Дина. Чудесный дар - читать онлайн книгу. Автор: Лене Каабербол cтр.№ 23

– Я знаю… Но они лежали там, и все было залито кровью… И, Мистер Маунус, ведь это на самом деле! Ведь так оно и было в действительности! Адела и Биан! И мой отец!

– Да, так оно и было! И это ужасно! Но это не твоя вина!

– Ведь я даже этого не знаю!

– Нет, знаешь! А ежели сомневаешься, спроси у меня! Или у своей маленькой подружки, что лежит там в норе. Или у ее маменьки. Мы все знаем: ты невиновен! А ежели не можешь спокойно спать, то должен, самое малое, попытаться хоть немного отдохнуть.

– Мистер! А мы не можем хотя бы ненадолго зажечь лампу? Только чтобы видеть, где я.

– Разумеется, – согласился Мистер Маунус. – Это вполне возможно!

Остаток ночи прошел довольно спокойно. Но во время завтрака нам с Нико пришлось прятаться. Я устроилась в своей норе, поставив кружку и тарелку на живот, чтобы не видно было, что Маунус не один. Нико висел в своей «люльке» за окном, озаренный утренним светом, надеясь, что никто в этом крыле замка не выглянет из окна и никто из рыбаков да собирателей устриц и моллюсков на маршах [4] внизу не сочтет достойным внимания окно и юного отрока, похоже приводящего в порядок стену высоко над их головами.

Но нас потревожил вовсе не Дракан и не стражи.

– Ты видел эту бумагу? – Вопрос раздался, едва Мистер Маунус отворил дверь. – Такие развешаны по всему городу. Должно быть, он заставил писцов работать всю ночь напролет.

– Доброе утро. Что я должен был видеть?

– Вот это!

На какое-то время все стихло, – вероятно, пока Мистер Маунус читал взволновавшую всех бумагу.

– Вот как, коротко и ясно! – воскликнул он. – Но ведь этого и следовало ожидать, после того что вчера вечером сказал Дракан.

– Дракан? Он был здесь вчера?

– А ты думаешь, это мне самому надоела моя старая мебель?

Похоже, только теперь Предводитель дружинников наконец огляделся вокруг.

– О боже! Ну и вид! Ну и разгром!

– Дракан вбил себе в голову ложное представление, что я, мол, спрятал Мистера Никодемуса среди своих стеклянных колб.

– А разве не так? Я полагаю… Естественно, не среди стеклянных колб, но где-либо в другом месте?! Добрейший Мистер Маунус, тебе известно, где наш молодой господин?

– Нет, – ответил алхимик. – Почему ты спрашиваешь?

– Потому как мы… потому как, сдается мне, молодому господину надлежит знать: есть в замке несколько человек, что сомневались в его вине еще до этого указа. – Послышался шелест, будто он помахал листом бумаги. – И наши сомнения ничуть не уменьшились!

– Вот как!.. Подобные речи лучше вести потише! Предводитель дружинников понизил голос:

– Ты, верно, прав, мой добрый друг! Но все равно сказать об этом надо!

– Видел ли ты кого-нибудь в переходе или на лестнице, когда поднимался сюда?

– Не-е-ет!.. Да, то есть никого, кроме той, что драила ее… я имею в виду лестницу!

– Спасибо, друг! Благодарю, что пришел, благодарю за твои слова! Но нам следует остерегаться еще некоторое время. Будь осторожен и беседуй лишь с теми, в ком уверен, на кого можно положиться.

– Я буду очень стараться. Прощай, Золотых Дел Мастер!

– Ты ведь знаешь, я ненавижу этот дурацкий титул!

– Да. Именно поэтому я его и употребляю! Мистер Маунус фыркнул:

– Ну ладно. Тогда прощай, Предводитель дружинников!

Мне показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем Мистер Маунус пришел ко мне и помог выбраться из тайника. Но это, возможно, потому, что я сгорала от любопытства. Нико уже стоял в сенях, согнувшись и держа в руке лист плотной желтоватой бумаги. Я встала так, что могла заглянуть ему через плечо. Вот что там было написано:

ОПОВЕЩЕНИЕ,

– было написано большими буквами. И далее:

СИМ ДОВОДИТСЯ ДО СВЕДЕНИЯ КАЖДОГО ГОРОЖАНИНА ДУНАРКА:

Никодемус Равн младший сын князя Эбнецера Равна из замка Дунарк, ныне приговорен; его сочли виновным в убиении отца, а также в жестоком убиении княгини Аделы Равн и ее сына Биана Равна, кои преступления искупит княжеский сын своей головой;

Никодемус Равн тем самым теряет все права и лишается на веки вечные всего имения, всех титулов и наследства и объявляется вне закона с сего дня и до того дня, когда его поведут на эшафот; каждый горожанин, будь он высокого или низкого звания, укрыватель объявленного вне закона, или пособляющий ему, либо уклоняющийся споспешествовать захватить его, будет обвинен в измене, кое злодеяние Никодемусу Равну должно искупить своей жизнью.

Поскольку Дом Равна ныне пребывает без рожденного в браке наследника и главы семейства; правление замком Дунарк и одноименным городом препоручается Дракану, кровному сыну Эбнецера Равна, коему присваивается титул Драконьего Князя – имени и пользы дела ради; каждый честный человек, пожелавший достойно и верно служить Драконьему Князю Дракану, может стать рыцарем ордена Дракона – драконарием.

ДОМ РАВНА ПАЛ. Орден Дракона вознесся там, где пал Ворон!

– Написано так, словно я уже мертв… – прошептал Нико.

– Да, Дракану весьма хотелось бы увидеть такую картину, – едко пробормотал Мистер Маунус. – Но, поверь мне, он не учел одну мелкую деталь. Мелкие детали обладают способностью сокрушать крупные… Ты слыхал, что говорил Оссиан?

Нико кивнул:

– Да! Но многие ли мыслят, как он?

– Этого сказать нельзя! Ежели Дракан не осмелился подождать с этим указом, то, пожалуй, причина тому, среди прочих, именно такие люди и страх, что их станет слишком много.

– А что такое «кровный сын»? – спросила я. – Я никогда раньше таких слов и не слыхивала.

– Дракан утверждает, мол, он – незаконный сын моего отца, – объяснил Нико. – То есть рожденный вне брака.

– Моя мама никогда не была замужем. Не стану же я из-за этого незаконной!

– В княжеских семействах этому придают значение, – сказал Мистер Маунус. – Покуда есть рожденный в браке наследник, у незаконного никаких прав нет.

– Ну и глупость!

– Может, и да! Но таков закон. – Маунус положил мне руку на плечо. – Будь я на твоем месте, у меня не возникло бы желания долго размышлять о законных и незаконных детях. Ведь то, что ты унаследовала от своей матери, все-таки нельзя отнять у тебя, как поступает Дракан с Нико, верно?

Я невольно прикоснулась к своему амулету, будто страшась, что кто-то его отнимет. Мне вдруг показалось… в моей душе что-то тихо и незаметно изменилось. Я больше не была прежней – той, которая тогда, в конюшне, желала лишь одного: избавиться от этих проклятых глаз Пробуждающей Совесть. Теперь я не была уверена, что хотела бы отделаться от них, коли б могла.