Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Ховард cтр.№ 63

Но возражал и Лебрюн, а доводы генерала, который был его ровесником, Дюкро не мог просто так отвергнуть. 12-й корпус, доказывал Лебрюн, решительно и упорно отбивает атаки противника, и потом, вывод войск из боя всегда сопряжен с немалыми трудностями при условии, что он вообще возможен, и переход корпусов по пересеченной и лесистой местности между Базейлем и Илли займет не один час. «Враг просто играет с нами здесь, а сам тем временем обходит нас с флангов, – парировал Дюкро. – Настоящее сражение разыграется у нас в тылу, в Илли». Но он решил не настаивать на своем. Только полчаса спустя, когда артобстрел немцев усилился и бой сместился на север – как у Фрёшвийера к югу, – он уже больше не мог ждать и в 8 часов в категоричной форме приказал Лебрюну отступить. Лебрюн без слов стал выводить свои силы из Базейля.

Едва Лебрюн стал выполнять этот приказ, как приблизительно в 8.30 утра появился Вимпфен: разъяренный чужак, на лице которого была написана пресловутая furia francese и тяготы минувшей недели. Он, заявил Вимпфен, он, а не кто-нибудь приказывает здесь, и не может быть и речи ни о каком отводе войск. Если уж армия и отступит, то на восток, а не на запад, Лебрюн должен оставаться на месте, из 7-го корпуса к нему направляется подкрепление, а потом им предстоит развернуться для наступления. Несчастный Лебрюн согласился остаться и стоять до конца, отменил все свои ранние приказы на отступление. Для Дюкро Вимпфен отправил сообщение, в котором объявил о своем назначении и просил его «приложить все силы и умения для обеспечения победы». Ошеломленный Дюкро пытался разыскать Вимпфена и убедить его в необходимости скорейшего отступления, но Вимпфен был непоколебим. «Нам нужна победа» – таков был его ответ на все приводимые аргументы, и Дюкро оставил попытки убедить Вимпфена. «Вам здорово повезет, мой генерал, – ответил он, – если сегодня вечером у вас еще останется возможность отступить!» И оказался прав. Отвод сил к Мезьеру смог бы уберечь хотя бы часть сил французской армии, хотя даже это было маловероятно – все попытки Вимпфена искупить беды минувшего месяца напрямую способствовали тотальной катастрофе.

В одном Вимпфен был лучше осведомлен, чем Дюкро. В отличие от Дюкро он знал о немецком наступлении на Доншери и поэтому не имел оснований для слишком уж оптимистичных надежд прорваться на запад. Мы помним, что в своих приказах Мольтке настаивал на ускорении наступления. Авангарды 5-го и 11-го корпусов на самом деле в 4 часа утра уже переправлялись через Мёз в Доншери, то есть почти одновременно с атакой баварцев Базейля. К 7.30 часам, даже не встретив французские конные дозоры, немецкие колонны вышли на дорогу Седан – Мезьер и повернули на восток, откуда доносился гул канонады. Продвигаясь двумя корпусами по единственной дороге, немцы были обречены на задержки и беспорядок, и лишь к 9 часам авангард 11-го корпуса вышел к предместьям Флуэна, а 5-й корпус устремился на холмы левее Фленьё, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг угодившей в ловушку французской армии. Постепенно батареи обоих корпусов занимали позиции на склонах напротив длинного гребня к югу от долины Флуэн-Илли, где солдаты Дуэ находились в полной боевой готовности. Пехота следовала за ними, и когда войска продвинулись по склонам к дороге Флуэн – Илли, долину пересекло многочисленное кавалерийское формирование французов, следивших за их продвижением. Немцы открыли беглый огонь, кавалеристы бросились в разные стороны, и тут же угодили под артогонь немцев, обстреливавших их сразу с двух сторон. Часть кавалеристов и пехотинцев сумели восстановить боевой порядок, но большинство, растерявшись, бросились дальше на север мимо Фленьё в Арденны, пока оставалась эта последняя лазейка. Другие кавалерийские части и подразделения также сумели выбраться через эту узкую брешь, даже толком не соображая в суматохе боя, куда они устремляются. Многие из них погибли под артиллерийским обстрелом 5-го корпуса, другие уцелели и шли непонятно куда, тысячи отставших от своих частей пехотинцев пересекали границу, но лишь счастливчикам удалось без осложнений добраться через лесной массив к Мезьеру и, не попав в плен, продолжить борьбу с врагом.

Брешь долго не просуществовала, потому что гвардейский корпус на правом фланге Маасской армии уже шел с востока для соединения с левым флангом 3-й армии. Их пехота подошла справа от саксонцев для перенесения сражения в долину ручья Живон, и Гогенлоэ, развернув свои батареи на склонах над долиной, приступил к продолжительному обстрелу беспомощных масс 1-го корпуса Дюкро у леса Буа-де-ла-Гарен. Гвардейская кавалерийская дивизия развернулась на север к Фленьё, и незадолго до полудня ее подразделения авангарда увидели авангард 5-го корпуса у фермы «Ойи» на входе в долину ручья Живон. Кольцо окружения замкнулось.

Это был триумфальный день, и штаб Мольтке отыскал для короля идеальное место для обзора, откуда за ходом сражения можно было наблюдать просто как с трибуны. Никто из главнокомандующих европейских армий никогда не имел возможности для подобного обзора. На прогалине одного из покрытых лесом холмов выше Френуа, к югу от Мёза, собрался весь генералитет в форме, куда более подходящей для выхода в театр, нежели для поля сражения. Тем более сражения, которому предстояло решить судьбу Европы, если не всего мира (британский автор несколько преувеличивает. – Ред.). Присутствовали король, Мольтке, Роон вместе с офицерами штаба ставки, и все наблюдали триумфальный итог своей работы, а Бисмарк, Гатцфельдт и чиновники министерства иностранных дел наблюдали за ее началом. Здесь был полковник Уокер от британской армии и генерал Кутузов от русской, был генерал Шеридан из США, У.-Х. Рассел из «Таймс» и целая толпа немецких князей и королей – короли Леопольд Баварский и Вильгельм Вюртембергский, герцог Фридрих Шлезвиг-Голштинский и герцог Саксонско-Кобургский, великий герцог Веймарский и великий герцог Мекленбургский и Штрелитцкий и еще с полдесятка других, созерцавших, как их независимость таяла по мере того, как час за часом прусская, саксонская и баварская артиллерия изничтожала французскую армию у Седана.

Сначала утренний туман, дым орудий и от охваченного пожаром Базейля скрывали поле битвы, но позже с восходом солнца прояснилось, и взору наблюдавших предстала сцена сражения во всем ее великолепии: сам Седан, за сверкающим зеркалом воды Мааса. Он был так близко, что в хорошую подзорную трубу можно было разглядеть его запруженные народом улицы и биваки вокруг города, французских солдат в красной форме, столь выделявшейся на фоне местности, протяженную линию леса Буа-де-ла-Гарен, окаймлявшую гребень горы, и дальше – открытые склоны выше Илли и Живона, где оба крыла германской армии уже начинали развертывать артиллерийские батареи, и темные гребни Арденн, служившие фоном этой сцены. На полях ниже, между Френуа и Ваделенкуром, 2-й Баварский корпус развернул длинную линию артиллерийских орудий, а 4-й корпус разворачивал свою справа у Ремийи: именно эти два корпуса обеспечивали прочный фундамент сил вдоль южного берега Мёза, в то время как крылья смыкались с обеих сторон. В Базейле баварцы к полудню сумели пробиться через деревню и установить орудия на склонах за ней, и теперь начиная от их правого фланга протянулась почти завершенная окружность батарей – саксонцев выше Деньи и гвардейцев выше Живона, силезского 5-го корпуса перед Фленьё, гессенского 11-го корпуса к северу от Флуэна – именно он и свел на нет все попытки французских стрелков принять ответные меры, обрушив град снарядов на линии обороны пехоты, без прикрытия дожидавшейся на открытых склонах атаки, которую она собиралась отразить и которой так и не последовало. Бойня Сен-Привы не должна была повториться, на этот раз немецкие командующие предоставили право решать своим орудиям.