Неумерший - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Филипп Жаворски cтр.№ 39

В зябкой, пробиравшей до костей сырости ночи мы разделись и намотали одежду узлом на острия копий. Перед тем как снова пуститься в дорогу, Троксо пробормотал короткую молитву реке:

– Матушка-река Уйдунна, мы собираемся пересечь твои воды. Мы набожные воины и не желаем нарушить покой твоего течения. Мы уважаем твою чистоту и тайны, мы не израним тебя своим оружием. Взамен предоставь нам свою благосклонность: укажи безопасный брод, не дай нам сгинуть в твоих пучинах.

Произнеся эти слова, Троксо первым шагнул в старицу, прощупывая дно копьём. Мы потянулись за ним цепочкой, как слепые, держась за копьё или плечо соседа. Верное направление мы угадывали по красноватому нимбу, мерцавшему над чёрной полосой скалы, там, где горели костры Укселлодунона. Шёпот волн в кромешной тьме усиливал чувство страха и создавал ощущение, что мыс стал в два раза выше, чем при свете дня.

Мы начали пробираться через петляющие болотца и затопленные канавы. Вода обхватывала нам ноги с неимоверной прожорливостью. Травы одаривали нас бархатными ласками, тина поглощала лодыжки. Мы проваливались всё глубже, и, когда вода поднималась по грудь, многие начали лязгать зубами. Мы старались двигаться осторожно, но от тридцати воинов, барахтавшихся в реке, вода плескалась и хлюпала. Многие, угодив в канаву или поранившись о корягу, с трудом сдерживали ругань. У меня звенело в ушах от ужаса: я понимал, почему так немы древесные лягушки вокруг. Казалось невероятным, что с вершины скалы нас никто не слышит.

Внезапно Троксо остановился, и за его спиной сразу образовалась давка.

– Передо мной тверди больше нет, – прошептал он. – Как я ни прощупывал, дна не чувствую. Придётся плыть. Насколько я помню, если будем двигаться прямо, то достигнем небольшого островка с рощей.

Один за другим мы скользнули в воду. Теперь она была не стоячая, а проточная. Гибкие щупальца реки обвивали наши ноги и пытались утянуть в ледяную стремнину. Я вдруг испугался, что меня унесёт течением далеко от товарищей, и вцепился в острые листья осоки. Чьи-то сильные руки схватили меня в охапку и потянули из тины на отмель.

До берега мы доплывали порознь, разнесённые в разные стороны сильным потоком. Мы находили своих товарищей на слух и наугад и рывком вытягивали их из воды. Через некоторое время нам показалось, что прибыли все, но в темноте нельзя было утверждать наверняка. Мы дрожали, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться, меж тем Комаргос приказал Суагру посчитать нас. Я услышал, как он, бормоча, пересчитывает нас на ощупь. Считал он долго, потом, поколебавшись, начал снова. Одноглазый воин потерял терпение:

– Кого-то не хватает? – выдохнул он.

– Нет, нет, – ответил сын Сумариоса с некоторым смущением.

– Так все на месте или нет?

– Недостающих, вроде, нет, но счёт всё равно не сходится… Я пересчитал, получилось тридцать один.

От ледяной воды меня уже колотило, а от перешёптывания впотьмах стало пробирать до самых костей. Троксо же всё было нипочём. Я услышал, как он хихикает себе под нос:

– Эй, Суагр! Я надеюсь, что ты умеешь карабкаться лучше, чем считать!

Больше никто ничего сказать не успел – на вершине скалы вдруг залаяли собаки. Мы все застыли, как вкопанные, с комом в животе, охваченные одним страхом. Всплески воды при плавании и шушуканье насторожили дворняг! Сначала их было только две или три, но вскоре они раззадорили весь собачий сброд, имевшийся в крепости, и под звездами поднялась разноголосица лая. Собака, лающая в ночи, всегда вызывает беспокойство пастуха или крестьянина, не говоря уже о воине. Укселлодунон неизбежно должен был встрепенуться.

Через некоторое время другой лай эхом ответил амбронским псам в ночной дали. Ничего необычного для сельской местности в этом не было, если не считать того, что война испепелила фермы и опустошила земли вокруг крепости. Троксо проклинал их сквозь зубы.

– Глупые твари! – проворчал он. – Слышите гавканье в глубине леса? Это Буро и Мелинос, мои бестолковые псины! Они отвечают собакам осков.

Подумав, Матунос добавил:

– А ещё слышно ржание лошадей. Амбимагетос, должно быть, двинулся с армией в путь.

Мы просидели какое-то время на этом островке, дрожа от холода и волнения. Вперемежку с воем собак из Укселлодунона до нас теперь доносились отголоски людских голосов, однако в красноватом свечении, которое обрисовывало вершину скалы, мы не заметили ни одной фигуры. Как и предполагал Комаргос, оски, должно быть, столпились у вала.

Мы не могли до бесконечности пережидать на переправе. Одноглазый воин принял решение продолжить движение, и мы гуськом потянулись за ним. К счастью, самое глубокое русло реки было уже позади: вода теперь не поднималась выше пояса. Вскоре мы вышли на пропитанный водой луг, увязая в липкой жиже. Шагов через двадцать почва стала суше и значительно приподнялась. Мы вошли в чащобу, с трудом пробираясь сквозь бурелом. Крадясь вслепую, мы старались двигаться как можно осторожнее, и всё же частенько спотыкались, ломая ветки, которые издавали сухой треск. Спина ныла от напряжения, пока мы взбирались вверх по склону, который становился всё круче. Мы то и дело обдирали колени об острые камни, припорошенные опавшей листвой. И наконец Троксо прошептал: «Дошли». Ещё пара шагов, и я вслед за остальными коснулся шероховатой, но удивительно нежной поверхности камня, сохранившего призрачное тепло вечера.

Отряд собрался у скалы, в кустах среди осыпи камней. Перед тем как одеться, мы стали живо растирать друг друга ладонями, чтобы хоть немного согреться. К несчастью, преодолевая глубины Уйдунны, почти все наши вещи промокли. Прилипшая к телу льняная одежда и повисшие грузом шерстяные плащи не спасли нас от холода.

В скором времени мы добрались до подножия Укселлодунона, где нам предстояло провести долгую ночь, притулившись к скале. Все мы сгрудились в одну кучу, однако это отнюдь не могло заменить нам тепла огня. Мне потребовалось время, чтобы подавить ледяную дрожь, которая не унималась с тех пор, как мы миновали тёмные воды реки. Некоторые из моих товарищей были простужены и насилу сдерживались, чтобы не чихнуть. Долгое время неразборчивые звуки слышались по течению Уйдунны: Амбимагетос во главе наших войск, должно быть, вышел из леса и разбил бивак на склоне горы Печчо вне поля зрения захватчиков. Амброны, обеспокоенные лаем собак и глухим маршем в долине, суетились в крепости. Мы отчетливо услышали голоса, доносившиеся сверху, но слова эти были мне понятны не более чем лай собак. Я впервые услышал чужеземную речь, что ещё более нагнетало трепет перед противником.

Мне показалось, что у всех бойцов, в том числе и у самых закалённых в бою богатырей, чуть душа не ушла в пятки, когда один оскский воин навис над пустотой как раз над нашей засадой. В руке он держал факел, который плясал на ветру и освещал замёрзший обрыв. К счастью, свет пламени вряд ли мог нас выдать. Но на всякий случай я всё же прикрыл наконечник копья плащом. В бликах факела я с изумлением разглядел на оске высокий конический шлем, увенчанный на макушке длинным бронзовым гребнем. Воин исчез, не заподозрив неладного. Мерцание огня наверху стало постепенно меркнуть по мере того, как он удалялся от нас по краю обрыва. Повторный обход он делать не стал. Немного погодя мы успокоились и могли теперь вздохнуть спокойно.