Марли и мы - читать онлайн книгу. Автор: Джон Грогэн cтр.№ 40

В конце концов, я перестал звонить, смирившись с тем, что никогда не увижу «Последнюю пробежку на базу», убежденный, что никто ее не увидит, что проект забросили, оставили на полке в монтажной комнате, поскольку нужно было вырезать проклятую собаку из каждой сцены. Только через два года у меня появилась возможность оценить актерские способности Марли.

Однажды я зашел в видеопрокат и вдруг неожиданно для самого себя спросил о фильме «Последняя пробежка на базу». Оказалось, этот фильм есть в прокате. И по счастливой случайности кассета была в наличии.

Чуть позже я узнал всю грустную историю целиком. Компания Shooting Gallery не смогла привлечь общенационального дистрибьютора для проката картины, и у нее не оставалось выбора, кроме как передать дебютную картину Марли сразу в видеопрокат. Таким образом, судьба ее была незавидной. Но мне было все равно. Я помчался домой и крикнул Дженни и детям, чтобы все быстро собрались у видика. Марли мелькал на экране не более двух минут, но, надо сказать, это были самые лучшие сцены. Мы смеялись! Мы плакали! Мы веселились!

– Пиятиль, это ты! – кричал Конор.

– Мы знамениты! – вторил ему Патрик.

Но Марли, который никогда ни на что не претендовал, это не впечатлило. Он зевнул и забрался под журнальный столик. К тому времени, как пошли титры, он спал глубоким сном. Мы же с замиранием сердца следили, как ползут по экрану имена актеров. На минуту мне подумалось, что наша собака не будет упомянута. Но вот на экране появилась надпись большими буквами: «Пес Марли… в роли себя самого».

Через месяц после окончания съемок фильма мы попрощались с Вест-Палм-Бич. В пределах квартала от нашего дома произошло еще два убийства, но на самом деле даже не эти происшествия, а шумиха вокруг них способствовала принятию решения покинуть наш маленький домик на Черчилль-роуд. Багажа, большую часть которого составляли детские игрушки, у нас набралось буквально до самого потолка, и наш домик стал похож на склад игрушечной фабрики. Марли к тому времени весил 44 кг и не мог повернуться, не опрокинув что-нибудь. В доме было две спальни, и мы ошибочно надеялись, что мальчики прекрасно уживутся в одной комнате. Однако когда они начали будить друг друга, удваивая наши ночные хлопоты, мы переместили Конора в узкий коридорчик между кухней и гаражом. Официально он считался моим «кабинетом», где я играл на гитаре и планировал семейный бюджет. Тем не менее никого из тех, кто это видел, картина не умиляла: фактически мы поселили нашего ребенка в коридоре. Это звучало ужасно. Коридор, кстати, располагался рядом с гаражом, который, в свою очередь, был скорее собачьей конурой. И что же это за родители, поместившие ребенка в собачью конуру? В коридорах, как правило, сквозняки, грязь, уличные туфли, аллергены, насекомые. Вдобавок здесь мы ставили миски с водой и едой для собаки даже после того, как Конор обосновался там, и не потому, что так было удобно, а из-за привычки Марли.

Вышеприведенное описание звучит по-диккенсовски, но на самом деле наша детская-коридор была не такой уж плохой, скорее даже очаровательной. Изначально здесь был проход под открытым небом между домом и гаражом, но несколько лет назад предыдущие владельцы сделали крышу. Перед тем как оборудовать детскую, я заменил старые прохудившиеся ставни на современные плотно пригнанные окна. Я также заменил шторы и заново покрасил стены. Дженни постелила на пол мягкие коврики, повесила веселые рисунки, а с потолка теперь свешивались причудливые вертушки. И все же как это выглядело? Наш сын спал в коридоре, и пес полностью распоряжался спальней хозяина.

Кроме того, Дженни теперь работала на полставки, в основном дома, пытаясь совместить карьеру и воспитание детей. Для нас определенно имело смысл переехать поближе к моему месту работы. Мы приняли решение сменить место жительства.

Жизнь полна маленьких сюрпризов, и одним из них был тот факт, что после нескольких месяцев поисков мы остановились на доме в том городке Южной Флориды, над которым я чаще всего открыто глумился. Это был Бока Ратон, что в переводе с испанского дословно означает «Рот Крысы». И ротик был что надо!

Бока Ратон представлял собой оплот состоятельных республиканцев, заселенный в основном недавними обитателями Нью-Джерси и Нью-Йорка. Все они обогатились сравнительно недавно и понятия не имели, как потратить большие суммы, не выставив себя дураками. Бока Ратон был районом роскошных седанов, красных спортивных машин. Здесь на небольшом клочке земли сгрудились особняки, покрытые штукатуркой розового цвета; встречались также участки с высокими оградами и с охранниками у ворот. Мужчины предпочитали льняные брюки и итальянские кожаные туфли, которые носили без носков, и тратили немеренное количество денег на якобы важные звонки друг другу по мобильным телефонам. Женщины щеголяли загаром цвета любимых кожаных сумок Gucci, оттеняя кожу крашеными волосами пугающих серебристых и платиновых оттенков.

Город буквально кишел пластическими хирургами: у них были самые большие дома и самые широкие улыбки. Для хорошо сохранившихся женщин Боки силиконовые имплантаты стали неотъемлемой частью существования. Женщины помоложе делали только операции на груди, а женщины постарше – операции на груди и подтяжку лица. Удаление жира с ягодиц, складок с живота, операции по выпрямлению носа и татуаж сделали ненужными косметические средства, придав женскому населению города вид пеших солдат армии анатомически идеальных надувных кукол. Как я написал в стишке для карикатуры в газете, «липосакция и силикон – лучшие друзья девушек в Бока Ратон».

В своей колонке я нередко высмеивал образ жизни в Боке, начиная с самого названия города. Жители Бока Ратон на самом деле никогда не называли свой город полным именем. Они просто заменяли название привычным Бока. Но они произносили это слово не так, как предписывает словарь, с долгим «о»: БО-ка. Скорее их произношение напоминало произношение в Джерси, назальное, с легким придыханием. Слово произносили как БОХОУ-ка, например: «О, как красивы подстриженные кусты в БОХОУ-ке!»

Как раз в то время в кинотеатрах шел диснеевский мультфильм «Покахонтас», и я написал пародию под названием «Бокахонтас». Моя главная героиня, одетая в золото, была туземной принцессой из пригорода. Она водила розовый БМВ, а ее твердые, как скалы, увеличенные хирургическим путем груди, упирались в руль, позволяя ездить без помощи рук. Во время поездки в солярий она в одной руке держала мобильник, а другой поправляла свои волосы, смотрясь в зеркало заднего вида. Бокахонтас жила в спроектированном модным дизайнером вигваме пастельного цвета, каждое утро начинала с занятий в тренажерном зале племени, но, конечно, только в том случае, если находила место для парковки не дальше, чем за три метра от двери. Все вечера она проводила за шопингом, выискивая меха диких животных с верным другом – картой American Express в руке в охотничьем заказнике, известном как Центральный городской мегамаркет.

«Похороните мою карту Visa в Мицнер-парке, самом фешенебельном месте для шопинга!» – торжественно поет Бокахонтас в одной из моих колонок. В другой заметке она поправляет свой лифчик из оленьей кожи и ратует за то, чтобы пластическая хирургия была исключена из налогооблагаемой суммы.