Непосланный посланник - читать онлайн книгу. Автор: Руслан Агишев cтр.№ 26

Опустив глаза, комиссар мял в пальцах крестик, словно этот кусочек металла являлся его якорем. Через какое-то время Фомин с тяжелым вздохом поднял на меня глаза и начал говорить:

– Во все это было бы трудно поверить, если бы… – было видно, как тяжело ему дается каждое слово. – Многое из того, о чем ты рассказываешь, я видел собственными глазами… Война, вот она на носу, а нам запрещают к ней готовиться. Дело до того дошло, что на некоторых пограничных заставах личным приказом руководителя военного округа отобрали у патрулей оружие. Они… Ха-ха-ха… боятся, как бы пограничники ненароком не спровоцировали противника и не начали войну. Это же по-настоящему страшно! У пограничников и летчиков отобрали патроны, у артиллеристов и танкистов снаряды…

Вдруг он выпрямился и с силой положил локти на стол.

– А знаешь, Дмитрий, что я решил? – в меня уперся жесткий взгляд, в котором я увидел лишь одно – отчаянную решимость. – Я все сделаю сам. Да, все сделаю так, как должен сделать. Отец всегда говорил, что однажды в твоей жизни наступит момент, когда ты поймешь – по-другому поступить нельзя… Я поднял крепость в ружье. Правда, это коснулось лишь подчиненных мне частей. Думаю, без особых вопросов мне удастся вывести из цитадели два стрелковых полка и все бронемашины. Часть подразделений уже получила приказ о передислокации в летние лагеря. С танками же засада, – с досадой продолжил комиссар. – Командир уперся как бык. Видите ли, ему особый приказ нужен… А остальным что, приказ не нужен? А мне? – закипал Фомин. – А то, что я без приказа вывожу из места дислокации целые соединения, это хвост собачий?! Это трибунал! Хорошо, пока еще волна не поднялась. Лишь слухи гуляют среди бойцов и командиров…

Я все это время сидел почти не дыша, как мышь. Внимательно слушал все, что он с горечью рассказывал. «А комиссар-то не робкого десятка оказался. Красавец просто! Взять на себя такое, что мама не горюй… А писали, что они все тут были запуганные, безынициативные. Ни хрена! Вон настоящий орел напротив меня сидит!»

– …Я проверил то, что ты рассказал про водопровод. И правда, несколько снарядов в это здание, и весь гарнизон останется без воды… Проклятье, это же все на виду было! – чуть не выругался он, сжимая ладони в кулаки. – Мне тут нашли парочку местных, которые смогли показать, где в крепости раньше колодцы были. Уже сейчас в тех местах бойцы начали рыть. Не знаю, успеем ли, но все же… Была у меня еще одна идея, – задумчиво произнес Фомин. – После твоих слов о каменном мешке я подумал, что крепости не помешает еще один выход. Это должен быть такой проход, через который можно было бы в нужный момент ударить по врагу и скрыться в лесу, – я заинтересованно перегнулся через стол: «Уж не подкоп ли он решил вырыть?» – Если крепость будет взята в кольцо, то уходить имеет смысл лишь на восток. Туда у нас ведут только одни ворота, через которые голым буром не пройти. Всех положат за милую душу. Ставь на мост три-четыре пулемета – и дивизию положить можно… Я вот что придумал. А если взорвать восточную стену одной из кольцевых казарм. Потом через пролом махнуть к реке и дальше…

Едва он завел разговор о взрывчатке, как я вспомнил те самые зеленые ящики, что бойцы сгружали с грузовика и вносили в один из казематов. По всей видимости Фомин решил именно в том месте в час Х устроить с помощью взрыва пролом, через который и нанести неожиданный удар по немцам.

В этот момент в дверь кабинета постучали, и одновременно со стуком за моей спиной появился тот самый капитан, что недавно скандалил с интендантом у склада. Вошедший командир был весь пунцовый от злости, словно наэлектризованный.

– Товарищ полковник, – вытянулся командир. – Склад с продовольствием закрыт. Начсклада в Вязьме еще с прошлого дня, а помощник его ключи не отдает. Говорит, режьте меня, но без приказа не открою!

Фомин резко подвинул к себе чистый листок с чернильницей и начал что-то писать.

– Приказываю в целях повышения боеготовности подразделений, дислоцированных в… создать в местах расположения каждого отделения недельный запас продовольствия, – громко прочитал он написанное. – Подпись: полковой комиссар Фомин. Левашов, вот приказ! – капитан взял сложенный вдвое листок бумаги. – Если этому куркулю и моего приказа будет мало, сажай его в холодную. Понял?!

Тот козырнул, но почему-то не спешил уходить. Капитан несколько мгновений мялся, но потом спросил:

– Товарищ полковник, по крепости ходят слухи, что скоро немец перейдет границу… Но у нас же договор о ненападении. Ведь по радио говорил сам товарищ…

– Товарищ капитан! – Фомин вскочил с места, прерывая Левашова. – Что бы ни случилось, вы командир Красной Армии. Вы давали присягу защищать Родину! Вам понятно?! – помрачневший капитан вновь встал по стойке смирно, а Фомин, тяжело вздохнув, упал обратно на стул. – Извини, Сергей, – негромко произнес комиссар, когда первый порыв злости прошел. – Весь как на нервах… Там, – он выразительно подчеркнул голосом это слово, – есть мнение, что завтра немцы готовят крупную провокацию. Так сказать, попробуют проверить нас на прочность. Предположительно, – тут комиссар бросил взгляд на меня, – в провокации примут участие не только пехотные части, но и моторизованные и воздушные. Ударить, капитан, могут так, что у нас не только сопли, но и кровь потечет… И еще… Левашов, ружкомнаты в казармах сделали? Хорошо! Проверь, чтобы сегодня бойцы спали в одежде и с оружием в руках. Ясно? Выполняй.

Едва же капитан скрылся за дверью, Фомин сдулся в прямом и переносном смысле. Еще недавно грозный и решительный полковой комиссар вдруг превратился в обычного уставшего мужчину, который боится того, что может вот-вот наступить.

– Все! Теперь окончательно все закрутилось! Если завтрашнее воскресенье пройдет спокойно, то меня уже ничего не спасет, – сейчас, с глазу на глаз, он совсем не скрывал, что боится любого развития событий: и оказаться правым, и оказаться неправым. – Слушай, племяш… А знаешь, почему я тебя вообще вчера стал слушать?

Я вновь замер. Признаюсь, этот вопрос я не раз себе задавал и вчера, и весь сегодняшний день. Почему мне поверили практически сразу? Почему полковой комиссар фактически пошел на преступление, без приказа и весомых оснований начал выводить соединения из крепости?

– А все просто. Твои слова ведь стали для меня последней каплей! – с красными с лихорадочным блеском глазами Ефим Моисеевич в эти секунды казался мне смертельно больным человеком, который изливал душу священнику. – Последнюю неделю с той стороны пришло уже больше десятка перебежчиков. Сначала шли местные жители, которые сочувствовали нам. Потом перешли границу и сдались пограничникам сразу трое немецких пехотинцев. Сразу трое, понимаешь?! И все они, словно заведенные, талдычили одно и то же! Одно и то же! Скоро война! В ближайшие дни война! – от сильного волнения пальцы комиссара гуляли по столу, словно живые: они то схватят карандаш, то чернильницу. – Три дня назад к нам вообще перешел целый офицер… Я видел карту развертывания первого эшелона немецких войск… А штаб округа … Ха-ха, – он засмеялся, но это было карканье, а не смех. – У них на все один ответ! Не поддаваться ни на какие провокации! Не отвечать стрельбой! Сидеть тихо, как сурки! Один раз мне вообще предложили во избежание инцидентов отобрать оружие у бойцов. Ты понимаешь? Ха-ха-ха… И ведь не у нас одних такое. Я разговаривал с одним знакомым летчиком. Это наши соседи. У них же еще хуже! Нарушителей границы не сбивать! Огня не открывать, – с горечью в голосе продолжал он изливать душу. – А они по головам ходят! Внаглую.