Хиллсайдский душитель. История Кеннета Бьянки - читать онлайн книгу. Автор: Тед Шварц cтр.№ 35

Далее констатировалось: «Супругам стало ясно, что они больше не могут оплачивать счета и продолжать вносить деньги за приобретенный дом. В сентябре 1959 года семья рассталась с домом и переехала на Вилла-стрит, 59. В это же время мать устроилась на работу в „Белл эйркрафт компани“, чтобы помочь мужу справиться с финансовыми проблемами. За мальчиком согласилась присматривать соседка, и в течение этого периода все шло хорошо. Кеннету стало заметно лучше, энурез исчез. С выходом матери на работу и ее отсутствием дома напряженность в отношениях уменьшилась. Отец, по-видимому, был доволен новым местом жительства и ослаблением материальных затруднений».

Пространный отчет Рочестерского общества по предотвращению жестокого обращения с детьми сосредоточил внимание и на том, что из-за частого мочеиспускания Кена миссис Бьянки неоднократно заставляла его сдавать анализы, в том числе с введением катетера в гениталии. Это вызывало дискомфорт, возможно – унижение, страх и боль, хотя остается неизвестным, какой психологический эффект оказали процедуры. Некоторые психиатры считают, что неоднократное введение катетера может психологически расцениваться как изнасилование. Другие говорят, что участие матери препятствует такому ощущению, поскольку ее благие намерения по отношению к сыну очевидны. И все же нельзя с уверенностью сказать, как это могло сказаться на психике маленького мальчика.

В личном деле Бьянки есть и другие документы. 3 февраля 1959 года госпиталь «Стронг мемориэл» Рочестерского университета составил предварительный отчет о Кене и его матери. В нем отведено немало места враждебному отношению миссис Бьянки к медикам («…чрезмерно подозрительна, ей кажется, что все и всегда против нее…», и далее: «…резко заявила мне, что она такого не потерпит»), а также проблемам Кена с контролированием мочеиспускания. В разделе «Школьная адаптация», в частности, говорится: «Он не посещал школу в течение двух месяцев из-за вновь проявившейся неспособности контролировать мочеиспускание, затем у него начало болеть горло, и мать решила подержать его дома».

В том же отчете госпиталя «Стронг мемориэл» доктор Дэйн Пью писал: «Складывается впечатление, что у самой матери имеется серьезное расстройство; ее рассказы о хождении с ребенком по разным врачам отчетливо указывают на параноидальные наклонности. Очевидно, что она жестко контролировала мальчика, часто забирала его из школы, особенно в последние месяцы, поскольку опасалась ангины и недержания. Неясно, согласится ли мать пройти психиатрическое освидетельствование, но ей необходимо предложить диагностическое обследование, чтобы точнее определить степень личностного расстройства мальчика и возможное воздействие на первичные симптомы эмоциональных компонентов, а также природы семейных взаимоотношений, включая степень личностного расстройства матери».

К тому времени Кен перешел в пятый класс в школе Святого семейства и, по-видимому, постоянно подвергался врачебным осмотрам, анализам и другим процедурам. Его мать редко соглашалась с заключениями медиков, которые зачастую вторили друг другу. Затем, в 1962 году, Кен побывал в клинике Де Поля в Рочестере. В разделе «Проблемы ребенка» медицинского заключения указывалось: «Мальчик страдает непроизвольным мочеиспусканием, нервными тиками, с трудом заводит друзей. Другие дети смеются над ним, а мать очень сердита на учителей за то, что обидчиков не наказывают. Судя по всему, она чрезмерно опекает мальчика. Когда на перемене в начальных классах мальчик упал на детской площадке, она на целый год забрала его из школы».

Сотрудник по фамилии Коннорс, проводивший опрос пациентки в клинике Де Поля, добавил: «Она призналась, что ее раздражают постоянные советы отвести сына к психиатру. По ее мнению, психиатр ему не нужен; ей якобы отлично известно, что докторов в наше время интересуют только деньги, и она им нисколько не доверяет. Она до того подавлена, что постоянно плачет, а недавно сама ходила к психиатру. В первый раз она опоздала на прием, и на разговор с врачом осталось только двадцать минут. В следующий раз у них был целый час, но психиатр только и делал, что ковырял в носу и чистил уши. Это ее страшно разозлило, а кроме того, врач посоветовал сделать Кеннету энцефалограмму и проч., что страшно напугало миссис Бьянки. Она отказалась назвать фамилию психиатра, и у меня сложилось мнение, что она хочет утаить от меня информацию. Я предположил, что она мне пока не доверяет, а в ответ миссис Бьянки заявила, что „незачем ворошить прошлое“ и вряд ли это настолько важно. Я возразил, что это достаточно важно – знать, что ее беспокоит и как она пытается с этим справиться».

Миссис Бьянки без конца спорила с персоналом клиники Де Поля. В заключениях часто проскакивали такие комментарии: «По-моему, на самом деле эта женщина совершенно не настроена помочь себе или сыну, но если в ближайшие годы школа не махнет рукой на этого мальчика, хорошо бы обследовать его у нас в клинике»; «Отчасти мне даже кажется, что она приводит сюда сына только с целью доказать, будто у него все в порядке»; «Мать явно доминирует в семье и производит впечатление женщины, не вполне здоровой психически»; «Миссис Бьянки склонна вымещать свой гнев на врачах и больницах и винит в проблемах ребенка окружающих».

Кена Бьянки обследовали и позднее, когда ему было около одиннадцати лет.

«Доктор Доулинг сообщил, что Кеннет – крайне недружелюбный мальчик, чрезвычайно зависимый от матери. Мать обеспечивает само его выживание, и ребенок прилагает огромные усилия, чтобы подавить и скрыть свою враждебность. Он страстно стремится к другим отношениям и очень часто прибегает к отрицанию, чтобы справиться со своими чувствами. Например, он говорит, что его мать и отец – лучшие родители в мире.

Он очень одинок и мечтает избавиться от материнского контроля. При этом Кеннет очень зависим и боится, что будет страдать, если отдалится от нее. Мать, по-видимому, считает его своим единственным другом на свете. Очевидно, это вносит определенную путаницу в его самоидентификацию. Он изо всех сил старается задобрить мать, но она вечно недовольна. Подводя итог, доктор Доулинг заключил, что Кеннет чрезвычайно подавлен, беспокоен и одинок. Доктор Доулинг считает, что свое сопротивление матери ребенок может выражать только через психосоматические недуги. По мнению доктора, без такой соматической защиты психика мальчика не выдержит».

Когда Дин Бретт и другие участники расследования ознакомились с этими отчетами, начал вырисовываться портрет ребенка, избыточно обожаемого приемной матерью, которая преувеличивала проблемы сына из страха потерять его. По-видимому, ребенок отчаянно нуждался в ее одобрении и в то же самое время испытывал невероятное раздражение от того, как она с ним обращается. Он подавлял свой гнев, отрицал наличие каких бы то ни было проблем, отказывался напрямую говорить врачам что-либо плохое о своих родителях, хотя постоянно твердил о своей подспудной нервозности.

В клинике Де Поля зафиксировали еще один диагноз: «Доктор Салливан сообщил, что Кеннет – очень тревожный мальчик, у которого имеются фобии и контрафобии. Использует подавление и реактивное образование. Очень зависим от матери. Страдает тиками, поскольку чрезвычайно сосредоточен на здоровье. Доминирующая мать потакает ему в собственных целях. Ее тревожность, гиперопека и навязчивое контролирование породили в нем двойственное отношение, но он подавляет свою враждебность и все больше зависит от нее. Доктор Салливан считает, что мальчик очень одинок и сторонится нормальных отношений с ровесниками. Мать, судя по всему, жестко контролирует как сына, так и отца».