Жертвы дракона. На озере Лоч - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Тан-Богораз cтр.№ 49

«Дынг!» – звякнула тонко и жалобно тройная тетива, и стрела запела в воздухе. И в то же самое мгновение Меза сделал огромный прыжок вверх, как будто действительно у него были крылья. Но как только ноги его снова коснулись земли, звякнула вторая тетива. Он прыгнул в сторону и так же счастливо избежал выстрела.

Калеб тоже натянул тетиву и долго приноравливался и метился сквозь мелькающее пламя. Меза присел пониже на своих упругих ногах. Его лицо разгорелось и окрасилось тёмным румянцем, или, быть может, это было зарево костра. И на его тонких губах играла улыбка.

«Дынг!» – зазвенела тетива. Меза прыгнул вперёд и выбросил правую руку, как будто пращу.

– Есть, есть! – заревела толпа.

В его правой руке, высоко поднятой вверх, была зажата стрела, которую он, бог знает как, успел ухватить на лету.

– Аист! Аист! – заревела толпа в неописуемом восторге.

Селоны говорили, что белый аист, охраняя самку, сидящую в гнезде, перехватывает стрелы на лету своим длинным клювом. Впрочем, никто этого не видел на деле, ибо стрелять аистов считалось грехом и оскорблением Белого Гуся, бога перелётных птиц.

Но у Селонов это уменье уклоняться от стрел и от копий и даже от каменных пуль, летящих из пращи, было главным боевым искусством, не наступательным, а, скорее, оборонительным. Соседи, однако, боялись Селонов и их странной ловкости и говорили, что им помогает уклоняться от стрел дьявол – покойник, живущий в их доме над озером.

Меза гикнул и прыгнул опять, взвился не хуже стрелы и перепрыгнул через костёр.

– Мой черёд, – сказал он насмешливо, хватаясь за собственный лук.

Он имел теперь право на три выстрела. У юношей вытянулись лица, и губы сжались плотнее. Тупоносые стрелы могли наносить страшные удары не только куницам и белкам. Меза к тому же стрелял сквозь горящее пламя так же искусно, как прыгал…

Ван и Мел стали состязаться в метании аркана. Это была весёлая и буйная игра. Ван сперва ловил, а Мел увёртывался. Они бегали по всему стойбищу, набегали на костры, опрокидывали котлы с пищей. Их ругали и бросали в них горящими головнями, а они отвечали смехом и пробегали дальше. Потом Мел стал ловить Вана. Проворный Ван, недолго думая, забежал в девичью толпу. Мел бросил аркан и накинул его на Менту Рябую. Мента рассвирепела. Она уцепилась руками за аркан и стала с неженскою силой тянуть и перехватывать его к себе, добираясь до Мела.

Девушки снова сомкнулись огромным кругом и перебрасывались насмешливыми песнями. Тоненькая задирчивая Луния выскочила на середину и запела пискливым голоском:

И Мента швырнула отвоёванный аркан и тоже вскочила в круг и быстро ответила:

В диком восторге хоровод заплясал и затопал вокруг костра.

– Йо! Йо!.. – кричали девушки.

Было поздно. Большая Палатка ^[7] тихо вращалась вверху кругом высокого небесного Гвоздя ^[8]. Певицы, одна за другой, отходили и садились у костров. Другие падали тут же на землю и засыпали, как подкошенные.

Ход рыбы кончился, как будто оборвался. Селоны вернулись в «Гнездо» на озере Лоч, только сушёная рыба осталась над Юратой на длинных вешалах, тщательно укрытая корою в защиту от чаек и ворон. Женщины унесли с собой, сколько могли, на собственных плечах. Теперь они постоянно ходили от Лоча к рыбному стойбищу и все перетаскивали ноши.

В домашнем обиходе Селонов женщина была вьючным животным, и переноска запасов с места промысла к дому была её главной и трудной работой.

Мужчины блуждали далеко на поисках зверя. Селоны никогда не меняли жилья, ни зимой, ни летом, но в погоне за добычей они уходили, бог знает куда, за реку Адара, которая течёт по равнине на севере и достигает до моря. По берегам Адары стелятся зелёные и пышные луга. Дальше темнеют и белеют высокие горы, куда охотники боятся заходить, ибо в ущельях живут волосатые духи, которые хватают пришельцев и бросают их в пропасть. А на снежных вершинах дремлет огромная птица Раган, чьи перья – облака, чей голос – гром. Горе тому, кто потревожит её покой.

Но до самых предгорий равнина наполнена дичью. Серые козы и жёлтые лошади пасутся вперемежку, и чёрные быки, и сайги, степные антилопы с тонкими точёными рогами. За ними охотятся бурые злые собаки и страшные волки и более страшные хищники – люди, но их не становится меньше.

Все ушли на охоту, Меза и Хенний, Ясан и Калеб и десятки других. Даже мальчишки забрали игрушечные луки и разбрелись по ближайшим лесам. Лук – главное оружие Селона. Он как будто родится с луком и, ложась на отдых, засыпает с рукой на тетиве и с колчаном под локтем.

Девочки рассыпались в зарослях и собирали ягоды. Близилась осень, и все кусты осыпались плодами, красными, янтарными и синими, как будто ожерельями. Старухи ходили с мотыгой по полям и копали коренья.

К югу от озера Лоч лежало ячменное поле. Оно было, пожалуй, не шире домашнего помоста. Каждую весну его вскапывали палкой и в дырочки сажали по зерну. Осенью срывали колосья руками и выбивали зерно. Потом растирали его меж двух плоских камней.

Все жители большого деревянного улья, точно настоящие пчёлы, собирали запасы и сносили их домой на долгую и скудную зиму.

Низея тоже ушла на луга за реку Адара. Два дня они собирали вместе с чёрным Малтом и другими подростками орехи в лесу и ночевали у общего огня. А на третьем ночлеге она потихоньку встала и ушла, пустилась по козьим тропинкам и дошла до Адары. Горсть спелых ягод служила ей обедом, и травяное ложе на пышных лугах было мягче и душистее, чем дома у лесистого Лоча. С тех пор уже семь дней она не встречала лица человеческого. Солнце ярко светило. Она гуляла по лугам и разговаривала со зверями и птицами, и с камнями и с травами, с вещами и с духами, с видимыми и невидимыми. И все они отвечали ей беззвучными, таинственными голосами.

Ей встретился пёстрый желтобрюх, змея, большая и мудрая, и кивнул ей своей треугольной головой.

– Других заманивай, ползун, – сказала Низея презрительно. – Я тебе не змеиная невеста…

Ибо желтобрюхи любят заманивать одиноких девушек в поле и в лесу. Они уводят их в своё подземное жилище и там сбрасывают с себя змеиную одежду. Но и без пёстрой одежды их собственное тело пестреет бледными пятнами.

Поздние бабочки низко летали над осенними цветами.

– Мысли мои, идите ко мне, – позвала Низея.

Ибо бабочки – это мысли, которые люди теряют по дороге, но если громко позвать их, они могут вернуться обратно.