Время перемен - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Уразов cтр.№ 65

«В последние месяцы, – продолжал президент, – очень много говорилось о тенденциях в политике США на Ближнем Востоке». По мнению Кеннеди, тремя приоритетами в политике США на Ближнем Востоке на ближайшие несколько лет должны были стать: оказание максимально возможной помощи и поддержки народам Ближнего Востока; содействие разрешению любого типа конфликтов в регионе, в том числе путем механизмов ООН; США намерены улучшать условия жизни населения региона путем оказания помощи в осуществлении экономически важных национальных проектов и укрепления образовательной системы стран региона» ^[628].

На фоне беспрецедентного смягчения критики в адрес Насера в середине ноября 1961 г. Вашингтон формулирует свои конкретные предложения Каиру. Проект предоставления финансовой помощи, осуществленной в рамках программы «Продовольствие во имя мира» (Food for Peace или Public Law 480) ^[629], который США намеревались осуществить при поддержке Мирового банка реконструкции и развития, был направлен на стимулирование экономики Египта в рамках пятилетнего плана ее развития ^[630]. Он подразумевал поддержку в развитии ядерной энергетики, строительство тяжелой промышленности, а также снабжение зерном. Фактически это должно было стать главной переговорной позицией администрации Джона Кеннеди в диалоге с Насером. «Арабо-израильский конфликт, – как заявляли стороны, – с повестки дня они на время убрали в холодильник» ^[631]. С приходом Кеннеди в Белый дом помощь США развивающимся странам возросла с 1,4 при Эйзенхауэре до 2 млрд долл. в год ^[632].

Озвученные по конфиденциальным каналам предложения Насеру стали своего рода «революцией» для внешнеполитического курса США. Отход от логики «даллесовской дипломатии» на Ближнем Востоке 1950-х гг. – попытка отказаться от идеологии в разговоре с региональными силами – без сомнения, гораздо больше соответствовал реалиям 1960-х гг., но затрагивал и сложившуюся за эти годы у США систему обязательств и партнерских отношений в регионе.

И если вызревавшая в глубине администрации Кеннеди модель сотрудничества с националистами де-факто отодвигала идеологическую составляющую в отношениях с «националистическим» или даже «социалистическим» режимом Насера на второй план, перспектива «мириться с коммунистами» под своим боком для консервативных режимов Аравийского полуострова (главных союзников США в регионе) была абсолютно неприемлема. Именно это расхождение в интерпретации явлений «холодной войны» между США и их союзниками – Великобританией и классическими арабскими монархиями Саудовской Аравией и Иорданией – стало настоящим «камнем преткновения» для администрации Кеннеди на Ближнем Востоке в 1961–1963 гг.

Расчет в действиях Вашингтона действительно прагматичен и своевремен. Взаимные претензии Москвы и Каира дополнились и разногласиями Москвы с режимом генерала Касема. Причиной разлада стала репрессивная политика Касема по отношению к иракским коммунистам. Москва не хотела и не могла молчать. В советской прессе все чаще появлялись откровенно антикасемовские публикации. 11 июня 1961 г. на имя Н. С. Хрущева поступило письмо от А. Р. Шабиби, председателя Иракского Союза адвокатов. Содержание письма отражало реальное положение вещей в отношениях Москвы и Багдада к лету 1961 г. Автор писал «В последнее время советские пропагандистские органы выступили с нападками на Иракскую Республику и ОАР в целях поддержки некоторых граждан в их приверженности коммунизму. Иракские адвокаты считают, что нападки на любое арабское государство с целью поддержки незначительной группы коммунистов надуманы и не соответствуют интересам народов. Пусть будет ясно, что враждебная позиция против любого из арабских правительств рассматривается как враждебная позиция в отношении всей арабской нации. Мы убеждены, что истинная демократия отнюдь не означает свободы для агентов, совершающих такие преступления против арабской родины. Почему Вы разрешаете себе вмешиваться в дела других и в то же время запрещаете это другим?» ^[633]

Г. А. Насера в «объятья Вашингтона» подтолкнули события осени 1961 г. Неожиданный распад ОАР, вызванный революцией в Сирии 28 сентября 1961 г., повлек ослабление позиций Г. А. Насера. Утрата влияния в Сирии и начавшаяся вскоре после этого размолвка с Йеменом открывали перед Каиром безрадостную перспективу. Именно в этих условиях осенью 1961 г. на Ближнем Востоке в целом и зоне Аравийского полуострова в частности начинается новый виток перегруппировки сил.

На теоретическом уровне доктрина «новых рубежей» была способна впитать в себя все явления международной жизни начала 1960-х гг., но и практически уже с первых шагов Кеннеди на посту президента понял, что политическая реальность куда сложнее. Если бы не оглушительный для демократов провал антикубинской операции ЦРУ в заливе Кочинос, то начало реализации антикоммунистических установок «новых рубежей» можно было бы назвать довольно удачным. США сумели с наименьшими потерями выйти из двух международных кризисов, которые сопровождали деятельность администрации в первые месяцы пребывания Кеннеди у власти – лаосского и конголезского ^[634].

Приход в Белый дом Кеннеди означал и обновление крайне важного для Вашингтона внешнеполитического вектора – «особых» англо-американских отношений, публичной премьерой которых стал первый саммит Кеннеди – Макмиллан, состоявшийся на базе ВМФ США в Ки-Уест во Флориде в апреле 1961 г. Формально главной темой обсуждения двух лидеров должны были стать ситуация в Юго-Восточной Азии и намерение США ввести войска в Лаос.

В более широком контексте встреча в Ки Весте стала хорошей иллюстрацией состояния англо-американских отношений к началу 1960-х гг. Первую скрипку играли США, и не только как официальная принимающая сторона.

Во-первых, очевидна разница в возрасте энергичного Джона Кеннеди и Гарольда Макмиллана, последнему было 67 лет. Как писал посол Великобритании в Вашингтоне Дэвид Ормси-Гор, «Макмиллан очень переживал, что может показаться Кеннеди милым старичком из недавнего прошлого, которому невдомек проблемы современности» ^[635]. Во-вторых, как писал уже сам Макмиллан, «на переговорах выяснилось, что делегация американской стороны была гораздо более представительной – Кеннеди сопровождали многочисленные генералы, а меня – лишь представители посольства и главком ВВС сил Ее Величества маршал Джордж Миллз» ^[636]. Получалось, что американская сторона хотела визуально продемонстрировать свое превосходство в военном потенциале.