Самая совершенная вещь на свете - читать онлайн книгу. Автор: Тим Беркхед cтр.№ 27

Тинаму откладывают самые необычные и красивые яйца, напоминающие глазурованный фарфор, и у разных видов они голубые, зеленые, розовые или фиолетовые. Если я серьезно намерен отыскать ответы на свои вопросы, то приходится решать, как именно проверить мою гипотезу, подвергая ее самому безжалостному и тщательному испытанию. Я спрашиваю себя: что могло бы свести ее на нет? Чего я, вероятнее всего, не делаю – не ищу с упорством те свидетельства, которые работали бы в ее пользу. Если моя гипотеза все еще держится после самой жесткой проверки, можно думать, что мы понимаем, почему яйца тинаму такого цвета, какого они есть ^[25].

Чтобы предложить разумную гипотезу, нужно что-то знать о биологии птиц. Джордж Лаптон узнает яйцо тинаму, когда видит его, но он не бывал в Центральной Америке и никогда не видел само гнездо, так что его положение – не лучшее для выдвижения правдоподобной гипотезы. Я видел тинаму в дикой природе и даже курировал студента, который изучал биологию этих пернатых, поэтому я знаю, что самка откладывает яйца на землю во влажную листовую подстилку, и, когда насиживающая птица (у тинаму это обычно самец) не сидит на них, они ярко блестят в лесном полумраке. Почему они столь заметны? Одна из гипотез, фактически единственная, которую я могу предложить Лаптону, состоит в том, что яйца тинаму обладают неприятным вкусом и несъедобны, поэтому их блеск предупреждает: «не ешь меня, а то заболеешь». Эту идею сравнительно легко проверить. Не убежденный ею, Лаптон глубокомысленно кивает и бормочет: «Хммм, возможно». Сделав короткую паузу, он добавляет: «Возможно, яйца тинаму ярко окрашены и блестят из-за того, что они сделаны из иной формы карбоната кальция, чем яйца других птиц» ^{109}.

Теперь уже моя очередь делать паузу. Объяснение или гипотеза Лаптона существенно отличается от моей. Они не альтернативны друг другу. Различие едва уловимо, но существенно для понимания того, каким образом ученые интерпретируют мир. Наши две гипотезы имеют одинаковую силу, но они выглядят как взгляды на мир с разных точек зрения. Моя гипотеза говорит о приспособительном значении окраски яиц, как оно могло сложиться в ходе эволюции, то есть о том, увеличивает ли яркая, блестящая скорлупа яйца тинаму его шансы превратиться во взрослого тинаму. Это все равно что спрашивать, почему тинаму создают скорлупу яиц вроде этой. А вопрос Лаптона – это вопрос «как?»: как тинаму добиваются такого безупречного глянца? Его вопрос касается механики, или процессов создания яичной скорлупы. Оба подхода имеют одинаковую силу, но они различны по существу и их следует обдумывать по отдельности – по крайней мере, первоначально. Если их смешивать, то это приведет попросту к неразберихе. Моя гипотеза настолько же неспособна ответить на вопрос «как?», как гипотеза Лаптона не может объяснить, почему тинаму откладывают такие яйца, хотя механистический подход может предоставить немало информации эволюционному. Но обратное не всегда верно.

Вот причина, по которой биологи упорно стремились издавна разграничить эти два подхода к пониманию мира природы. Конечно, до того, как в середине 1800-х гг. Дарвин выдвинул теорию естественного отбора в качестве объяснения механизма эволюции, не было принято рассматривать вопросы из категории «почему?», хотя ранее некоторые проницательные мыслители уже думали в таком направлении, признавая, однако, божественную мудрость в качестве главного и окончательного объяснения ^{110}. Важно заметить, что вопросы «как?» и «почему?» одинаково правомерны, поэтому многие биологи уверены в том, что следует получить ответы на тот и на другой, чтобы полностью понять систему, которую они изучают. Но действительность такова, что загадки природы безграничны и, чтобы добиться успеха в их расшифровке, ученому необходимо специализироваться в своем подходе к объекту познания, в частности, сосредоточившись поначалу либо на вопросах «как?», либо «почему?».

Надо сказать, что популярность этих двух типов вопросов в среде ученых заметно менялась во времени. Например, после революции в понимании естественного отбора, когда в конце 1960-х и в начале 1970-х гг. в центре внимания оказались представления об «эгоистичном гене» ^[26], вопросы «почему?» стали казаться исследователям гораздо более важными, чем вопросы «как?» ^{111}. Это, в свою очередь, означает, что с тех пор было профинансировано большее число исследований, пытавшихся ответить на вопросы из области «почему?». Думается, что, когда будут найдены ответы на все вопросы «как?», более продуктивным, более волнующим и более содержательным станет обращение к оставшимся без ответа «почемучкам».

Я – твердый сторонник необходимости знать ответы на оба типа вопросов, и в этой и следующей главах собираюсь рассказать о вопросах «как?» и «почему?» соответственно применительно к цвету яйца. Здесь мы сосредоточимся на вопросах «как?», а затем, в следующей главе, рассмотрим существующие представления о том, почему яйца могут быть окрашены так, а не иначе.

Меня удивило и изрядно воодушевило, что одним из первых, кому пришлось исследовать химическую природу пигментов яиц, был человек, способствовавший основанию Шеффилдского университета, где я проработал большую часть своей карьеры. Как и многие другие ученые середины XIX в., Генри Клифтон Сорби владел приличным состоянием. Он был эрудитом, известным в основном за изобретение метода обогащения стали углеродом, который позволил получать гораздо более прочные сплавы. Это способствовало тому, что Шеффилд получил известность как ««город стали». В сфере других интересов Сорби была морская биология, и он разработал остроумный метод изготовления плоских препаратов из экземпляров червей, медуз и гребневиков без нарушения их строения.