зверь.
А затем началось зверство.
9
Плющ, опавшие листья и нечистоты, скопившиеся за долгие годы, приглушили шаги путников. На дальнем конце дороги темнел лес, поглотивший дома на окраине. Деревья уже проросли сквозь крыши, а их искривленные стволы обвили дымоходы. Будь у Лукаша более живое воображение, он бы сказал, что лес пытается задушить все признаки жизни, попадающиеся на пути. Но образное мышление присуще романтикам, а Лукаш был прагматиком до мозга костей.
Он держал руку на винтовке: вряд ли он еще когда-нибудь воспользуется мечом.
– Знаешь, – сказал Кожмар низким голосом с каким- то странным надрывом, – они убили стржиг, а стржиги убили их.
Лукаш не сразу понял, что он имеет в виду тела на кладбище.
– Это что, поэзия? – сухо спросил он.
– Лукаш, – пробормотал Кожмар. – Если стржиги и те несчастные поубивали друг друга… то кто их всех закопал?
Лукаш не ответил, но по его спине пробежали мурашки.
Чем быстрее он найдет Францишека – тем лучше. Если повезет – он отыщет брата в лесу, потому что возвращаться в горы Лукашу не хотелось. Тогда они с Францишеком выберутся из этого проклятого места и вернутся в Градув. Мечта Францишека наконец-то исполнится, и он сможет бросить охоту на драконов, ведь теперь и его младший брат остался не у дел. Кроме того, в сейфах Королевского банка Велоны у них хранилось столько драконьего золота, что они смогли бы жить в роскоши до конца своих дней.
Кожмар потянул свою лошадь за уздцы. Почти в самом конце ряда домов, в щели между ставнями, мерцал свет.
– Там…
Лукаш подогнал Крула, заставив коня въехать на крыльцо. Деревянные ступеньки опасно затрещали под тяжелыми копытами, но Лукашу было не до того. Он схватил винтовку и направил ее на дверь.
– РЫБАК!
Его крик спугнул голубей, и белая орлица слетела с карниза, чтобы поймать одного из них прямо в воздухе.
– РЫБАК! – повторил Лукаш. – Это Лукаш Смокуви, и ты должен мне чертову кучу объяснений!
Никакого ответа. Это казалось невозможным. Шесть лет, и он был все еще жив… и он солгал.
Лукаш спрыгнул с коня и начал барабанить в дверь с такой силой, что она заходила ходуном, чудом удерживаясь на прогнивших петлях.
– ОТКРЫВАЙ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ, РЫБАК.
Позади него спешился Кожмар. С выражением утонченной брезгливости он аккуратно привязал поводья своей лошади к липкой коновязи и с сомнением посмотрел на орлицу, хрустящую останками голубя на крыше дома.
Лукаш снова стукнул кулаком по двери. «Этот обманщик, мошенник…»
– РЫБАК, ОТКРОЙ ДВЕРЬ.
Внутри было тихо. Лукаш отступил на шаг и задрал голову, глядя на второй этаж. Весь дом опасно кренился набок. Молодой человек поднес ладони ко рту и заорал:
– РЫБАК! ОТКРЫВАЙ, МЕРЗКИЙ ЛЮБИТЕЛЬ СТРЖИГ, БАННИКОВО ОТРОДЬЕ…
– Погоди, – лениво вмешался Кожмар. – На твоем месте я бы не стал так грубить…
Дверь распахнулась.
– ЛЮБИТЕЛЬ СТРЖИГ? – проревел голос внутри.
В дверном проходе появился человек, его лицо оставалось скрытым в тени. Кожмар побледнел, но Лукаш был слишком зол, чтобы испугаться.